Сны Эйлиса (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 97

Мир, проклятый кем-то уже четыре сотни лет. За что-то. Наверняка за что-то. Нармо это чувствовал, лишь прикидываясь наглым дельцом и пошловатым повесой. О нет, он лучше всех чувствовал, что с Эйлисом что-то не так, что-то ужасное стряслось с ним намного раньше, чем все забили тревогу. И казалось, что с пытливым умом яшмовый льор нашел бы разгадку этой тайны. Да еще он знал страшнейший секрет Сумеречного, хотя скорее догадывался. Слишком сложный механизм лежал за завесой этих мировых мистификаций. Оставалось лишь смеяться над убогим, как промотавшийся богач, миром и над самим собой: «Веселые на Земле люди: когда с одобрения государства и сдаешь в музей — ты археолог. Когда себе — ты грабитель. А у нас с музеями как-то не заладилось».

Он не ощущал вины перед мертвецами, не чувствовал связи с какими-то традициями и сакральными ритуалами. Он просто методично добивался своей цели.

— Зачем ты сказал ему? Что ты ему сказал? Отвечай! — пророкотал над ухом знакомый голос. Нармо медленно обернулся, только стряхнул таракана с головы на ладонь, обращаясь к насекомому, так унижая собеседника:

— Все и ничего. Хороший лжец всегда говорит правду.

— Не Раджед виноват! — Сумеречный Эльф сжимал меч, готовый изрубить на куски собеседника. Тень смерти покалывала приятно-отвратительными иголками адреналина.

— Конечно, во всем виноват ты, — бросил Нармо, расплющивая в кулаке таракана и более не ощущая веселья. — Мы лишь пешки в ваших играх, да, высшие силы? А? Так это называется? Сильнейшие чародеи — пешки? Но если не Раджед, так и рассказал бы ему все сам. Что же унесся невесть куда?

— Потому что… Еще рано… Еще… — Эльф нервно облизнул спекшиеся губы, опуская меч.

— Потому что ты просто трус.

— Нет. Я Знающий, и в этом проклятье.

— Был бы Знающим, подумал бы о последствиях. Мне тоже не всегда хотелось в мир Земли. Но кто мне оставил выбор? С самого рождения… — вздохнул Нармо, потерянно рассматривая надвигавшуюся грозу.

— Думаешь об окаменении? — почти с участием вдруг обратился Эльф. Он пытался договориться.

— Да, пожалуй, думаю, — пожал плечами Нармо, вновь закрывая лицо маской широкой хитрой ухмылки: — Но все сводится к простому — жизнь Раджеда. Так и так: убив его, мы снимем проклятье или приберем к рукам другой мир. А вообще… если и то, и другое, то у нас будет целых два мира.

— Ты не посмеешь! — вырвалась угроза.

— И кто меня остановит? Ты?

— Может, и я! Если ты представлял меня чудовищем, то все твои фантазии покажутся бледной тенью перед моей реальной тьмой!

— Что ж, может, проверим? Илэни, будь добра, — протянул вольготно Нармо, лениво выпрямляясь и потирая затекшую при ковырянии в склепе спину.

Сумеречный вздрогнул, когда из тени соткались очертания женской фигуры в непроницаемо черной бархатной накидке с кровавым подбоем.

Илэни никак не выдала свое присутствие, словно образ самой гибели. По плечам ее струились распущенные черные волосы, застывшие глаза созерцали каждый миг то же, что и глаза стража: сотни мертвецов вставали для них четкими образами и выглядели более реальными, чем окружающие. Но Эльф каждый раз боролся с этими явлениями, Илэни же поддалась течению, вслушиваясь в отзвуки потерянных в линиях мира голосов ушедших навеки. Однако она не хранила память обо всех ушедших, а беспощадно использовала запретную силу. Ее сопровождала тьма, которая не позволила Сумеречному вовремя среагировать, почувствовать ее присутствие. Илэни с неуловимой быстротой оказалась за спиной у Сумеречного и обняла его без толики ласки, принося лишь пронизывающий холод.

— Мертвецы и могилы — вот моя вотчина, вот то, что делает мою силу неисчерпаемой, — проговорила она безразлично. — Моя тьма как катализатор твоей. Ох, Страж, ты мог бы стать нам неплохим союзником.

Эльф чувствовал пульсацию нараставшей вокруг черной воронки. Илэни тоже ее видела, а Нармо не считал нужным, только погрозив своей пассии:

— Илэни, я уже почти ревную!

Сумеречный застыл в губительных объятьях Илэни, которая обвила его не просто ледяными руками, но оплела дымными щупальцами тьмы. Черные топазы взывали к самым опасным уголкам мрачной души стража.

— Что вы… Что вы сделали?! — шептал Эльф, простирая руки к небу, уже целиком закрытому непроницаемым дегтем грозовых облаков.

— Ты же всезнающий, догадайся, — все насмехался Нармо, возле которого уже безмолвно стояла с надменным взглядом Илэни. Ее ловушка сработала: голоса мертвых хлынули в голову стража, они глядели вечным чувством вины. Убитые им, но большинство — просто не спасенные. Однажды его наделили силой, чтобы всех защищать, одарили обостренным чувством долга и состраданием, но тогда же обрушился запрет невмешательства. Из противоречий рождалась тьма.

— Дымчатые топазы — камни смерти. Я тоже слышу их, вечно слышу этот гул голосов! У нас похожие силы, не правда ли? Мы оба несем только смерть и разрушения. Разве нет? — проговорила Илэни, и Нармо не услышал, какой вселенской мукой исполнен ее голос, она ведь не выбирала свой талисман. Но все же она управляла силой, она сама решала, как направлять свою силу. Эльф никогда не сумел бы помочь чародейке, проклиная ее за содеянное:

— Ведьма! Смерть — это неизбежная часть жизни! Но ты превратила свой дар в проклятье!

— Ты тоже. Своим предательством света. Не это ли случилось две с половиной тысячи лет назад? А что ты сделал четыреста лет назад? Благо? О! Нармо все рассказал мне, — отозвалась торжествующе Илэни, под стать Нармо ядовито улыбаясь ярко-алыми губами.

— Скоро весь Эйлис будет знать. Все узнают, кроме Раджеда, который по-прежнему считает тебя своим другом. Какая ирония! — алчно возвещал яшмовый льор.

— Ты же знаешь, что если во мне проснется тьма, то я вас не пощажу! — Рука сама тянулась к мечу, но Сумеречный все еще сдерживал себя. Однако мрачная тень все отчетливее выползала из недр подсознания. Монстр рвался наружу, срывая последние цепи.

— Да. Ну вот и проверим вероятность всезнания и вседозволенности. У тебя ведь есть ограничения.

— Паук! Стервятник! — проорал в отчаянии Эльф, непроизвольно добавив еще пару крепких слов из разных языков. — Откуда ты столько узнал обо мне?

— О… Это было сложно! Но я наблюдательный, и использовал свое зеркало не только чтобы подглядывать за девицами. Кое-какие архивы семарглов все же находят. Здесь и там, в разных мирах. Я еще триста лет назад догадывался, что мне пригодятся эти знания. Достаточно просчитать верное стечение обстоятельств.

— И все же… Если сейчас пробудится тьма… откуда тебе знать, что я не уничтожу весь Эйлис? — сдавленно хрипел страж.

— Игра ва-банк, — признался Нармо. — Такие времена настали, выбора не особо много. Но мне нравится риск.

Однако слова тонули и обессмысливались, как и все мироздание. Уныние и безрезультатность всех попыток исправить всю жестокость вселенной кидали в бездну.