Сны Эйлиса (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 105

И нити, корни древа мирозданья, тянулись и извивались, сочились потом из пор, слетали взглядом с ресниц. Они струились повсюду — льор узрел их отчетливее, чем обычно, на крайнем пределе напряжения, когда мрак смертельной магии Илэни подступал справа, а Нармо перетягивал канат слева.

Тогда же яшмовый злодей, пользуясь преимуществом, кинулся в атаку, метя в открывшуюся грудь противника, прямо под талисман.

«Для магии не нужны руки и сложные комбинации!» — вспомнилось собственное убеждение, но скорее его пропела незримая сущность, может, душа. И сила слилась с бессильем, как небо роняет полет в сердце бескрылых, чтоб ввысь стремился каждый со сне. Затем наяву кидались в поиски вечных смыслов, в тоске о полете и мыслях, исполненных звоном истин, что нити свивают ежесекундно. Иные послания вместо сухих преданий подножной грязи и праха.

Когти неслись к сердцу — привычная картина в пестроте неискупимой войны льоров. Красный алел, а от каждого лезвия отделялась нить. И часть тянулась к Илэни — будто связь убитых Нармо с той, что вечно слышит голоса призраков. Но делаться одним из скорбной армии топазов янтарь не велел. И что-то сместилось наяву, перевернув чашу снов. Что-то гулко разлилось и вырывалось прямо из сердца — паутина ослепительных ярко-желтых нитей отразила усилием одной лишь воли смертельный взмах подлеца.

Нармо наткнулся на непреодолимую преграду, споткнулся об нее, словно гонщик, что на ровной поверхности трассы попал в замаскированную яму.

— Нармо! Что произошло?! — воскликнула возмущенно Илэни, точно воспринимала яшмового чародея как слугу и вечно обязанного ей рыцаря. Конечно, без ее магии он бы не нашел и половины захоронений. Но не ведала наивная ведьма, с каким аспидом связалась. Раджед даже обнаружил следы жалости в своем сердце из-за такой вопиющей глупости коварного создания.

Но больше его поразила и обнадежила новая сила. Удалось бы только повторить! Общение с нитями вытянуло немало сил, на губах обнаружился металлический привкус крови, что стекала тонкой струйкой из носа. Что-то волнами гудело в голове, искажая видение. Запределье человеческих возможностей, разума и зрения — и они, великие чародеи, стремились подчинить это могущество.

Встреча с новой вспышкой магии не прошла бесследно и для Нармо, он вставал с трудом, цепляясь за стену и бормоча проклятья, адресованные то всему свету, то противнику, то слишком нетерпеливой Илэни. В такой бы миг совершить стремительный выпад, насадить таракана на лезвия, иссечь его плетьми нитей в отместку за те, убитые! Но все еще приходилось одной рукой сдерживать молчаливую черную тень смерти, что окутывала сосредоточенную Илэни. Чародейке тоже не удавалось пробиться, однако черный туман из-за окна заползал в комнату и из него вновь формировались кровожадные копии, чьи-то тени, застрявшие в переплетениях судеб, чьи-то воспоминания о сотнях битв. Чем именно управляли топазы?

Ответ не приходил в пылу битвы, когда Раджед, напрягая все оставшиеся силы, кинулся наперерез Нармо, рассчитывая сокрушить.

Когти врезались в когти, янтарный льор навис над яшмовым с глухим исступленным рыком. Нармо подцепил новые нити, однако их немедленно схватила незримая паутина, вырывавшаяся из талисмана — или сердца — Раджеда. И, кажется, она питалась его жизненной силой, возвращая на место линии мира. Во имя равновесия вечно отдается чья-то жизнь. Кто-то жертвует больше, потому что слишком многие вовсе бездействуют. При мысли об остальных Раджед попытался послать сигнал малахитовому льору, но без особых ожиданий — все заволокла непроницаемая магия Илэни. Этот душный губительный туман, что постепенно заменял воздух в башне.

Дымовая завеса сковывала пространство, и в нее проворно нырнул Нармо. Но тут же исподтишка обрушил целую волну. Потревоженные, выдернутые невесть откуда нити загудели кошмарной какофонией. Однако атака не напиталась кровью цели. К янтарному льору в полной мере вернулась способность мгновенного перемещения, и он укрылся на потолке, привычно и непринужденно зацепившись когтями. Оттуда он вновь попытался сигнализировать Сарнибу — тщетно. Туман Илэни обращал тронный зал в непроглядную чащу. И чародей злился, что убегает от врагов с собственном доме.

«Верх и низ… ну вы сейчас получите!» — вспомнил Раджед, как пробивался к башне топазовой чародейки. Он уклонился от очередной наглой атаки Нармо, приземлившись возле затворенных дверей. Ехидные львы уперлись мордами в спину. Но они ничего не отражали из-за густого полумрака, значит, нападения призраков ждать не приходилось. Всего лишь несколько мгновений, чтобы сконцентрироваться, всего лишь толики секунды, чтобы свить нужную сеть уже известного фокуса. Перевернуть низ и верх — основное преимущество его башни, главная ловушка, в которую не попались слишком хитрые враги. Однако не в тот момент, когда пол буквально исчез.

Потолок с люстрой и полукруглыми сводами внезапно оказался под ногами. Раджед с победной ухмылкой расслышал громкий возглас Илэни и скрежетание когтей Нармо, когда он съезжал по стене, точно кот по дереву. В то мгновение замешательства взгляд засек черную-черную дымную линию, что тянулась к чародейке. Посредством этой связи с топазом все затягивала непроницаемая копоть, точно из гигантской печной трубы. Сражаться вслепую, ориентируясь лишь по свету когтей, не улыбалось. Раджед в один прыжок очутился возле сбитой с толку Илэни, которая неуверенно поднималась с пола. Легкие когти подцепили и перерезали направляющую вражеской магии.

Тьма рассеялась и вновь обнажила истинный облик вещей. Воздух очистился от гнилостного смрада. Лишь за окном все еще висело непроглядное марево, не пускавшее союзников через порталы.

«Хотели хорошую встряску? Устроим!» — улыбался довольно Раджед, перевернув пространство тронного зала под новым углом. Кованые львы неизменно упирались в спину, не позволяя магу впасть в собственную иллюзию. Враги же не догадывались о нехитром, но действенном механизме. И их швыряло во все стороны, точно перекати-поле по воле ветра.

Нармо врезался в стены когтями, не успевая подчинить линии мира, ему не хватало сноровки. Стервятник нахватался чужих умений, да не подогнал под себя, не отточил мастерство. К тому не так уж много существовало талисманов, способных рассеивать обманы цаворита и янтаря.

Даже Илэни со своей переоцененной запретной силой отчаянно цеплялась за неизменные часы, будто на краю пропасти. Однако предметы интерьера тоже подчинялись хозяину, и тяжелый развороченный корпус послушно оторвался от пола, падая на потолок. Илэни улетела следом, едва обвивая себя защитной магии.

— Иссякни твой янтарь, хитрый лис! — восклицала она, путаясь в тяжелом бархате узкой юбки.

Тем временем Нармо попытался атаковать, скользя по наклонной поверхности, однако пространство снова развернулось. И противники вновь потеряли точку опоры. На этот раз Илэни повисла на раме разбитого окна, оцарапав ладони.

Однако глаза ее на миг алчно блеснули, она направила отражающий луч от осколка на отполированную до блеска дверь. И этого хватило, чтобы появилась очередная проклятая тень. Раджед отпрянул, когда в плечо со спины впился незримый кинжал. Если бы промедлил на мгновение, лезвие пробило бы правое легкое.

Магия сложной иллюзии ослабла, часы рухнули с потолка, а враги обнаружили, что стояли на гладкой поверхности и нелепо скользили по ней все это время, обманутые собственным разумом. Раджед заставил их поверить, однако в момент подлой атаки тело непроизвольно направило силу на создание уплотненного щита.