Нарисуй меня хорошим. Книга 2 (СИ) - "Kerry" - Страница 5

В эту же секунду железный затвор закрылся, и окна не стало.

Нервно дыша, я протер запястья от наручников. Красные следы напоминали о том, насколько я дик. Это лишь следствие моих повадок. Показатель моей сущности. Я был на взводе, как никогда. В голове был полный бардак. Мне хотелось крушить стены, которые отделяли меня от нее. Я был готов вцепиться в глотку каждому, кто оскорбит ее.

Вася. Моя Вася…

Это была моя новая камера. Всего лишь две шконки и ведро, от которого исходил зловонный запах. Разрисованные надписями стены давили на меня. Квадрат солнца на бетонном полу, исходивший из маленького окна, напоминал о воле. Стул. Кружка. И тишина, которая заставляла разговаривать с самим собой. Скверно, ведь я не самый лучший собеседник.

Вася, поговори со мной…

Сегодня мне удалось увидеть ее. Всего лишь на несколько минут. Впервые, после того, как я… уничтожил ее. Она изменилась. Стала потерянной. Пугливой. Несчастной. Уязвимой, как никогда. Волосы стали короче, а ручки превратились в тоненькие спички. Ее пухлые губы слились с бледной кожей лица. Черт, это был кролик, из которого высосали все остатки жизни. Она смотрела меня из-под блеклых ресниц, не скрывая своего животного страха. Вася боялась меня. Боялась и ненавидела. Хрупкое создание, от которого мне хотелось избавиться, теперь трепещет от страха, заставляя меня съедать себя изнутри.

Вот она, хищная слабость… Но истязатель не должен жалеть свою жертву. Не должен…

Проклятье, Вася никогда меня не простит.

Я разбил все руки в кровь, когда корил себя за содеянное. Я наказывал себя самостоятельно, потому что тюрьма — это меньшее, чем я могу искупиться. Прошли месяцы, прежде чем мои изуродованные мозги встали на место.

Помню, как она успокаивала меня, нежно проводя рукой по затылку.

— Вань, хватит все это… Брось злиться на меня. Тебе не надоело?

— Что именно мне должно надоесть? — я посмотрел в ее серые глаза.

— Стена между нами, она слишком толстая, — Вася слегка улыбнулась. — Ты такой умный, одаренный, но такой разбойник.

Я тихо посмеялся.

— Смешно. Разбойник… которого скоро посадят, — тогда я знал, что произойдет в ближайшем будущем. Моя расправа над ней, не была импульсивным решением. Кто-то внутри меня, уже подписал ей приговор.

Она молчала, а не мог найти правильных слов, чтобы ответить ей:

— Эта жизнь какая-то особенная. Бешеная. Под неё очень сложно подстроиться, и поэтому, мне приходиться менять маски… Иногда, я — домашний котик, иногда, тамбовский волк…

Она сидела у меня на коленях, когда я слегка раскачивал построенные мной качели. Вася смотрела в ночное небо и даже не догадывалась о грязных мыслях, которые крутились у меня в голове.

Черт, как же это странно! Просто безумие! Как сложно же сложно объяснить, что я на самом деле к ней чувствовал. Вася была девчонкой, которая скрасила мои дни детства, она была единственной, кто дорожил мной, и в тоже время, она была той, кто предал меня и лишил половины этого детства, отдав меня на растерзание стражам порядка. Я не мог оторвать от неё глаз, когда на ее щечках появлялся румянец. Я восхищался её ангельской внешностью и всегда боялся дотронуться до фарфоровой кожи, в страхе, что смогу повредить ее. А порой, я представлял, как хрустит ее тонкая шея в моих руках и испытывал невероятное наслаждение. Я мечтал уничтожить эту фальшивую фурию и скрипел зубами, когда она оказывалась рядом. Ее тихий плач вызывал у меня истерический смех, и я ничего не мог с этим поделать. Мне хотелось стереть ее…

Но сегодня, агрессия ушла. Мысли стали ясными и я точно знаю, чего хочу. Мне нужна эта переломанная бабочка…

Ее теплая рука прикоснулась к моей холодной щеке.

— Ты когда-нибудь задумывался, что будет дальше с нами?

— Я знаю, что будет. Боюсь, нас обоих ничего хорошего не ждёт.

— Ты думаешь, мы не будем счастливы?

— Я в этом уверен.

— Но ты ведь не знаешь, как выпадет карта…

— Я знаю, как она ляжет…

Ее слабый намек на улыбку моментально исчез.

— Вань, это игра? Наша жизнь — это лишь игра?

Я усмехнулся и небрежно убрал ее руку.

— Кошки, мышки…

Вася обидчиво отвернула голову, и ее длинные волосы упали на мое лицо. Я вдохнул аромат ели и эвкалипта и моментально отрезвел. Меньше всего на свете я хотел причинить ей вред, но чертов голос внутри меня говорил иначе. И в этот момент, когда я не мог совладать с собой, выплеснулась необоснованная агрессия.

— Тебе пора.

— Но я не хочу уходить.

— Ты уйдешь.

— Вань, да что с тобой? Почему ты вечно прогоняешь меня?

— Ты меня раздражаешь. Что не ясно?

Она поджала губы, едва сдерживая слезы. Поднялась с моих колен, а потом прошептала:

— Ты стал другим. Ты — не мой Ваня. И я прощу тебя, вернись.

Ох, ее сладкий голосок был слишком приторным.

— Беги, — прорычал я, подарив ее грозный взгляд. — Убирайся. Прочь с моих глаз. Вали.

Вася обомлела. Затряслась. Испугалась. Не поверила собственным ушам. Глупышка даже не догадывалась, что могла спастись. Я дал ей шанс, а потом цинично забрал его…

Сегодня меня снова мучил мой адвокат. Он задавал мне миллион вопросов, на которые я уже устал отвечать. Забавное зрелище, когда мужчина с умным лицом ищет зацепки, на совершенно гладкой поверхности. Идиот поверил, что мой отец хорошо отблагодарит его за мое спасение. Как бы ни так. Моему отцу чихать на меня. Я абсолютно уверен, что он облегченно выдохнул, когда его неугомонного сынишку отправили в шестилетний круиз. Он ненавидит меня, потому что я лишнее напоминание, как подло обошлась с ним мама.

— На выход, — рявкнул плотный надзиратель, когда я только прилёг на шконку. — Пошевеливайся.

Закинув руки за голову, я лишь устало вздохнул. Мои глаза продолжали гулять по желтоватому потолку. Дырка — раз, дырка — два…

— Ты оглох, олух?

— Теперь, ты сожрешь меня? — ядовито предположил я. — Уверяю, такой вкуснятины ты еще не пробовал.

— У тебя одна попытка, сопляк. Или познакомишься с карцером.

— Не хочу тебя расстраивать, — я лениво приподнялся и потёр переносицу, — но мы давно знакомы.

— На выход! — повторил толстяк, теряя терпение.

— Да не ори ты, — поморщился я. — Башка и так раскалывается.

Отряхнув робу, я не спеша подошёл к бугаю. Мои руки скрестились на груди.

— Поведёшь меня на свидание, Костик?

Его глаза почернели и теперь, он напоминал мне поросёнка. Хотя нет. Свирепую свинью, с кобурой на поясе и дубинкой в заднице.

— Ох, приятель, тебе очень понравиться мое свидание, — пропел он двусмысленную фразу. — Обещаю, ты останешься доволен.

Какое-то время я просто гипнотизировал его, а потом оскалился в улыбке.

— Морской черт тебе приятель, — сказал я и, пройдя мимо него, вышел из камеры. Коридор пустовал. Свет был тусклым.

Я шел впереди. Костя волочился за моей спиной. Эгоистичная часть души желала свободы, но я знал, что меня не выпустят.

Эта тюрьма оказалась очень длинной. Я попробовал считать шаги, но запнулся.

Перед глазами стоит её лицо. Вася… Глаза большие, серо-голубые, перепуганные, с длинными густыми ресницами. Дрожащие, розовые губы…

Черт, почему я не помню её улыбку? Не могу вспомнить ее смех… Кажется, что Вася отказалась от счастья и приняла обет вечной грусти…

— Принимайте девочку, — толстяк толкнул меня в спину, и я оказался в окружении семи заключённых. — У вас полчаса.

Ах, вот какое свидание он для меня приготовил. Что ж, наверное, это заслуженно. Только вот он не понимает, что шакалы волку не угроза.

Засунув руки в карманы, я прошёлся глазами по новым, голодным лицам своих карателей. В свете мигающей лампы, они выглядели довольно внушительно, но я не боялся.