Лукоеды - Данливи Джеймс Патрик - Страница 50

• Предыдущая
• 50/65
• Следующая

— Ты придешь сегодня вечером, мой мальчик?

— Ну.

— Ты не беспокойся. Я тебя не трону. Если захочешь. Ты такой застенчивый. У тебя такие грациозные конечности. Как хорошо мы начинали. Вообще-то на роликовых коньках я катаюсь неплохо.

Перескакивая через две ступеньки, Клементин мчится на улицу. Голову холодят мокрые волосы. Дороги забиты велосипедистами. Бибикает автомобиль. Спозаранку над городом уже серая пелена от дыма труб. Над парком туман. Мимо грохочет трамвай. Звучит сигнал. И после завтрака он вряд ли бы встал. Розовый и распухший до боли. Для портрета.

Клементин проходит под стеклянным навесом отеля. Из фундамента растет остролист. Надо купить газету у мальчика. Женщина в шали с замерзшим ребенком на руках. Сидит на мокром тротуаре. Тут повернем за угол. Где бы попить кофейку? Иди на запах кофейных зерен.

— Клейтон, Клейтон, подожди.

Глория. Нарисовывается из отеля. Бежит по улице. В другом облегающем платье. И в черном развивающемся настежь пальто.

— Эй, привет.

— Привет.

— Я так рада тебя видеть, кроме шуток. Я имею ввиду то, что было. Ты там на сене лежал на мне в этом дурацком шлеме. И тебе даже не надо было одевать плавки. Боже праведный, как ты это умеешь. Я должно быть заснула. Я так устала. Но проснулась, чтобы поискать еще. По всему замку. Почему ты мне не сказал? Мне пришлось нанимать два такси, чтобы сюда добраться. Они ехали друг за другом. Постоянно ломаясь.

Клементин придерживает открытой дверь в восточное кафе. Поднимаются по лестнице, полной запахов хлеба, пирожных и кофе. Садятся за стеклянный столик с видом на улицу. Официантка в черном фирменном костюме приносит белые чашечки. В черную дымящуюся жидкость наливают сливки из маленьких кувшинчиков. Придержи лошадей. Намажь толстым слоем сливочное масло, обмакни булочку в кофе. Осмотрись. Сядь. Одень наколенники. Открой уши. И после этого ввязывайся в драку.

— Клейтон, она пыталась пристрелить меня. Эта госпожа УДС в шарахнутом кресле. Нам пришлось столкнуться. Она обещала достать меня и здесь. Что я ей сделала? Ты можешь мне сказать? Эти люди шарахнутые. Полностью выжили из ума. Ты веришь, что она приедет сюда вслед за мной?

— Да.

— О, Боже! Скажи, что я ей сделала? Это все, что я прошу. Я никогда ее до этого не знала. Я всего лишь восемь месяцев назад закончила колледж. Я не хочу так умирать. Может быть мы найдем порт? Чтобы уехать вместе. Я хочу сказать, ты так хорош в сене. Кто знает, может мне и хватит. Кстати, ты богат?

— По внешнему виду, да, но фактически нет.

— Да, это плохо. Но внешний вид тоже в счет. Я могла бы быть твоим постоянным компаньоном. Ты меня даже замечать не будешь. Я серьезно. Ты можешь остановить ее?

— Нет.

— Ты имеешь ввиду, ты не хочешь?

— Я не могу.

— Эй, что же ты за парень? Меня же убьют.

— Правильно.

— Так, извини. Это, что, заговор? Мне надо было это понять. По тому, как пахнут твои ноги, а рубашка под подмышками аж зеленая. Да и к дантисту тебе тоже надо. И забудь о том, что я сказала. Ты — любовник так себе.

— Так на тебе был не я.

— О, только не надо. Чего ты стыдишься?

— Мне просто не надо лживых претензий.

— Стоп, подожди. Ты хочешь сказать, что это был не ты?

— Не я.

— О, Боже. Может ты и прав. И это даже к лучшему. Я тогда подумала, что это у тебя вдруг уменьшился. Эй, вау. А кто это был? Мне надо отметить это в моем дневнике. Трах Бах. Меня это так возбуждает. Я и в такси всю дорогу спускала. Даже когда помогала им менять шины. Все время думала о тебе, как о моем любовнике. Эй, а чё мы ссоримся. Мы друзья.

Опять в толпе на улице. Все толкутся по магазинам и прогуливаются. Все о чем-то говорят. Рыжие кудрявые джентльмены с цветками мака в петлицах стоят, отмечая в блокнотах каждый развязавшийся шнурок на ботинке. Мчатся вслед за виновным, чтобы вручить повестку. Небо проясняется. Глория удовлетворена и улыбается. Держится за мою раскачивающуюся руку. Говорит, что мы братья. И должны держаться вместе. Я тем временем направляюсь в банк. Ожидая пули. Которая может разъединить друзей.

Высокий свод. Длинные стойки. Выложенный плиткой холодный пол. Джентльмен приглашает пройти с ним. Глория сидит на каменной скамье. Разворачивает газету и скрещивает свои загорелы быстрые ноги. Указующему Доброму Свету достаются пипки, мне друзья. В эту маленькую дверь. Захожу вместе с запиской, которую я не открывал всю неделю.

Дорогой Клейтон,

Если вы передадите это письмо г-ну Обо в банке на Зеленой улице, вы услышите кое-что для вас приятное.

Ваша подруга,

Гейл

Г— н Обо сидит, держа карандаш заточенным концом над блокнотом. Улыбаясь, встает. Волосы расчесаны на пробор посредине. Протягивает руку. Воротничок сверкает. Позади него на стене картина с изображением теплохода.

— Леди Макфаггер рассказала мне о вас, выше высочество. Немного поиздержались. Сейчас мы все быстренько уладим. Не беспокойтесь. Прошу вас, садитесь.

— Спасибо.

— Как вы здесь себя чувствуете? Немного тихо для вас, полагаю.

— Нет, все довольно пикантно.

— Неужели? Разрешите мне от имени нашего банка выразить вам наши самые добрые пожелания. Я только поручу г-ну Бопу оформить на вас необходимые чековые книжки. Большого или маленького размера?

— Большого, пожалуйста.

— Прошу вас, не стесняйтесь, используйте их полными суммами. Нет ничего утомительней для банка, чем сведение мелких сумм. Вы, наверно, в замке все перестраиваете? Постоянно заняты? Как у вас с наличными на данный момент?

— Вообще-то не очень.

— Сколько вы хотите?

— Можно десятку?

— О, конечно, вы можете взять и сотню, если хотите.

— Ну, хорошо, сотня бы меня устроила.

Поклоны и улыбки до самой двери. Так не хочется уходить от этого человека. В нем есть что-то, от чего тебе так легко. Говорит, можете заходить в любое время. Всегда рад вас видеть. Если проиграетесь на скачках, только звякните и мы организуем для вас небольшой пакетик для следующего забега. И мой поклон леди Макфаггер.

Стою в лучах солнечного света. Подставляя лицо теплу неба и зажав в кармане пачку новеньких банкнот. Мы все поклонимся леди Макфаггер. Липнет к потным рукам. Это тебя так притягивает и засасывает. Мне нужно подстричься, помыть голову, сделать маникюр. Сначала поверхностное, а затем и незначительное. Дорогая Гейл, теперь я понимаю, что Джеффри имеет ввиду. Мы все без тебя не можем.

— Боже, да ты повеселел.

— Верно.

— Прекрасно.

— Да. Я хочу подстричься.

— Мне можно посмотреть?

— Да.

Глория сбоку от Клементина. Спускаются по ступенькам в одно подходящее место. Красивая стеклянная дверь со шторкой. Приглашение, прошу, входите. Парикмахер с седыми усами встряхивает белую простынь, затем заправляет ее у меня на шее. Отступает назад. Рассматривает предмет.

— Как будем стричься, сэр. Выполнять стрижку — это все равно, что продирижировать симфонию. В руках маэстро всего лишь несколько звуков труб вот здесь над ушами. Чуть-чуть трепетного звучания виолончели сзади на затылке. Но так, чтобы вы этого и не заметили. И в качестве коды маленький виртуозный пассаж вибростимулятором. Он создаст циркуляцию крови вокруг каждой фолликулы. Мадам, прошу вас, садитесь поудобнее вон там, а мы пока займемся симфонической вариацией на тему окончательной подстрижки каждого волоска на нужную длину.

Клементин сидит, закутанный в белое. Маэстро начинает с ножниц. В темпе молто адажио отрезает каскад волос с верху. Глория с улыбкой втягивает в себя воздух. Глаза ее закрыты. Локти медленно обвисают. Рот открыт. Ловит воздух. Голова откидывается назад к стенке. Журналы падают на пол. Маэстро поворачивается на своем подиуме, чтобы взглянуть. В направлении этого ничком лежащего перкуссиониста.

— О, Боже, я принесу ей горячие полотенца. По моему у леди приступ.

• Предыдущая
• 50/65
• Следующая