Кровь (СИ) - Альбин Сабина - Страница 51

Бэла с искренней улыбкой:

— Да в жизни такое случается, что ни в одном фильме не покажут.

Очевидно, успокоенный Даниель глубокомысленно кивает и продолжает путь по коридору. Бэла идет за ним. Её бледное осунувшееся лицо снова серьёзно и даже мрачно.

***

Доктор Пеклич отходит к башенной стене и, облокотившись о её край, невидящими глазами впивается в снежный пейзаж. Наконец, вздохнув, он потирает лоб рукой:

— Verjetno nikoli se ne bom navadil na to, da Liza ni več otrok. Se opravičujem zaradi svojega odziva. Ampak upam, da razumete, da jaz bi raje odvrnil Lizo od Vaše družbe? (Я, наверное, никогда не привыкну, что Лиза уже не ребёнок. Прошу прощения за свою реакцию. Но, я надеюсь, Вы понимаете, что я предпочел бы избавить Лизу от Вашего общества?)

Доктор с каменно-серьёзным лицом обращается к Драгану. Тот встречает его спокойным открытым взглядом, не смущенным, но и не дерзким:

— Ne želite govoriti o tem, zakaj ste prišli k meni? (Вы не хотите обсудить то, зачем пришли?)

Доктор, очевидно, уже несколько отошедший от своей первоначальной бурной реакции, тем не менее не готов так сразу оставить волнующую его тему:

— Vsaj bi lahko pojasnili svoje namere? (По крайней мере, не могли бы Вы пояснить свои намерения?)

Драган отвечает по-прежнему спокойно:

— Bova govorila o Lizo za njenim hrbtom? (Будем говорить о Лизе за её спиной?)

Доктор, снова вздохнув и тряхнув головой, как будто пытаясь отогнать беспокойные мысли:

— In veste, prav imate. Zdaj ni pravi čas niti pravi kraj. Poleg tega, želim resno govoriti z Vami. In prosim, da bodite povsem iskreni z mano. (А знаете, вы правы. Сейчас не время и не место. Тем более, что у меня к Вам серьёзный разговор. И я очень прошу Вас быть со мной предельно откровенным.)

***

Даниель и Бэла проходят через залу с диорамой, там где висят парные портреты Вольфреда и Катарины. Бэла, бросив взгляд на картины:

— Даниель, послушай, извини за тот разговор о твоем отце. Я видела, что тебя это задело.

Даниель, замедлив шаг, оборачивается на Бэлу:

— Pozabi. Tvoje besede nimajo nič s tem. (Не бери в голову. Твои слова тут ни при чем.)

Бэла искренне:

— И всё-таки не стоило мне так говорить. Это было грубо.

Даниель сдержанно:

— Ampak ni daleč od resnice, (Зато недалеко от истины.) — задумавшись, он останавливается посреди сумрачной залы, а затем поднимает на Бэлу серьёзный взгляд, — Ne govori Draganu o Gromove. Ni pomembno, ali je to res ali ne. (Не рассказывай Драгану про Громова. Неважно, правда это или нет.)

Бэла равнодушно:

— Не волнуйся. Я и не собиралась. Если бы это зависело от меня, я бы и сегодня не стала с ним общаться.

— Pravzaprav, ne misliš tako, mar ne? (Ты ведь на самом деле так не думаешь?)

Бэла, делая незаинтересованное лицо:

— Ты о чем?

Даниель, не меняя своего серьёзного тона:

— Pravzaprav, ga ne sovražiš tako zelo, kot želiš prikazati? (На самом деле, ты ведь не испытываешь к нему такой сильной неприязни, как хочешь показать?)

Бэла неожиданно взрывается:

— Да что с вами, люди, такое?! Какая разница, люблю я его, ненавижу или плюю с высокой колокольни? Что это меняет?

Даниель, не обескураженный её реакцией, спокойно поясняет:

— Moj prijatelj je. In prepričan sem, da ne zasluži, da so ga sovražili. Za jezo do njega imaš dober razlog. Toda naredil je dovolj, da bi si zaslužil odpuščanje. (Он мой друг. И я уверен, что он не заслуживает, чтобы его ненавидели. У тебя есть причины злиться на него. Но он сделал достаточно, чтобы заслужить прощение.)

Бэла уже больше язвительно, чем озлобленно:

— Интересно, что ты имеешь в виду? Может быть, то что он сейчас… — Бэла сама себя обрывает и поспешно переходит к другой теме, — А вообще, ладно… А то мы уже ходим по кругу, получается. Лучше скажи, ты что-нибудь знаешь об этой Катарине?

Бэла указывает на портрет. Даниель бросает на него мимолётный взгляд и с довольным видом отвечает:

— Sem poskušal izvedeti o gradu Wolfred vse, kar sem lahko. Nekaj zanimivega je glede Katarine. (Я постарался узнать о замке Вольфред всё, что только возможно. С Катариной связано кое-что любопытное.)

Бэла слушает с явным интересом.

— Domnevno, se je ubila. Se je vrgla z grajskega stolpa. (По-видимому, она убила себя. Сбросилась с замковой башни.)

Женщина в красном платье, с тяжелыми тёмными косами, стоит на краю башенной стены. Рывок — и женщина медленно падает со стены наземь.

Бэла с готовностью вставляет:

— Да-да, и доктор Пеклич об этом говорил!

Даниель, загадочно улыбаясь, поднимает указательный палец, и, значительно покашляв, изрекает:

— To pa ni vse. Pravijo, da po njenem samomoru v gradu prebiva duh. Včasih ponoči v mesečini v gradu nenadoma se širi melodičen šepet ali morda petje. In ženski obris preplava po hodniku v smeri stopnicah. Verjamejo, da duh prinaša nesrečo. Zadnjič, kdaj so ga videli… (Но это ещё не всё. Говорят, что после её самоубийства в замке появился призрак. Иногда в лунную ночь по замку вдруг разносится мелодичный шёпот или, может быть, пение. И женская фигура проплывает по коридору в направлении лестницы. Считается, что призрак приносит несчастья. Последний раз, когда его видели…)

***

В сумрачной просторной зале накрыт внушительных размеров стол. За окнами синяя ночь, медом золотится тяжелая низкая луна. Стены залы побелены, украшены фотографиями и картинами. Горки с фарфором и хрусталем, обеденный стол, строгие высокие стулья, простые белые занавески на окнах — зала превращена в удобную, но немного аскетичную столовую в деревенском стиле.

Бесшумно входит белоснежная горничная, зажигает газовые рожки на стенах, опускает занавески на окнах. Так же бесшумно исчезает.

Шурша шёлком тёмно-синего платья, входит молодая женщина с тонкой сигаретой в длинном янтарном мундштуке. По моде начала XX века, её талия до невозможности затянута, а светло-пепельные волосы пышно взбиты и объемно уложены вокруг бесстрастного фарфорового лица.

Следом за ней появляется молодой мужчина. Черноволосый, хмурый, усатый. Он высок и широкоплеч. Его накрахмаленная рубашка безупречно облегает молодцеватую грудь, украшенную ярким галстуком с рубиновой булавкой.

Не глядя друг на друга, они садятся по разные стороны стола и со скучающим видом расправляют тонкие салфетки.

В сопровождении серой, как мышка, гувернантки в столовую входит мальчик лет пяти-шести. Пролепетав вечернее приветствие, женщина усаживает своего питомца за стол и садится рядом с ним.

Горничная вкатывает тележку с ужином, в напряженном молчании начинает расставлять тарелки. За исключением звона посуды ничто не нарушает тишины, воцарившейся над столом. Только взгляды летят с одного конца стола к другому. Мужчина оглядывает всех и каждого с явным неудовольствием. Молодая хозяйка смотрит надменно. Гувернантка старается не поднимать глаз. Мальчик тих и испуган.

Выпустив синеватую струю дыма, дама обращается к горничной:

— Катарина, Вы проверили лампы, как я просила? Газ опять мерцает!

Горничная не успевает ответить, как молодой хозяин, уже взявшийся за нож и вилку, ледяным тоном произносит:

— Сделайте одолжение, оставьте сигарету!

Забыв о лампах и о горничной, надменная пепельная блондинка демонстративно затягивается ещё раз:

— Вас раздражает сигарета, или Вы просто, как всегда, не в духе и не знаете, на ком сорваться?

Мрачный франт не отвечает, а нервно бросает приборы на звонкую тарелку:

— Это невозможно есть! Унесите сейчас же!

Безмолвная горничная сейчас же меняет блюдо. Гувернантка сильнее склоняется над своей тарелкой. Мальчик беспокойно ёрзает на стуле.

Вдруг газовый свет, действительно, меркнет, но через мгновение снова вспыхивает с прежней силой. Мальчик успевает испуганно ойкнуть. Хозяйка саркастически хмыкает:

— Как я и говорила! Впрочем, Вам, кажется, нет никакого дела?