Отраженное мироздание. Тринадцатый воин (СИ) - Криптонов Василий - Страница 20

– Я их освежевал! – с достоинством истинного лорда сказал Офзеринс.

– Кролики? – сориентировался Соломон. – Кидай в котел! А что ты со всеми уху не ел?

– Благодарю, я не голоден. Был. А вот кролика – это я с удовольствием! – Лорд кровожадно облизнулся.

Ко второму блюду все отнеслись с большим энтузиазмом. И хоть порции были еще меньше, чем раньше, все остались довольны. Толя, вспомнивший, что они, в отличие от погорелых мастеров, хотя бы обедали, попросил положить ему совсем чуть-чуть, но Соломон, заведовавший раздачей, плюхнул ему на кусок коры, заменяющий тарелку, точно такую же порцию, как и всем.

– Ты не думай, что это от вежливости – это от невнимательности, – заметил он.

Спустя полчаса после окончания ужина все стали укладываться спать. Прямо на земле, вокруг костра. Ночью было весьма прохладно, а теплой одежды ни у кого, конечно, не оказалось. Толя отдал свой халат Рели, понимая, что от холода он ее все равно не защитит.

– А ты? – спросила она, закутываясь в халат.

– Я пойду, спущусь к озеру. Хочется немного побыть одному.

– Возвращайся скорее. Я тебя согрею!

– Обязательно! – улыбнулся Толя.

Он вышел на берег озера. В наступившей темноте вода казалась черной. Изредка плескалась рыба, хрустел валежник. Все звуки сейчас казались такими таинственными…

Толя поежился от холода. Почему-то смертельно захотелось курить, хотя Толя никогда в жизни не курил. Тем не менее, это желание было таким отчетливым и острым, что он готов был отдать правую руку за сигарету.

– Грустишь, доктор? – спросил кто-то. Толя вздрогнул и повернулся на голос. Это оказался Вингер.

– Не то слово, – признался Толя.

– А что так? Тебя вон какая девчонка любит! Счастливым надо быть!

– Простой ты, как три копейки! – поморщился Толя. – А ведь вроде поэт, понимать должен «души ужасные томленья».

Вингер задумался.

– Это ты процитировал, что ли? – спросил он.

– Сам не знаю. Всплыло.

– Угу. Так что тебя мучает? Что за томленья?

– Видишь ли, – Толя неожиданно решил все ему рассказать. – Есть еще одна девушка…

– Ого! И ты ее любишь?

– Кажется, да…

– Так кажется, или да?

– Во всяком случае, забыть я ее не могу.

– Дело плохо, – рассудил Вингер. – Есть у меня одно стихотворение про любовь – послушай:

Ну, как?

Толя пожал плечами. Стихи не произвели на него особенного впечатления. Да и рассказаны они были с таким пафосом уже состоявшегося поэта, которому всеобщие восхищения уже вошли в привычку, что было просто противно.

– Не шедевр, – честно сказал Анатолий.

– Что? Почему? – Удивлению Вингера не было предела.

– Во-первых, налицо влияние Маяковского, и не очень благотворное в данном случае. Во-вторых, разложить любовь по полочкам – не самый лучший ход для стиха. Романтики нет, широты взглядов! Да и рифмы скучные.

– Тоже мне, критик нашелся! – проворчал оскорбленный Вингер. – Попробуй, лучше сочини!

– И попробую, – легко согласился Толя. – Глядишь, чего получится.

Он повернулся и пошел к костру. Там все уже спали. Или почти все.

– Я уже заждалась! – горячо прошептала Рели, принимая Анатолия в свои объятия. Вместе им совсем не было холодно, до самого рассвета.

А Вингер еще долго сидел на берегу озера, пялясь в темноту.

– А ведь он прав, – шептал он. – Зажрался я. Уже и на любовь сверху вниз смотрю. Поэт свои стихи выстрадать должен, а я… Будто одолжение кому-то делаю…

Толя проснулся, как и заснул – в обнимку с Рели. Еще никто не встал, и он тоже решил не торопиться. Прижался к девушке поплотнее и стал размышлять. О многом и о разном. Через несколько минут зашевелился лежащий неподалеку Соломон. Он встал, зевнул, посмотрел в глаза Толе, понял его слабость и в гордом одиночестве пошел в лесок. Тут же проснулся Офзеринс. Он сел, потряс головой и вдруг, словно вспомнив что-то, вскочил на ноги. Глаза его бешено вращались в орбитах.

– Компот! Бедный мой котик! – заорал он. – Он всегда будил меня своим ласковым мурлыканьем! О, Кармелита! Кармелита, как мы могли забыть кота?

Рели открыла один глаз и поморщилась:

– Опять то же самое! Доброе утро!

– Доброе, – подтвердил Толя. Они оба встали. Остальные тоже начали просыпаться.

– Кармелита! Кармелита! Это ужасно! – рыдал лорд.

– Кто такая Кармелита? – поинтересовался Толя.

– Жена Августо! – отозвался Офзеринс.

– А что случилось с Августо?

– Он пьян! – взревел лорд, разбудив всех окончательно. – Эта скотина нажралась и дрыхнет!

Толя покачал головой, отказываясь разбираться в хитросплетениях внутреннего мира Офзеринса. Лорд тем временем упал на землю, стучась в нее головой:

– Компот! Кармелита! Компот! – выкрикивал он.

Вернувшийся Соломон с удивлением посмотрел на эту картину.

– Он что, проголодался? – спросил бригадир.

– Нет, по коту скучает, – объяснил Толя.

– А… – Соломон тоже сделал вид, что все понял, и забыл про сумасшедшего лорда. – Всем нормальным – доброго утра! Завтрака не будет по причине отсутствия продуктов. Пять минут на умывания и зарядку, потом жду всех здесь на совет!

К Толе подошел Вингер.

– Слушай, я тут анекдот придумал, – заявил он. – Собирает Маяковский у себя дома богемную тусовку. Музыка играет, танцы до упаду, а на дворе ночь. И вот стук в дверь. Маяковский открывает, а там соседи стоят. «Вы что творите?» – спрашивают. Маяковский отвечает: «Зажигаем!», а они: «Да кому оно нужно? Ночь уже, люди спать хотят!», а он: «Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно!»

Вингер заржал и ушел. Очевидно, его гордость была восстановлена после вчерашнего фиаско.

– Что-то мне неуютно среди этой братии, – сказал подошедший Вотзефак.

– Ага, – согласился Вотзехелл. – Влипнем мы с ними, ей Богу!

– Да ладно, нормальные ребята, – пожал плечами Толя. – Местами даже толковые.

– Нас сейчас всех ищут, и я даже не знаю, лучше ли держаться всем вместе, или наоборот разделиться? – задумчиво сказал Вотзефак.

Через пять минут, плюс-минус полчаса, все собрались у кострища и выжидающе уставились на Соломона.

– Итак, – сказал он. – Наш старый знакомый, доктор Фекалиус, принес следующую информацию. Мафия, с которой мы и раньше не могли бороться, сегодня становится еще опаснее! Их главарь, дон Ган, получил от сил тьмы уникальный дар убийцы. Мы – объект охоты. У кого какие предложения?

Первым поднялся священник Годоворд.

– Слишком долго мы скрывались, – сказал он. – Я считаю, пора оправдать оказанное нам высочайшее доверие, и выступить против мафии. Мы не сможем прятаться вечно!

– Позиция понятна, – кивнул Соломон. – Следующий!

– «Следующий» положено говорить мне! – поправил его Толя.

– Тогда, может, ты и выскажешься?

– А чего бы не высказаться? Легко! Я не знаю, что делать.

– Понятно. У кого еще какие предложения?

Мнения разделились примерно поровну. Одни говорили, что надо идти на дона и погибать геройской смертью, другие, что надо спрятаться. И все понимали, что оба этих пути небезупречны. И вдруг слова попросила молчащая до сих пор Рели.

– Я считаю, что нужно воевать! – заявила она. – Но не просто так. Мы слишком слабы, чтобы противостоять мафии. И нам необходимы силы, которые можно получить только в одном, хорошо известном нам месте.