Кровь (СИ) - Альбин Сабина - Страница 71

— Tri skupine za preganjanje! Takoj! (Три группы преследования! Немедленно!)

Это Мартин, сложив ладони рупором у рта, пытается образумить толпу:

— Zdaj! Držimo se načrta! Gregor, odpri vrata! (Сейчас же! Действуем по плану! Грегор, открывай ворота!)

Грозный окрик приводит паникеров в чувство. Хаотичное движение и сумятица постепенно сходят на нет. Слышны звуки заводящихся двигателей. Толпа редеет. С визгом стартуют и отъезжают от ворот не поместившиеся на стоянке машины. А вскоре и со двора начинают вереницей тянуться автомобили.

Мартин хлопает по плечу стоящего рядом с ним Штефана:

— Tudi jaz moram iti! (Мне тоже пора!)

— Se vrnem k Draganu. Bom izvedel, kako so kaj fantje, (Я вернусь к Драгану. Узнаю, как там ребята.) — сдавленным голосом отвечает парень, и решительно прибавляет: — In potem se vam bom pridružil! (А потом присоединюсь к вам!)

Мартин понимающе кивает и поворачивается, чтобы уйти, но в последний момент окликает уходящего племянника:

— Štefan! Jakob želi te videti. Poklici ga! (Штефан! Якоб хочет увидеться с тобой. Позвони ему!)

Тот едва оборачивается и просто машет в ответ рукой. Мартин провожает Штефана напряженным взглядом. Его мягкое лицо на мгновение светлеет, озаренное сочувствием, но сейчас же на него набегает новая тень. Мартин шумно вздыхает и спешит прочь.

***

Драган подходит к небольшой группке, толпящейся у замковой стены. Люди плотным кольцом окружают Пашу и Даниеля. Первый переводит дух, сидя спиной к каменной кладке. Второй лежит поверх спешно набросанной одежды, прикрытый до подбородка чужой курткой. Он совсем тих. Только лихорадочно горящие глаза выдают, что он всё ещё находится в сознании.

Драгану, пробившемуся к друзьям, чей-то взволнованный голос сообщает: «Mora v bolnišnico, a to je daleč…» (Надо его в больницу, но это неблизко…) Тяжело дышащий Паша осторожно подбирает слова:

— Он ранен. Даже не знаю…надо торопиться…

Драган переводит взгляд на Пашу. Тот слегка бледен, из уха сочится кровь, но выражение лица бодрое. Правая рука нервно сжимает рукоять висящего на поясе мачете. В ответ на пытливый взгляд он демонстративно усмехается:

— Порядок! Отдохну вот только!

Драган озабоченно кивает. Тут за его спиной слышится какое-то оживление. Голос Штефана деловито распоряжается:

— Fantje, vrnite se na delo! Bova z Draganem uredila. (Ребята, давайте за дело! Мы с Драганом разберемся.)

Мужчины, словно очнувшись, поспешно уходят. Некоторое время ещё слышно, как они тревожно переговариваются, но очень скоро их слова стихают, поглощенные пеленой летящего снега.

Штефан присаживается на корточки рядом с Пашей, заглядывает ему в лицо. Паша заговаривает первым:

— Он ушел?

Вместо ответа Штефан лишь вздыхает и сурово сжимает губы. За него говорит Драган:

— Не беспокойся. Он вернется. За рукой. А так — мог бы ускользнуть незамеченным.

Паша опускает глаза и стряхивает налипший на волосы снег.

Даниель слабо хрипит, прочищая горло:

— Dragan, moram se pogovoriti s tabo… (Драган, мне надо с тобой поговорить…)

Паша напряженно выслушивает товарища и вопросительно смотрит на Драгана. Тот серьёзным тоном осведомляется:

— Ты дойдешь до машины?

Паша снова усмехается и начинает торопливо подниматься. Драган бросает многозначительный взгляд на Штефана. Он с готовностью откликается.

— Pojdiva, (Пойдем.) — говорит Штефан, беря Пашу за плечо.

Драган протягивает им на прощание руку. Парни отвечают крепкими рукопожатиями. Паша, отпустив ладонь Драгана, озадаченно потирает свою кисть. Его губы что-то беззвучно шепчут. Ещё раз стряхнув снег с волос, он покашливает, как будто собирается, что-то сказать, но внезапно просто поворачивается и уходит. Драган и Даниель молча наблюдают, как медленно исчезают в снежной мгле удаляющиеся фигуры их друзей.

***

Драган опускается на одно колено, склоняясь над слабеющим Даниелем. Даже в ярко-жёлтом свете прожекторов его осунувшееся лицо кажется белым, как мел. Посиневшие губы разомкнуты, рот жадными, судорожными глотками ловит воздух. Переведя взгляд на руки Драгана, он неуклюже выпрастывает свою руку из-под нагроможденного на нее покрова. Драган секунду медлит, а затем начинает натягивать на кисть перчатку.

— Prosim! (Не надо!) — Даниель торопливо хватает друга за руку и, крепко сжав пальцы, напряженно смотрит в пустоту.

По лицу раненого пробегает тень страдания.

— Saj ne misliš, da se zdaj kesam? (Ты ведь не думаешь, что я сейчас раскаиваюсь?) — Даниель старается говорить твёрдо, но голос его дрожит.

Драган, пытаясь поймать его взгляд, отвечает сдержанно и даже сурово:

— Naredil si, kar si hotel. Je, kar je. (Ты сделал то, что хотел. Вышло то, что вышло.)

— Ti bi povedal?.. (Ты не сообщишь?..) — губы Даниеля искажает то ли горькая ухмылка, то ли судорога.

— Ne bom. (Нет.)

И несмотря на то, что этот краткий ответ звучит совсем безжалостно и сухо, Даниель впервые смотрит Драгану прямо в лицо, и взгляд его воспаленных глаз кажется по-братски тёплым.

— In očetu? (А отцу?)

— Še posebej mu. (Тем более.)

Проглотив душащий его комок, Даниель ещё крепче сжимает руку друга, и его плечи сотрясает дрожь.

— Imaš prav… Ne smem te prositi tega, a mama… Popolnoma sama je, (Да, ты прав… Я не должен просить тебя об этом, но мама… Она совсем одна.) — очевидно, каждое слово дается раненому с трудом. Он то и дело прерывается, чтобы набрать воздуха, и в этот момент кажется, что мысль ускользает от него.

— Povedal bom Rodolfu ali Ameliji, če hočeš. Nisem jaz tista, ki ima pravico govoriti s kakršno materjo o… (Я скажу, Родольфу или Амелии, если хочешь. Просто я не тот, кто имеет право говорить матери о…) — впервые голос Драгана осекается.

А Даниель отвечает ему тенью улыбки.

— In zdaj… zdaj obljubi… (А сейчас… сейчас ты пообещай…) — не в силах продолжать парень стискивает зубы, но стон всё равно прорывается наружу.

Драган взглядом подтверждает свое согласие. Но Даниель всё ещё обеспокоен:

— To je zjebano! In tvoja roka je… (Как же хреново! А твоя рука…) — судорожная пауза, — vroče železo… A niti tvoja roka… (раскаленное железо… Но даже твоя рука…)

Взвыв от нового приступа боли, он всё-таки продолжает свою просьбу:

— Bojim se, da ne bom prenesel… A ti nikoli ne, nikoli ne… (Боюсь, я не выдержу… Но ты ни за что, ни за что…)

Драган прерывает его:

— Ja! Obljubim ti! (Да! Я обещаю тебе!)

Мертвенно-бледное лицо Даниеля покрывается крупной испариной. Он проводит языком по губам. Внезапно помутневший взгляд становится каким-то бессмысленно туманным.

— In Liza? (А Лиза?) — слова вылетают со свистящим придыханием. — Kaj pa ona? Bo mislila na mene? (Что она? Подумает обо мне?)

Брови нахмуриваются, искажая лицо гневом и недоумением. Отпустив руку Драгана, Даниель больше не сдерживает крика.

— Zakaj mi ne poveš, da bo vse v redu? (Почему ты не скажешь, что всё будет хорошо?) — неожиданной скороговоркой выпаливает он. — Čeprav izgubil sem vedro krvi! Čeprav je moja notranjost bila razmazana po celem gradu! A-a-a-a! (Пусть я потерял ведро крови! Пусть мои внутренности размазаны по всему замку! — А-а-а-а!)

От нового пароксизма боли раненый зажмуривается и запрокидывает голову, словно волк, воющий на луну.

— Lahko čudeži dogajajo! Dragan, majhen čudež! Samo zame! (Но бывают же чудеса! Драган, маленькое чудо! Только для меня!) — истерически тонкий голос переходит в истошный вой, челюсть начинает ходить ходуном, зубы припадочно биться друг о друга и скрежетать.

— Oprosti, Dani… (Прости, Дани…) — с этими словами Драган кладет дрогнувшие руки на виски друга. Бесстрастные голубые глаза вампира сияют пронзительней, чем обычно, на холодном лице вздуваются желваки.

А лицо Даниеля вдруг наливается румянцем. Глаза перестают метаться и с радостным узнаванием останавливаются на Драгане. По-мальчишеский мягкий голос неуверенно подбирает слова: