По течению (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 24

Бен встряхнул кудрявой головой, нахмурив лоб, услышав робкие всхлипывания. Это была Салли, сомнений не оставалось. Мужчина повернулся и заметил, что девушка сидит посреди аванпоста, не плача, но тихо поскуливая.

— Что случилось? — подошел к ней доктор.

— Ботинок украли… Или… Или потеряла! — кривились губы Салли. Она выглядела потерянной, испуганной, раздосадованной, отчего весь налет взрослости с нее сползал, как старая краска с облупленной стены. Кажется, она совсем не знала, что предпринять, как приспособиться к сложившейся ситуации. Обмотанная вокруг стопы наподобие портянки тряпка вряд ли могла служить хорошей защитой. Это только ракьят поколениями ходили без обуви, не опасаясь наступить на змей или ядовитых пауков. А если и наступали, то, наверное, считали, что такова воля духов природы. Может, рабыня из племени и спрятала где-то несчастный башмак. С какой только целью? Но мстительность женщин порой хуже открытой вражды мужчин.

— Я думал, ты на стекло напоролась, — успокоился Бен, но девочка потерянно и почти испуганно воскликнула, пристально заглянув в глаза:

— Так напорюсь! У меня других нету! Не знаю, сколько у тебя пар обуви, а у меня это одни были! А на стекло знаешь, как больно?!

Проблема со стороны могла показаться шуточной и незначительной, но для Салли это стало неразрешимой. Она подозревала, что новую пару обуви ей никто не предоставит. Чтобы купить, у нее не было денег, а чтобы обменять, не хватало мало-мальски ценных предметов. И поэтому она, очевидно, устав от бесполезных поисков, села по-лягушачьи посреди аванпоста, тихо скуля. Это вообще стало ее характерным звуком, почти опознавательным знаком, потому что громко выражать свои чувства она боялась, а не выражать их совсем ей не хватало сил, сколько бы ни пыталась казаться равнодушной ко всему.

Гип вздохнул и решил, что раз уж побег не удался, он хотя бы украдет для девочки со склада сапоги или кроссовки, благо, он знал, что на аванпосте были лишние вещи, которые хранились в пристройке возле штаба.

— Скоро вернусь, никуда не уходи, — заверил мужчина Салли грозным решительным голосом, значительно поглядев на нее сверху вниз. И твердым шагом направился к пристройке.

— Бен! — донесся слабый оклик девушки, однако мужчина твердо решил доказать себе, что он не безвольная и бесполезная тряпка.

Бен решил, что влезть через окно не удастся за неимением такового, значит, оставалось только нагло вломиться через дверь. Он оглянулся на караульных: склад никто особо не сторожил, потому что по большей части снятая с убитых одежда казалась не слишком привлекательной добычей; выдавалась обычно новичкам, которые стекались на остров со всех концов света, и пополнение банды пиратов происходило чаще, чем обновление рядов ракьят.

Бен помялся с минуту, но вспомнил растерянный взгляд Салли и решительно дернул крюк задвижки.

Мужчина юркой куницей просочился в темную щель, прикрыв за собой дверь. Он казался себе ниндзя и почти гордился собой за то, что его хотя бы не застукали при проникновении в чулан, где было свалено тряпье, в котором Гип немедленно начал копаться, наткнувшись вскоре на один левый ботинок, поискав еще немного, он нашел и правый. Аккуратностью пираты никогда не отличались, но все-таки совсем неразборчивую свалку не стали устраивать. Бену еще мешала темнота, новоиспеченный вор ощущал, как у него в животе все переворачивается от страха, да по спине ползет легкий холодок. В своей жизни он очень редко что-либо нарушал, но теперь ощущал почти наслаждение и внутреннее освобождение от этого самовольства в лагере врагов. Однако скоро понял, что не знает, как выбраться незамеченным из постройки, и внезапное сумасбродство стало казаться самой глупой затеей, на которую он когда-либо соглашался.

Доктор схватил свои трофеи, считая, что мужские сапоги уж точно подойдут на ноги невысокой Салли. Оставалась одна серьезная загвоздка — выйти из здания, не привлекая внимания караулов.

Бен несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, припоминая, что так можно успокоить нервы, а холодный рассудок ему не помешал бы в сложившейся ситуации. Какой уж тут побег! Какой уж тут скальпель! Может, он вовсе не Салли помогал, а себя проверял? Но рассуждения пришлось оставить, потому что до ночи сидеть в кладовке Бен опасался. Его могли хватиться, а вечером непонятное шевеление во тьме расценили бы как вторжение и пристрелили бы, словно бешеную собаку, которых иногда уничтожали, не пуская на аванпост, а вакцины от страшной болезни на острове практически не было.

Бен решил, что все достаточно проанализировал и выглянул через щелочку в приоткрытой двери, обрадовавшись, что никто не задвинул щеколду. Пираты бродили, высматривая врагов в джунглях, некоторые отдыхали, некоторые суетились с новыми пакетами белого порошка. Они не ждали, что кто-то десантируется на них сверху, поэтому центр лагеря не сильно охраняли. Это Бен решил использовать как преимущество, ему ведь немного надо было — только выйти и нырнуть куда-нибудь в штаб или за штаб, чтобы все решили, что он просто откуда-то тащит старые сапоги.

Мужчина сжал кулаки, плотнее прижимая к себе добычу, подумал о Салли, вспоминая ее растерянный взгляд. И снова приоткрыл дверь, думая, что ему удалось бесшумно выйти, хотя в последний миг петли предательски заскрипели, но Гип уже оказался снова на солнце, которое резануло по глазами чужеродной яркостью. Горе-вор решил еще щеколду незаметно задвинуть, чтобы никто ничего не заподозрил. Но откуда бы взяться удаче на стороне сдавшегося? Он сам в нее не верил. А то, во что не верят, редко является к усомнившимся.

— Ну и… Какой *** тебя занес теперь сюда? «Рыбу ловить» собрался? — послышался вдруг за спиной насмешливый голос Костя.

Бен поежился и обернулся на парня, державшего ржавый АК, уголки губ хирурга нервно подрагивали, изображая улыбку. Хотелось бы знать, какое наказание следовало за подозрение в краже никому не нужного хлама с чужого плеча. Но прочитать что-либо на непроницаемом лице головореза не представлялось возможным, да еще глаза вышедшего из темноты искажали картину мира, накладывая на нее сетку помех, как на экране сломанного телевизора.

Кость продолжал, пожевывая край папиросы, которую не успел зажечь, но держал во рту. Он опустил голову, смерив нейтральным взглядом нелепо схваченные вещи в руках вора, спросил небрежно, растягивая лениво слова, точно наслаждаясь своим превосходством:

— Это ты для той *** Вааса?

— Нет, для себя, — переминаясь с ноги на ногу, врал неубедительно Гип.

Никогда ему еще не было так жутко, по сути, он рисковал головой, хотя сделал за время после освобождения из клетки все, чтобы не оказаться в подобной ситуации. И так глупо повелся на «щенячьи» глазки какой-то девчонки! В голове гудели колокола, в животе перекатывался холод, но Бен держался, решив, что если бы за нарушение полагался расстрел, то его бы сразу убили. Но нет, Кость еще поговорить надумал, нехорошо рассмеявшись:

— *** тебе! Не ***ди! Знаю я все, — пират помрачнел. — Зря ты к ней лезешь, убьет он ее, может, нам еще даст попользоваться. Какого *** к живой дохлятине лезть? Ок, гони деньги. Двести долларов!

Когда Кость назвал условия сохранения жизни, Гип успокоился немного. Значит, мелкие кражи случались, значит, ничего жуткого за это не происходило. Или это пират попался не самый злобный. Все-таки Кость попал на остров не от общей склонности к садизму, а потому что решил, что это наилучший для него вариант избежать уголовной ответственности.

Только парень, очевидно, попался жадный и пронырливый, хотя при ближайшем рассмотрении оказался не намного старше, чем Салли. Но он пропадать на острове не намеревался, поэтому сразу «взял на пушку» провинившегося доктора.

— А ты не о***л, амиго? — невольно выругался Бен, растерянно посчитав, сколько у него осталось сбережений. Нет, в банде ему платили неплохо, он даже удивлялся поначалу, но, кажется, его ценили за работу и не трогали так же, как Доктора Э., который вообще неплохо устроился в своем доме на холме.