Канон Смерти (СИ) - Плотникова Александра - Страница 3

Но сверху, оттуда, где жил загадочный Хозяин, которого Рей видел лишь один раз в жизни, доносились совсем другие, непонятные малышу размышления. И он сделал единственный вывод, который мог: двуногие делятся на Хозяев и стадо. Только старые, вроде матушек, перестают интересоваться спариванием и переключаются на другое. Но и их интересы не уходили дальше каждодневных дел.

«О чем же думает Хозяин?»

Однажды Рей набрался наглости это выяснить.

Дождавшись того часа, когда все уснут — короткого времени перед самым рассветом — он впервые толкнул лапой дверь, ведущую в общий коридор, и для начала высунул морду. Было тихо и пусто, только потрескивали светильники по стенам. Детеныш огляделся, втянул носом воздух и двинулся в сторону лестницы, стараясь не цокать когтями по полу.

Наверху ему понравилось куда больше, чем внизу. Другие, незнакомые запахи, нет никаких мешающих штор, подушек и тесных для него закутков, никто не мельтешит туда-сюда. Зато много отполированного дерева с красивыми узорами, которые можно долго разглядывать, много блестящих красивых штучек, желтых и белых. Рею очень хотелось до них дотянуться. От усердия он даже встал на задние лапы возле одной из дверей, а передними изо всех сил ухватился за штучку. Холодная, гладкая, приятная, так бы и держал все время… Штучка поехала, что-то щелкнуло и дверь с тихим скрипом стала открываться вовнутрь.

— Какого рожна надо? — раздался голос Хозяина.

От испуга и неожиданности Рей мячиком отскочил в противоположную стену и вздыбил чешую. Надо было бежать, но лапы словно приросли к полу, превратившись в непослушное желе. Рей вжал голову в плечи, зажмурился и стал похож на чешуйчатый шарик. Двуногие плохо видят в полумраке, может быть, Хозяин его не заметит? Наверх, вообще-то, ходить запрещалось, а он нарушил это правило. Что теперь будет?

Шаги Хозяина приближались.

— Я же просил вас, шельм, меня не дергать!

Человек выглянул в коридор и наткнулся взглядом на детеныша.

Рей представил себе, что он ветошь.

«Меня здесь нет!»

— Ты? — в голосе Хозяина послышалось удивление. — Ну заходи.

«Приглашает? Меня?»

Немного отойдя от страха, Рей смог прислушаться к мыслям человека. Враждебности не ощущалось. Его действительно приглашали войти. Двуногому было… интересно. Пригладив чешую и поставив уши торчком, детеныш осторожно шагнул навстречу. Хозяин посторонился и пропустил его в комнату, не став закрывать за собой дверь.

Комната показалась Рею огромной в сравнении с теми каморками, где он жил и уже сворачивал мебель хвостом при любом неосторожном движении. Ковры и подушки отсутствовали, зато вдоль стен стояло множество полок от пола почти до потолка и мягкие кресла, так и манившие свернуться в них клубочком. На полках рядами красовались странные штуки, которые Хозяин — Рей подсмотрел в его голове — называл книгами. Неподалеку от самого настоящего окна громоздился большой, ни на что не похожий стол, кажется, «письменный». Его освещали не свечи, а большой красивый сверкающий камень!

Сгорающий от любопытства Рей даже привстал на задние лапы и вытянул шею. Свет желтоватого камня отражался в его глазах, делая их похожими на две лампы.

— Нравится? — спросил Хозяин.

И, дождавшись кивка, подошел к столу, взял с него камень на подставке и поставил на пол перед детенышем.

— Это светильник. Кристалл в нем заряжается днем и светит ночью.

Рей дернул подросшими жгутиками усов и ткнулся носом в камень. Холодный. И пахнет… Или нет, не пахнет? Усы холодило, но что это такое, юный даэйр понять не мог. Он поднял голову и вопросительно уставился на человека. Но тот, кажется, вопроса так и не понял.

— Я знаю, что ты можешь говорить, Рей, — сказал Хозяин. — Меня зовут Тоурен.

Детеныш сел и склонил голову набок. За висками уже пробивалась первая пара рожек, когти на лапах выглядели внушительно, поболее собачьих.

«Откуда он знает? Из этих своих «книжек»?»

До сих пор Рей разговаривал только сам с собой, когда никто не мог его увидеть и услышать. Выучить речь двуногих оказалось несложно, достаточно было соотнести звучащие слова с образами в их головах. Но теперь он понял, что речь обитателей дома бедна по сравнению с речью Хозяина. Тоурена. Из головы этого человека можно почерпнуть целый пласт понятий и образов.

«Он назвал мне свое имя, как равный. Что это значит?»

Никаких тайных умыслов разум человека не излучал. Рею не казалось, что за тайной, закрытой дверцей хранится какой-нибудь секрет, способный ему навредить. Значит, человеку можно показать, что он прав.

Рей приоткрыл пасть и шевельнул длинным языком. При посторонних говорить не доводилось, и он занервничал.

— Могу, — раздался глуховатый мальчишеский голос. — Но не хочу.

Это не было речью в человеческом понимании. Звук лился из глотки, но был скорее воплощением желания говорить, усиленной телепатией. Губы не шевелились, язык только слегка подрагивал в пасти в такт словам.

— Почему? — удивился Тоурен.

— Не с кем.

— Резонно… Хочешь — осмотрись.

Упрашивать себя Рей не заставил и первым делом поскакал к окну — заглянуть в загадочное «снаружи». Встал на задние лапы, упираясь передними в подоконник и прижался носом к холодной и гладкой штуке, называвшейся «стекло».

Он увидел блестящую от дождя улицу, множество разноцветных фонарей и соседние дома, ярко подсвеченные изнутри и снаружи. А наверху, над домами, укрытое тучами, огромное и бездонное…

Что-то заныло внутри чуть ниже лопаток. Прострелило спину тягучей болью, потянуло туда, наверх, за тучи…

Рей снова опустился на все четыре и отошел к полкам. В голове роились десятки вопросов, но он решил пока молчать. Продолжал изучать Тоурена, читая его, как открытую книгу, забираясь в самые потаенные уголки разума. Человек не умел закрываться от его внимания, да и, похоже, не хотел. Он отличался от обитателей и посетителей дома даже внешне, неярким строгим обликом. Полуседые, чуть волнистые волосы зачесаны назад, вдоль левой щеки тянется тонкий шрам, глаза внимательные, серо-зеленые.

«Что ему надо от меня?»

И тут Рей натолкнулся на то, что его испугало и заставило крепко задуматься. В мыслях Тоурена существовало некое «дело», которому он посвятил много лет своей жизни. Оно приносило странную вещь под названием «деньги». Вокруг этих маленьких металлических блестящих кругляшей мысли обитателей дома тоже крутились постоянно, их давали за спаривание с теми, кто приходил — клиентами. Часть можно было оставить себе, остальное отдавали Хозяину, а он давал за это еду, одежду, украшения. Рей не слишком задумывался над этим, воспринимая, как одну из странностей двуногих. Но сейчас, заглядывая в голову Тоурена, он видел там совсем непонятные вещи. На деньги обменивали не только еду и предметы, людей Хозяин тоже обменивал. Вот как, оказывается, в доме появлялись новенькие — молодые девочки и мальчики, которые поначалу очень боялись того, что им придется делать. Рей не понимал их страхов и очень хотел во всем разобраться, но поговорить с ними не было никакой возможности, ведь его не очень-то выпускали из дальних комнат; это сейчас он осмелился выбраться сам. Потом страх этих новеньких растворялся, сливался с общей массой, а вопросы так и оставались без ответов. Бывало и наоборот, кто-то покидал дом, и тоже в этом случае Хозяин получал деньги или как «выкуп» или как «плату за товар». Много денег — много богатства, много возможностей, много свободы. Разве свобода мерится деньгами? И что это вообще такое? Двуногие часто использовали это слово, но сами толком не понимали его значения.

По всему выходило, что сам Рей — тоже «товар». Значит, ему тоже придется постоянно спариваться за деньги, как и всем? Но ведь он же — не двуногие. Он же не стадо! Или Хозяин не понимает этой разницы?

Детеныш не знал, как высказать этот слишком сложный вопрос. Не знал, чего ждать от стоящего перед ним мужчины в дорогом костюме и с хорошим образованием, относящегося к разумным, как к инструменту для получения денег. А вдруг он решит Рея продать? И что тогда?