Волчья ягода - Данилова Анна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/87
- Следующая
Ее губы улыбнулись, словно их свело судорогой.
– Вы Татьяна? – в свою очередь спросила я, разглядывая невесту Вика.
Она была высокая, стройная, с длинными волосами, покрывавшими ее плечи до уровня груди. Щеки ее разрумянились от холода и ветра, глаза – большие и карие – блестели, а рот, маленький и розовый, как недоспелая черешина, от удивления был полуоткрыт. Она была чудо как хороша.
– Да, я Татьяна, но разве мы с вами знакомы? – И тут же, не дожидаясь ответа:
– А где Вик? Вы что, его родственница?
– Проходите, – я отошла в сторону, приглашая ее войти. – Я постараюсь сейчас все объяснить”.
– Он сильно изменился за каких-нибудь полгода… Стал раздражительным и даже.., жестоким, что ли… Я его едва узнавала. Сначала я думала, что это наркотики, но потом поняла, что у него что-то с головой… Или с душой…
Они уже минут сорок сидели на кухне, пили коньяк и говорили исключительно о Вике: его бывшая жена и его будущая жена.
Появление в квартире ее жениха незнакомой женщины вызвало у импульсивной Татьяны шок. Она настолько растерялась, что была не в состоянии слышать никого, кроме себя.
– Я знала, – продолжала она в сильном волнении, – знала, что рано или поздно мы встретимся… И хотя Виктор говорил мне, что вы навряд ли вернетесь в Россию и, уж тем более, в Москву, что вам сюда, как говорится, путь заказан, но я чувствовала, понимаете, чувствовала… Только ответьте мне сразу: где Вик? Он что, все эти дни был с вами?
Анна в двух словах объяснила, каким образом она оказалась в квартире, и даже для пущей убедительности упомянула о тайнике для ключей, но все было бесполезно.
– Знаете, – продолжала Татьяна громко и раздраженно, – я во всем люблю ясность… Виктор хоть и успокаивал меня относительно вас, заверял, что у него к вам не осталось никаких чувств, но я-то знаю, что это не так… Он любит вас, и вы приехали сюда по его просьбе… Не надо, прошу вас, вот только НЕ НАДО мне ничего говорить!
Анна поняла, что Татьяна находится в истерическом состоянии и ни за что не поверит в непричастность Вика к приезду в Москву его бывшей жены. Оно и понятно, ведь уже один факт проживания Анны в ЕГО квартире свидетельствовал о многом. Но Вик же здесь совершенно ни при чем! Да и Татьяну, эту симпатичную молодую женщину, явно влюбленную в него, тоже было жаль…
– Не кричите на меня. Я ведь тоже могу крикнуть, а то и ударить… – Анна решила принять другой тон, чтобы немного охладить свою “соперницу”. – Говорю же вам, что мы с Виком даже не виделись! И он не знает о том, что я здесь. Я оказалась в этой квартире случайно… Вернее, я заехала сюда, чтобы повидаться с ним, а наутро вылететь в Лондон, но Вика не было дома. У меня был жар, мне было плохо, и его соседка Дора выхаживала меня… Можете спросить у нее… Но распинаюсь я перед вами вовсе не для того, чтобы оправдаться, а чтобы хотя бы немного успокоить вас… Ведь мне очень хорошо известны те чувства, которые вы сейчас испытываете… Разумеется, это неприятно – застать в квартире жениха его бывшую жену, да еще в таком виде… Действительно, у вас могло сложиться впечатление, что я приехала именно к нему и с вполне определенной целью… Но это не так. Я, конечно, по-своему люблю Вика, но у него уже давно своя жизнь, а у меня – своя…
– Я не верю ни единому вашему слову. Всем известно, что вы мошенница и авантюристка, каких свет не видывал… И я не знаю, что вы сделали с Виктором… Куда вы его послали? И что это вы меня спаиваете вашим дрянным коньяком?
– Мы с Дорой звонили в кафе, но там никто не берет трубку…
– Вот-вот, и я тоже звонила и несколько раз была там, но кафе словно вымерло, там никого нет… Уф… Как же я устала…
Татьяна вдруг обхватила голову руками и заплакала.
"Я смотрела на нее и чувствовала, как постепенно, словно вирус, меня начинает одолевать ревность… Вик, МОЙ Вик, у которого и при мне-то было полно любовниц-однодневок, остановил на этот раз свой выбор на действительно достойной, как говорила Дора, кандидатуре. И даже ее нервозность и та истерика, свидетельницей которой я оказалась, не испортили мое представление о ней, как о необычайно привлекательной и умной молодой женщине. Ей было около тридцати, и если бы не взрослое лицо и особенно взгляд, каким она осматривала меня, ей можно было бы дать и гораздо меньше. Высокая, изящная, со вкусом одетая, Татьяна, помимо ревности, вызвала во мне еще и чувство зависти перед ее свежестью и здоровьем.
Она плакала, потому что продолжала не верить мне, а плакать должна была я. Она была дома, в своей жизни и в своем времени, а я была насильно вырвана из своей теплой ниши и словно выставлена напоказ с моей бледной измученной физиономией и усталым от болезни телом перед этой холеной и благополучной женщиной…
– Послушайте, Вика надо искать… Он принимает наркотики?
– Очень редко…
– Скажите, Татьяна, а чем вы занимаетесь? И тут лицо ее сразу же изменилось, даже посветлело, словно в этот момент она забыла про свои неприятности, связанные с Виком, и все подозрения относительно нашего свидания с ним. Похоже, я нашла ее уязвимое место, вернее, неуязвимое место. Ее конек.
– Я биолог. И если бы Вик не исчез, я торчала бы сейчас в лаборатории… Он, этот мерзавец, вы уж извините, что я о нем так… Так вот, он спутал все мои планы, у меня на сегодня запланирована Машка с Капитолиной… Это мыши… – И она впервые за все это время улыбнулась, да так хорошо и светло, что мне показалось, будто мы с ней знакомы целую вечность. – Я занимаюсь проблемами регенерации: прокалываю уши мышам и делаю анализы… Вам, конечно, это неинтересно, но ведь регенерация сама по себе – это так увлекательно… Вы знаете что, Анна, я, пожалуй, пойду… Я устала. Вика здесь нет, а если бы даже и был, Машку на него я не променяю… Извините, если я позволила себе что-то лишнее, но мы с Виком собираемся пожениться… Мне бы не хотелось, чтобы ваш приезд как-то повлиял на наше решение. Вик – не сахар, сами знаете, но я люблю его…
Я понимала, что ее откровенность была скорее всего вызвана коньяком, потому что такие женщины, как Татьяна, на трезвую голову навряд ли стали бы рассказывать о проколотых мышиных ушах и о своих планах на будущее. Я поймала себя на том, что мне было приятно ее присутствие, быть может, поэтому, когда она ушла, в квартире стало так нестерпимо тихо, что у меня зазвенело в ушах, и звон этот звучал, будто погребальный колокол…
Весь следующий день прошел словно в тумане, я много спала, думала, вспоминала, и, когда вечером раздался звонок, моя интуиция подсказала мне, что это, конечно же, соседка. Такие, как Дора, не в состоянии долгое время оставаться в неведении относительно интересующего их объекта, которым в то время была для нее я. Наверняка она вчера видела из окна Татьяну или, быть может, слышала наши голоса на лестничной клетке, но, как бы то ни было, она почувствовала, что в доверенной ей квартире произошло что-то интересное и важное, а потому, презрев нашу ссору и сделав вид, что ничего особенного не произошло, она спокойно позвонила в мою дверь. МОЮ? А почему бы и нет? Во всяком случае, эта квартира была больше моей, чем ее…
Я увидела Дору и улыбнулась своему предположению.
– Проходите, Дора. – Я решила больше не церемониться с ней.
– Ну что, видали?! – выкрикнула она истерично-визгливым тоном, пронеслась мимо меня в глубь гостиной и уверенно заполнила собой огромное низкое кресло.
– О чем это вы? Пришли помыть полы или почистить унитаз?
– Вы видали Татьяну? Ну как она вам? Красавица! Вы, случаем, не подрались?
Я видела, как радуется она тому, что произошло вчера, кроме того, Дора явно ожидала моего рассказа о том, как прошла и чем закончилась моя встреча с невестой Вика, но я до сих пор практически не проронила ни слова. Я смотрела на нее, пытаясь взглядом дать ей понять, что ей лучше уйти…
– Да у вас язык отнялся?! Ну и что же сказала вам Татьяна? Что Вик переехал к ней? Они женятся?
- Предыдущая
- 24/87
- Следующая
