Канон Смерти (СИ) - Плотникова Александра - Страница 7

— Это же дарри! Черный! Совсем маленький! Вот суки…

— Нравится, да? — съязвил Кхайнэ, поднимаясь в седло. — Такие вот нынче у людей игрушки.

— Да они же его угробили! — продолжал бушевать Айфир свистящим шепотом. — Они же ему все сломали, что могли, хвостом этих гадов по голове! — чем больше круглолицый вчитывался в память мальчишки, тем больше проступала его даэйрская суть — зрачки превратились в две вертикальных щелки, глаза красновато светились. Разве что хвост не проступил, не то мотался бы туда-сюда, норовя булавой снести все подряд.

— Дай сюда ребенка и не шипи, разбудишь, — Кот свесился с седла, забрал у разозленного напарника мальчика и слегка пнул пятками лошадь. — Едем к Димхольду, он укроет. Я как раз и займусь лечением.

— А не проще сразу на запад? — возразил Айфир. — На Неросе неспокойно, а ты в эту клоаку с дитем. А там родителям оставишь, да под защитой Легиона…

Кхайнэ нехотя придержал жеребца и задумался. В общем-то, даэйр был прав: соваться с ребенком на остров, который больше напоминает разворошенный пчелиный улей, крайне неразумно. А зайти к Диму по делам можно и потом.

— Хорошо, — наконец, буркнул он. — Но сначала отойдем подальше.

Даэйр молча вздохнул и стек на все четыре, перекидываясь черно-серой псиной. Если Кхайнэ в таком настроении, ему лучше не возражать лишний раз.

Они вдвоем мотались по планете не первый век — лишенный памяти о собственном прошлом кхаэль, странное существо, когда-то пришедшее сюда совсем из иных далей, и приставленный присматривать за ним даэйрский Советник, довольный тем, что довелось, наконец, покинуть опостылевшую Сантеку. Остатки Рода засели на острове безвылазно, почти перестали менять обличье и наивно надеялись, что окружающий мир будет существовать отдельно от них. Глупцы. Молодняк вроде папаши этого несчастного мальчишки продолжает летать на материки ради развлечений. Ей-ей, когда-нибудь у всеми забытых и затюканных «полукровок» лопнет терпение!

Айфир Обсидиан Многоликий Странник легко поспевал за дахарром напарника. Хорошая порода, не хэйвийская. Раздобыли в одном из отдаленных миров Колеса. Сильные, выносливые красивые животные с телепатическими задатками, не нуждающиеся в жесткой узде. Этот жеребец, к тому же, был приучен не бояться порталов, которыми часто пользовался хозяин. Каменная лента дороги легко ложилась ему под копыта, а впереди, там, где совершенно точно кончалось влияние Единой, разгоралось сияние портала. Прыгать оттуда, где есть риск получить на выходе неверные координаты больше, чем в половине случаев — чистое самоубийство. Окажешься еще где-нибудь на дне океана или, не дай Стихии, внутри стены здания, и привет — попадешь на Колесо раньше, чем на то рассчитывал.

Нет уж.

Хотя раньше безбашенный белооловый мог пойти и на такой риск, да… Сильно все-таки его подкосили акрейские лаборатории.

Айфир невольно задрал морду к небу. Пятнисто-голубой глаз Акрея, луны, что никогда не заходит и не меняет фазы, висел все там же, в зените.

«Надзирают…»

Да, войны с ящероподобными давно закончились, у них не осталось кораблей даже орбитального класса, не говоря уже о крупных крейсерах, дредноутах и прочем. Но сам Акрей, если верить слухам и шепоткам, еще вполне мог дать залп по планете. Хотя, какой там залп — одиночного выстрела из рабочей орудийной вышки хватит, чтобы выжечь полматерика. Это они окончательно загнали даэйров на Сантеку, это из-за них пернатый народ Ирлерр потерял все свои города и оказался на грани вымирания, это к ним в лапы когда-то попал Кхайнэ.

И из грозы всей планеты, воина и мага, перед которым отступали алденские полчища, надолго превратился в блаженного дурачка, безобидного и безвредного странника, забывшего кто он и что он.

С недавних пор — почти безвредного. И сам Айфир лично приложил к этому немало усилий. Слава Стихиям, что тот, кто отдавал приказ уничтожить личность Белого Кота, ныне мертв. Туда ему и дорога.

«Долго ты там будешь медитировать по ту сторону портала?!» — прилетела раздраженная мысль от напарника. Айфир вздрогнул, перестал заглядываться на луну и прыгнул в молочно-белое сияние.

Зыркнув на него желтыми тигриными глазами, Кхайнэ схлопнул портал, тщательно зачистив следы пространственного прокола, чтобы никому не пришло в голову по ним открыть его заново. Мальчик у него на руках завозился и тихо застонал. Кхаэль тут же погасил раздражение и замурлыкал, успокаивая и вновь усыпляя ребенка. Жеребец тронулся сам по хорошо знакомой тропе, освещенной неярким осенним солнцем. Укатанная до каменной твердости дорога в обрамлении молодых серебристых деревьев с почти облетевшей багряной листвой слегка поднималась, ведя к старому мосту через ущелье. А за ним, вырастая, казалось из самого скального массива, высилась крепость, искря золотыми прожилками в белоснежном камне.

Контрфорсы крайних башен и основание стен плавно вытекали из природного камня, сама твердыня напоминала зубчатую корону монарха. Восемь мощных башен, увенчанных громадными кристаллами-накопителями, ровным кольцом окружали донжон, стрелой поднимавшийся в небо и только казавшийся тонким из-за высоты. Восемь висячих мостов выгибали резные спины, соединяя башни с сердцем крепости. Центральный кристалл на ее вершине горел лазурью. И не слух, но разум ловил легкое гудение энергии, собранной в этом месте для защиты его немногочисленных обитателей.

Айфиру надоело скакать по-собачьи, и он, почти мгновенно сменив облик, взвился в небо и помчался к одной из башен. Кхайнэ не торопился, боясь лишней тряской потревожить ребенка. Жеребец сам шел к знакомой конюшне и отборному зерну.

«Отец, ты можешь быстро спуститься? И пусть приготовят тихие покои, горячую воду, чистое белье, одежду, медикаменты. И кузнеца», — Кхайнэ бросил короткий образ, пресекая уже начавшуюся было панику приемного родителя. Стража у ворот пропустила молча, не рискнув даже приветствовать хозяина — брошенный на двух обращенных кхаэлей взгляд Кота был тяжелее каменной плиты. Парни с нашивками в виде белой оскаленной тигриной морды на плечах сглотнули, застыли и перестали дышать. Чуяли настроение.

Кот въехал под арку ворот, привычно не обратив внимания на богатые барельефы, украшенные не тускнеющей от времени цветной эмалью, узорчатыми плитками из полудрагоценных поделочных камней, яркими фресками и ажурными светильниками, неярко горевшими в нишах под самыми сводами. Это красота осталась в наследство от прежних хозяев Белой Креарсти — то немногое, что уцелело, не поддавшись разрушающему действию времени. Кто-то наложил хорошие сохраняющие чары на свою работу. Изображенных на барельефах растений, зверей и птиц уже давно не существовало на планете — вымерли, говорят, еще до глобальных войн. Нигде не сохранилось никаких упоминаний ни о том, кто построил саму крепость, ни уж тем более, о художниках, украшавших ее. Поначалу глазели, удивлялись, пытались выяснить, кто мог быть автором такой красоты, потом — привыкли. И теперь под аркой главных ворот изумленно застывали только те, кто видел ее впервые.

Когда копыта застучали по плитам внутреннего двора, над головой послышалось хлопанье оперенных крыльев. Чуть в стороне от всадника изящно приземлился пожилой ирлерр.

Невысокий и жилистый мужчина с синевато-серой кожей быстро переступил сильными птичьими лапами, сложив громадные седеющие крылья, без разговоров принял на руки ребенка и снова взлетел, мягко оттолкнувшись от истертых белых плит. Одет он был всего лишь в легкую домашнюю тунику и брюки, но осенняя прохлада его ничуть не смущала. На тех высотах, где раньше жили пернатые, могло быть и куда холоднее.

— Южная башня, верхний этаж с балконом, — бросил он. — Сам найдешь.

Кхайнэ кивнул и спешился, отдав скакуна подоспевшему конюху. Ментал крепости уже гудел от мгновенно разлетевшейся новости, но лезть с вопросами никто не решался. Кроме Кирелайна Тоари. Командующий отряда, который сами бойцы полушутя называли легионом, уже спешил к нему, издалека светясь белым плащом. Кхайнэ вздохнул и приготовился стоически переносить почтение к своей персоне. Верность этого бывшего человека, его боевые и командирские качества стоили того, чтобы немного потерпеть.