Милосердие (СИ) - "kakas" - Страница 49

— Ладно, тяни время. Если будешь хорошим мальчиком, то сможешь вырваться отсюда на более перспективное место. Идет? — Ниган с улыбкой треплет адвоката по плечу.

— Буду настолько хорошим, что ты удивишься.

— С жадными засранцами вроде тебя всегда так просто.

Они негромко смеются, одновременно посмотрев в сторону Граймса: тот переобувал ребенка в чистые тапочки, пока Лори готовила коляску.

— Все адвокаты такие, — Аарон улыбнулся, расслабленно опустив плечи и похлопав себя по нагрудному карману, где лежал свеженький чек. — Ты что-то задумал?

Но вместо ответа Ниган лишь улыбается, бегло облизывая сухие губы.

_______

* В сайд-стори упоминается, что во время своего отсутствия Диксон передал Граймсу бутылку кукурузного виски, который разрешен к производству только в штате Теннесси.

** Дэрил Диксон, как уже известно, является первой любовью и первым сексуальным опытом для Рика. Их дорожки разошлись под конец старшей школы, когда Диксон уехал с братом в Теннесси, а после в Нью-Мехико ради работы с наркотиками. Подробнее об их отношениях можно прочитать в спин-оффе «Тот парень».

========== Глава XXIV ==========

Густой столб дыма поднялся над окраиной города. Он медленно тянулся вверх, искрясь и подсвечивая голые верхушки деревьев. И если кто-то из жителей влезал на свою крышу, чтобы рассмотреть пожар получше, то можно было заметить нестихающее пламя, там, в самой сердцевине теперь уже безликих руин.

Вой пожарной сирены, пронзительный и резкий, разбудил тех, кто не успел почувствовать запах гари. Эта ночь в Округе Кинг стала самой светлой из всех, что случались в году — где-то через десять километров от первой вспышки появилась и вторая. Грохот, гулкий хлопок и вот еще одна дымная колона устремляется в черное небо.

Красные служебные машины расползаются по городу подобно муравьям; они свободно лавируют по широким улицам, а после устремляются в разные стороны. Лес, оцепивший Округ Кинг в плотное кольцо, сердито потрескивает, будто рвущаяся тряпка. Тугие струи воды из брандспойтов пытаются заставить его замолчать, однако он сопротивляется до самого рассвета. И только когда солнце лениво поднимается над горизонтом, пожарные могут стянуть свои шлемы, чтобы вытереть взмокшую под формой шею.

***

В обезьяннике было сыро и темно — свет давали лишь тусклые светильники. Десять одиночных камер, по пять друг напротив друга. В самом углу помещения сидел охранник: он сгорбился над деревянным столом, со скучающим видом листая журнал и посматривая на маленький монитор. Вонь от туалетной дырки перебивалась душком хлора, но даже к такому аромату здесь привыкали быстро — спасало курево.

Мужчина, вальяжно развалившийся на лавке одной из камер, вытащил из нагрудного кармана пачку. Он знал, что в ней осталась лишь одна папироса, но ничего не поделаешь — он чиркает спичкой и делает затяжку. Ему бы хотелось выпустить пару колец дыма, однако от этого сигарета кончится быстрее. Заключенный сидел в самом конце этого безликого коридора, камеры напротив него пустовали. Какое-то шевеление угадывалось ближе к охраннику в том же ряду: видимо, кто-то неплохо провинился, раз тот закрыл нарушителя спокойствия прямо перед своим носом. Хмыкнув, заключенный уперся затылком в холодную стену.

Слышно, как распахивается главная дверь: грохоту железной створки предшествует неприятный гудок, оповещающий об открытии замка. Из камеры ничего не увидать, однако по шороху одежды он угадывает, как охранник отдает честь. Чужие медленные шаги какие-то неправильные, что-то постоянно стучит о пол, словно человек опирается на трость. Так и было: перед его клеткой замерла прямая фигура, сжимающая в пальцах набалдашник. Заключенный щурится, пытаясь со своего места разглядеть внезапного посетителя.

— Черт возьми, чем обязан такой чести?

Он хрипло смеется, едва узнав визитера. Любопытство заставляет его подняться с койки, подойти ближе и навалиться грудью на толстые прутья. Цепкие глаза рассматривают Граймса с ног до головы; от внимания не ускользает ни зарубцевавшийся шрам на щеке, ни морщины в углах глаз.

— Свободен, Диксон.

И ключ действительно входит в замок, щелкая и открывая путь к свободе.

— Охренеть. Спасибо, конечно, — он открыто протягивает руку и Рик крепко сжимает ту в ответ. — Но за какие заслуги?

— Долг платежом красен, так говорят?

— Точно-точно, маленький офицер*.

— Держи. — Граймс бросает мужчине опечатанный бумажный пакет с изъятыми вещами и Мерл легко перехватывает его одной рукой. Внутри лишь барахло, вроде ключей от мотоцикла, короткого ножа и пары смятых записок. — На выход.

— Есть, сэр.

Диксон вразвалочку проходит мимо скрюченного за своим чтивом офицера, который даже не оборачивается в их сторону. Рик неторопливо идет сзади, рассматривая все такую же крепкую фигуру Мерла — тот словно и не менялся, только прибавилось морщин на загорелом лице да выцвели почти до седины короткие волосы.

Когда они выходят из участка на парковку, Диксон вдыхает воздух полной грудью. Лейтенант протягивает ему раскрытую пачку сигарет.

— Да я почетный гость. Че это ты именно сегодня решил помочь старине Мерлу, а, Граймс? Собирался с силами? Я, так-то, уже далеко не первый раз в вашем крысятнике оказываюсь.

— Я в курсе.

Мужчина хрипло смеется и вновь закуривает. В его нос бьет запах гари, застывший над просыпающимся городом — он запрокидывает голову, чтобы рассмотреть слегка подернутое дымкой небо.

— А че сгорело-то так капитально?

— Действительно не знаешь?

— Так я в клетке с прошлого вечера торчу. Ну так?

— Ваш бар, — Рик хмурится и смотрит на Диксона, однако тот настолько кардинально меняется в лице, что лейтенант не сомневается — Мерл действительно не знал. — А через несколько километров еще один клоповник с лабораторией. Думаю, ты в курсе, чей.

— Бад, с-с-сука.

О заведении Диксонов знали только те, кому нужно было знать. И пускай там время от времени и появлялись случайные посетители, вроде заскучавших жителей пригородных улиц, но в основном публика не предполагала светских бесед. Граймс слишком поздно узнал о возведении этого места: еще во время работы в убойном отделе оно попалось ему на глаза в одном из отчетов. Изредка там можно было встретить даже полицейских, однако блюстители закона в баре не задерживались — вербовали информаторов, хоть и с весьма малым успехом. Все, что знал Рик на этот момент, так это то, что бар Диксонов стал одной из тихих гаваней для преступников самого разного пошиба. Полиция закрывала на него глаза, как и на большинство заведений подобного толка — с ними невозможно бороться.

Расследование обстоятельств пожара и последующего поджога лаборатории — уже давно не забота лейтенанта. Очевидно, оба события связаны между собой. Он не хотел признаваться себе, зачем и почему выпустил Мерла из обезьянника; его не покидало чувство, что это неплохой способ отплатить ему за то, что он сделал для Граймса много лет назад — не рассказал, как тот мальчишкой убил его отца. Странно, но Рик даже сейчас ощущал, будто этот человек видит его практически насквозь. В любом случае, Мерл всегда знал, что с Граймсом что-то не так — и это подтвердилось, когда он выстрелил в голову их непутевому родителю. Мерл застал его тогда, и как знать, насколько его впечатлило это зрелище.

Неплохой способ, конечно.

Рику было все равно, что не сумели поделить Диксоны и хозяин подпольной лаборатории. Однако Мерл имел полное право начать разбираться со всем этим прямо сейчас, вместо того, чтобы сидеть в КПЗ еще пару суток. В каком-то смысле Диксону повезло, что этой ночью из-за всеобщего переполоха Граймс остался на дежурстве в участке вместо патруля: хромота пока что не позволяла ему свободно ездить по улицам без напарника.

Повезло? Кого я обманываю.

— Что будешь делать?

— Помогу братишке начистить кое-кому ебало.

Диксон со злостью отбрасывает щелчком окурок. Мужчина шарит взглядом по стоянке — его мотоцикл небрежно привален к секционному забору и опечатан штрафной лентой. Граймс кивает, показывая, что тот может спокойно забрать своего любимца.