Милосердие (СИ) - "kakas" - Страница 103

— Странно, что тебя еще не поймали за этим делом, — парень тихо хмыкнул.

— Хершель и Мэгги сегодня в городе, а Гленн никому не скажет.

Энид лениво повернула голову, покоившуюся на животе Граймса младшего и выпустила дым над его шляпой. Полупрозрачную струйку тут же подхватило теплое дуновение.

— Энид?

— Что?

— Ты в меня влюблена?

— Нет, — ее маленькие аккуратные пальцы цепляются за полы и вытаскивают Карла из его убежища. Головной убор кочует на голову девушки, но Граймс даже не реагирует, как и всегда позволяя ей делать все, что вздумается. — А ты в меня?

— Нет.

— Почему нет?

— Не знаю.

Независимая, смелая и слегка безответственная в своих шалостях Энид могла бы стать эталоном идеальной девушки, но только Карла подобные качества никак не привлекали. Она не была для него и парнем в юбке — для этого Грин оказалась слишком красивой, да и ее девичья бойкость, которая бывает только у воспитанниц больших и шумных семей, никак не позволяла Карлу назвать ее немного странным словом «пацанка». И как бы долго они ни целовались на задних дворах своих домов, их отношения складывались совсем в ином ключе: свободные и вместе с тем доверительные, они легко разрушатся, стоит кому-нибудь рано или поздно влюбиться. Они оба чувствовали это, а потому не торопились переступать какую-то невидимую черту, где после поцелуев следует нечто совсем иное.

Когда их губы соприкасались, в груди Карла ничего не ёкало — происходящее было просто чем-то приятным и новым. Энид в такие моменты даже не прикрывала глаза, а точно так же, как и он, наслаждалась моментом.

— Почему ты спросил?

— Кажется, мне нравится кое-кто.

— Да иди ты!

Энид резко вскинулась и шлепнула его рукой по плечу. Одна мысль о том, что этот флегматичный и холодный парень окажется способен на нечто подобное, казалась ей фантастической. В ее глазах Карл был подобен еще не до конца отлаженному, но стабильно работающему механизму, у каждой шестеренки которого было свое место и свое предназначение. Он был идеальным другом, компаньоном и просто спутником — только за счет него их дружба могла длиться целую вечность, и на какой бы срок они ни расставались, все всегда продолжалось с того же места, где они и закончили. Энид доверяла ему как себе и даже ни один из ее многочисленных приемных братьев не мог добиться от девушки такого же отношения.

— И кто этот несчастный человек?

— Несчастный? — парень невольно скривил губы, нахмурившись.

— Не могу представить тебя, — она заходится смехом, весело щуря глаза и махая на него ладошкой, — ухаживающим. Господи, правда не могу.

— Да ну.

— Угу, — отдышавшись, Энид потушила сигарету и положила ее в спрятанную под черепушкой коробочку. — Расскажешь?

— Только никому не говори, идет?

— Без проблем.

— Мне нравится парень, — Карл отмахивается от недоуменного взгляда подруги. — Он старше меня лет на шесть и ко всему прочему, он еще и мусульманин. Классный набор, отличный выбор. Кажется, в исламских странах за такое отрубают причиндалы.

Граймс раздраженно трет горящее лицо ладонями. От признания легче не стало — наоборот, все усложнилось, стоило ему проговорить свои мысли вслух.

— Какой парень?.. Ты что… гей?

— Да нет же! В том-то и дело… — Карл сердито цокает и садится напротив девушки. — Могу я..?

Граймс мягко привлекает ее ближе, укладывая ладонь на щеку и без всякого напора сминая полные губы своими. Он целует ее долго, вдумчиво, блуждая языком, где вздумается, и легко соскальзывая пальцами за ухо. Они с влажным звуком отлипают друг от друга; Энид непонимающе вскидывает брови.

— И что?

— Смотри, — парень опускает голову и кивает, — не гей.

— Чего..? — Грин пытается проследить за его взглядом, а наткнувшись на выпирающий из джинсов предмет демонстрации, зажимает рот ладонью. Ее звонкий веселый смех едва не вспугивает птиц на ближайших к дому деревьях. Она хохочет так долго, что на глазах проступают слезы, а Карлу приходится держать ее за локоть, лишь бы девушка не свалилась с крыши.

— Видишь.

Не испытывающий никакого смущения, а сидевший с видом юного натуралиста Карл, смешил ее еще больше.

— Боже, Карл, ой, не могу!

Но Граймс младший только устало вздыхает и нашаривает полупустую пачку. Какое-то время он молча курит, рассматривая маленькое озерцо на территории фермы. Серые утки плавают по нему туда-сюда, им-то уж точно нет никакого дела до Карла и его новой проблемы, возникшей так не вовремя.

— Как так вышло? Давно ты..?

— А? Да не знаю я, как. Я видел его только пару раз около года назад. Когда распрощался с глазом. А теперь… Он крутится у меня перед носом почти каждый день.

— С чего ты решил, что он тебе прям вот так уж нравится? Может, это просто интерес? Раз уж он такой необычный и все такое. Да и вдруг… Ну… Ты на самом деле на него не отреагируешь таким воодушевлением.

— Откуда мне знать, — он нервно пожимает плечами и отщелкивает окурок куда подальше.

— А как вы познакомились и вообще, чего это он «крутится у тебя перед носом почти каждый день»?

— Долгая история, как-нибудь в другой раз, — Карл поднимается на ноги и отряхивает джинсы. — Мне пора домой, папа скоро уйдет на работу.

Парень быстро скрылся в чердачном окошке, а его подруге только и оставалось, что недоуменно провожать взглядом появившуюся у крыльца фермы фигурку: Карл свернул за угол, послышалось рычание мотора, а после все стихло.

Проматывая в голове свой разговор с Энид, Граймс все явственней чувствовал себя дураком. Ему не нравилось это ощущение, когда все выходит из-под контроля, а способность к простому анализу утрачивается, будто ее и не было. Сейчас ему уже не так хотелось разбираться со своими чувствами — куда большей потребностью оказалось вернуть себе былую уверенность.

Крепче сжав руль отцовского Форда, парень ослабил давление на газ. Перед взглядом петляла пригородная дорога, постепенно заполнявшаяся темными точками — начался дождь. Летние грозы — большая редкость для Джорджии, а потому Карл решил просто насладиться на время стихнувшей жарой: он неторопливо ехал и ехал, опустив окно и вдыхая запах мокрого асфальта.

Дождь не прекратился, даже когда он припарковался у дома. На въезде уже застыло желтым пятном такси — дождавшись сына, Рик махнул ему с крыльца и быстро хлопнул дверцей с черными шашками. Парень провел взглядом удаляющееся авто, осмотрел приоткрытый гараж — машины Нигана тоже не было.

— Карл? Заходи, промокнешь, — Сиддик показался из открытой настежь двери. Шум дождя и шуршащей под тяжелыми каплями листвы заглушали его голос, а сам он никогда не говорил громко.

И все в нем было таким: мягким, податливым, деликатным. Сиддик был подобен овце в стае волков, настолько он не вписывался в окружение Карла и настолько сильно в нем выделялся. К нему было страшно прикоснуться, словно от этого на смуглом теле останется вмятина — Карл даже руку жал ему как можно аккуратней, такой хрупкой казалась протянутая ладонь. При этом Граймс понимал, что перед ним стоит молодой мужчина, который был шире в плечах и выше на целую голову, и которому уж точно хватало силы одним верным движением вправить кому-нибудь вывихнутое плечо. Однако эта небывалая покорность, терпеливость и доброта делала Сиддика в глазах Карла чем-то сродни редкой хрустальной статуэтки.

— Не замерз? Я сделаю тебе чай, — интерн мягко улыбается, встряхивая в руках слегка промокшую рубашку Карла, которую тот носил поверх футболки.

— Постой.

Граймсу практически физически больно за свою грубость, когда он решительно перехватывает смуглую шею и, наклонив лицо Сиддика к своему, как-то сердито впивается в чужие губы. Он знает, что у него совсем немного времени, знает, что это прикосновение окажется непривычным, что это, скорее всего, никак ему не поможет. Но он просто должен проверить, должен убедиться, что не разыгрывает сам себя, когда ладони в присутствии Сиддика холодеют, а голова становится пустой. Борода колет лицо, а приоткрывшийся от неожиданности рот только провоцирует бездумно толкнуться в него языком. Карл не замечает, как наваливается грудью на оцепеневшего парня, как соскальзывает с шеи рука. Воздух кончается и он, приоткрыв глаз, тут же утыкается взглядом в пол. На него накатывает странное опустошение: плечи опускаются, дышать тяжело. Не думая, подросток прислоняется лбом к чужой шее; он ожидает, что сейчас его, пусть и деликатно, но все же оттолкнут, однако этого не происходит. Вместо этого на макушку опускается теплая ладонь. Карл чувствует, как Сиддик запрокидывает голову и устало выдыхает.