Доза (СИ) - "KrisssTina V" - Страница 90

– Нам нужно закончить патрулирование, – сказала Гермиона.

– Может, лучше поговорим? По душам? – глаза Пэнси сверкнули.

Даже в другой жизни они вряд ли станут теми, кто говорит по душам.

Пальцы на палочке сжались крепче. Гермиона стойко выдержала чужой взгляд и тряхнула головой.

– И о чем мы должны говорить?

– О Драко, – Пэнси сделала шаг вперед. Гермиона отступила, и холодные перила лестницы коснулись ее спины. – Он плохо спит.

Это что еще за разговоры? Гермиона вскинула брови.

– Да ты что? Почему же?

Пришла уверенность, что замолкать нельзя. Что нужно заболтать ее, тогда выход найдется сам по себе. Как в кино.

– Мысли, – она шагнула снова. Гермиона отступила еще на шаг, ступенька скрипнула под ней, и она едва удержала равновесие. – Чувства. Грехи. Ты знаешь, как трудно спать, когда тебя тянут грехи?

Гермиона помотала головой.

– Не представляю.

– Точно. Ты же безгрешная. Вы со своими друзьями только и делаете, что спасаете мир.

– Ну, не весь мир, – попыталась съязвить Гермиона, и в ужасе почувствовала, как ее нога проваливается под западающую ступеньку.

Она читала об этом и на первом курсе даже предупреждала Гарри и Рона о том, что лестницы не только имеют свойство менять направление, но еще и обладают целым списком возможностей, многие из которых не несут совершенно никакой пользы студентам.

Она дернула ногой. Боль стянула лодыжку, пальцы занемели, и по коже вверх к бедру прошел холодок.

Пэнси подошла совсем близко. Прежде она не оказывалась так близко перед Гермионой, и сейчас она могла ощущать запах ее кожи – все еще слишком цветочный, но также затхлый, густой. Так пахнет в запертых на зиму подвалах – сыростью и нежилым духом.

Гермионе стало трудно дышать.

Она никогда не питала теплых чувств к Пэнси и даже не думала искать способ поладить с ней, но она вспомнила плачущую, ревнующую, чувствующую Паркинсон, которая от бессилия скинула ее в озеро на Хэллоуин. Она была хоть и злой, но живой. ЖИВОЙ. То, что стояло перед Гермионой сейчас, не было человеком.

– Не скромничай, – Пэнси драматично вздохнула. – Вы, гриффиндорцы, такие отважные.

Боль в ноге разрасталась. Гермиона попробовала дернуть ею изо всех сил, но лишь привлекла внимание слизеринки. Та опустила взгляд и, заметив в какую ловушку попала девушка, расхохоталась.

Терпение Гермионы лопнуло. Она выдернула палочку из кармана и направила ее Пэнси в лицо.

– Что тебе нужно от меня?

Паркинсон же угроза получить заклинание в лоб, казалось, не волновала.

– Не так много, как ты думаешь, – она оперлась на перила. Гермиона напряглась. Поза была такой расслабленной и свободной, как будто она беседовала перед уроком с лучшей подружкой о шампунях для волос и развороте в последнем выпуске журнала для юных ведьм. – Немного твоего страха. Чуть-чуть информации.

Фраза про страх осталась висеть в воздухе не прокомментированной.

– Информации? – спросила Гермиона. – О чем именно?

– Здесь так много всего, – Пэнси протянула руку и коснулась указательным пальцем виска Гермионы. – Так много. Все думают, что сокровище – Поттер, но ты – лучше. Ты – кладезь знаний, Гермиона Грейнджер.

Это звучало не просто дико, это походило на бред сумасшедшего и в то же время впервые с тех пор, как Паркинсон изменилась, ее слова были осознанными. Она больше не походила на младенца, застрявшего во взрослом теле. Она словно перестала прикидываться.

«Что случилось с тобой? – подумала Гермиона. – В какой момент все изменилось? Когда?»

И тут она вспомнила.

Пару недель назад они с Гарри видели Пэнси со Снейпом на карте Мародеров. Еще тогда это показалось странным, но оба позже выбросили странность из головы. А теперь все словно обрастало задатками смысла, до которого нужно было докопаться. Ей нужно было немного времени.

Профессор Снейп. О нем говорил Гарри, его, не стесняясь, сдал Гермионе Малфой. Но какова была его цель на самом деле? На чьей стороне он был, сколько времени уже планировал свои действия?

– Тебе-то что до моих знаний? – Гермиона отклонилась от прикосновения. Ее палочка все еще была направлена в сторону слизеринки, но та будто не замечала ее.

– Когда начнется война, тебя будут разрывать на части, – Пэнси улыбнулась. – Тебе нужно понять, на чьей ты стороне.

– Ты это и без того знаешь.

– Правда? А ты сама знаешь, на чьей?

Гермиону бросило в пот. Она хотела бы стереть из головы образ Малфоя, который словно прилип к ее телу, пропечатался под веками и никуда не хотел уходить. Она видела его руки с длинными пальцами, его предплечья, прячущие метку, его запястья, на которых манжеты рубашки всегда были плотно сомкнуты, как кандалы. Она видела его пронзительный взгляд, который научилась чувствовать даже сквозь расстояние, его редкий смех и его кожу, которая иногда будто светилась от белизны. Его падающую на глаза челку, гладкую шею, сжатые в презрении губы. Она видела себя в его руках – разгоряченную, не способную к сопротивлению.

Пэнси снова засмеялась – на этот раз тихо. Они встретились взглядами, и Гермиона почувствовала боль в животе.

Она любила его. По-своему, с черной ненавистью, с густым страхом и необъяснимым желанием помочь, она, чёрт побери, любила его. Но эти ядовитые чувства растворялись дымом перед одним только воспоминанием.

Ей одиннадцать.

Она входит в вагон Хогвартс-Экспресса в поисках сбежавшей жабы Невилла Долгопупса. Перед ней рыжеволосый мальчик, сметающий сладости с тележки, и пока еще счастливый, радующийся тому, где находится, Гарри Поттер со шрамом на лбу. Ее Гарри. Тот, кто еще не знает, что ему предстоит, но уже готов ко всему. Готов бороться, готов быть ее другом.

Это воспоминание тает, и на смену ему приходит другое.

Хэллоуин. Она прячется от тролля в женском туалете, Гарри и Рону все еще по одиннадцать. Им плевать, что тролль крупнее их в десять раз.

И снова.

Она идет из библиотеки, в руке зажат безжалостно вырванный из книги листок. Василиск. Она должна сказать Гарри, что чудовище в Тайной комнате – Василиск. Но не успевает. Огромные глаза пригвождают ее к полу, последняя мысль – Гарри и Рон смогут спасти ее.

А дальше.

Рона утаскивает в Воющую хижину огромный черный пес.

Гарри разгоняет сотню дементоров, чтобы спасти Сириуса.

Они с Роном переживают за Гарри во время Турнира Трех Волшебников.

Они бьются втроем, спиной к спине в Отделе Тайн Министерства Магии.

Учат уроки. Спорят. Едят. Смеются. Болеют за Гриффиндор. Ищут способы покончить с Волан-де-Мортом.

Есть семьи, которые не связаны кровью, но которые ближе друг другу, чем все остальные. Они – маленькая семья, которая появилась, когда Гермиона в поисках жабы Невилла зашла в их купе.

– Да, – ответила она, внезапно почувствовав себя лучше. Как будто шелуха разных мыслей отлетела, и остались только правильные. Те, с которыми она жила с тех пор, как узнала, что она волшебница. – Я знаю, на чьей я стороне.

Пэнси кивнула.

– Сейчас да. Но мы с тобой еще вернемся к этому разговору.

И она развернулась, чтобы пойти по лестнице вверх. Злость клокотала у Гермионы в горле, бессилие из-за застрявшей в ступеньках ноги, душило ее.

– Что ты такое?! – выкрикнула она. – Что ты сделала с Пэнси?

Но силуэт лишь отдалялся, ответа не было.

Гермиона крепче перехватила палочку, в голове рядами из букв выстроились заклинания:

– Апарэкиум, – произнесла она. Голос дрожал. – Репарифарго. Диссендиум. Ревелио.

Но все это не имело смысла. Ее слова отскакивали от тела Пэнси, как будто ударялись о бетонную стену, и рассыпались. Без какого-либо результата.

Поттер был королем очевидности, когда, замерев у тупика, заявил:

– Пэнси здесь нет.

– Разумеется нет, болван, коридор пуст, – голова Драко была битком набита мыслями и огрызаться не было настроения, это выходило само по себе. Этакий рефлекс, от которого никуда не деться. Организм самостоятельно решает, какое количество яда ему стоит тратить на гриффиндорцев сегодня. – Возвращаемся.