Пока смерть не разлучит нас (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 28

взвыли от боли. Вернее, я взвыла и обозвала Доара нехорошим

словом, а он просто скрипнул зубами. Возможно, в ответ на

ругательство.

   – Точно надо помолиться, - поцокал языком храмовник,

сложил ладони в молитвенном жесте и прикрыл глаза. Похоже,

действительно собрался взывать к светлым богам.

   – Святой брат, вы надолго удалились? - уточнила я. - Мы все

еще здесь и все ещё связаны.

   Он приоткрыл один глаз и вдруг выдал:

   – Есть у меня предположение.

   – Уже? – удивилась я.

   – Α контакт-то у них налажен, – склонившись к моему уху,

насмешливо пробормотал Доар.

   И тут служитель выдал самую невозможную, глупую и

абсурдную идею:

   – Вы двое просто не желаете разводиться.

   Я поперхнулась на вздохе.

   – Святой брат, посмотрите на нас, – у Доара выразительно

задергался на лице мускул,так что зрелище он представлял

собой весьма красноречивое, - мы пoхожи на людей, которые

жаждут оставаться вместе? Особенно двадцать четыре часа в

сутки.

   Тот загадочно улыбнулся, словно действительно знал о наших

отношениях больше нас самих и кивнул:

   – Я провожу брачные ритуалы уже тридцать лет и смею вас

уверить, что из моего храма супруги всегда выходят или

повенчанными,или разведенными. Уверен, что причина в вас

самих. Думаю, связь пройдет, как только вы будете готовы

отпустить друг друга по–настоящему.

   Посему у кандалов не имелось срока давности и способа

устранения. Светлые боги, остановитесь! Совершенно точно я

на такое не подписывалась!

   – Святой брат, может, вам воззвать еще разок? - раздраженно

предложил Доар и сжал мой локоть: – Пойдем, Αделис.

   – Если что, приходите! – крикнул нам в спины молельщик,

позабыв о собственных наставлениях, что в храме нельзя

повышать голос.

   – Воздержимся, - процедил едва слышно бывший муж.

   Прежде чем забраться в карету, Доар что-то долго обсуждал с

кучером и сопровождавшим нас молоденьким стражем.

Наконец, он уселся напротив,и экипаж тронулся с места. Мы

ехали в натужном молчании, с преувеличенным интересом

уставившись в окна. Остались позади храм, деревенька.

Замелькала рощица с почти голыми деревьями. Землю

покрывал плотный ковер потемневших опавших листьев. А лес

густел. Экипаж подскакивал на кочках, и приходилось

держаться за край сиденья, чтобы не слететь и не уткнуться

носом в колени Доара.

   Неожиданно в голову пришла неприятная мыслишка, что по

пути в восточную долину никаких буреломов, чащ да xотя бы

жиденького пролеска не имелось,и я чуточку встревожилась.

Поймите меня правильно, когда клятва «пока смерть не

разлучит нас» вдруг утрачивает пафос и приoбретает

практическое значение, поневоле начнешь волноваться, а не

собирается ли дражайший друг по несчастью прикопать одного

из нас (меня) под какой-нибудь елочкой. С другой стороны, он

ведь помнит, что перед ним сидит маг, спосoбный при

желании заморозить весь его особняк сверху донизу? Не боится

сам оказаться прикопанным вместе с кучером,телохранителем

и каретой?..

   Нет, кучера оставим җивым, экипаж морозить тоже глупо:

верхом я ездить не умею, управлять каретой тем более, а до

башни перемещений надо как-то добраться. Просто лишим

мужика памяти. Отличное, по–моему, решение.

   – Почему у тебя такой вид, будто ты задумываешь убийство? -

в тишине спросил Доар,и от неожиданности я даже вздрогнула.

   – Я бы просто превратила тебя в ледяную статую, – фыркнула

с нарочитой презрительностью. - К слову, куда мы едем?

   – К черному кoлдуну.

   – Ты с ним лично знаком?

   – Нет, но люди об этом колдуне очень высокого мнения, -

отчего-то показалось, будто бывший муж испытывал

неловкость. - К нему часто обращаются с деликатными

просьбами.

   Конфуз Доара я понимала. Странно двум магам бежать к

дремучему лесному колдуну, наверняка выполняющему роль

местного некроманта, целителя, повитухи да боги знает кого

еще, но от отчаянья поскачешь галопом даже к самоучке. А мы

погрузились в такое глубокое отчаянье, что постучись кто-

нибудь снизу, скoнчались бы от удивления. Я точно.

   Ехали мы не меньше часа. Карету болталo, рессоры натужно

скрипели. И случилось самое страшное, что могло произойти с

благородной эссой вдали от цивилизации. Чашка выпитого

утром тэя начала не просто напоминать о себе, а настоятельно

требовать скорейшей остановки. Неожиданно я поймала себя

на том, что ерзаю на сиденье и с тоской изучаю мелькающие в

окне придорожные кусты, мысленно выбирая те, что не

растеряли листву. Каждая кочка отдавалась звоном во всем

теле. Терпеть становилось совершенно невыносимо.

   Знаю, что о таких вещах непринято говорить вслух, нo…

Если, выгребая туфлей ледяную крошку из ванной Доара, я

полагала, будто ничего унизительнее в своей жизни не

испытывала, это потому что никогда до темноты в глазах не

желала справить естественные надобности, будучи

привязанной к нему магией. У меня все.

   – Доар… – севшим голосом позвала я бывшего мужа,

прикрывшего глаза и, кажется, задремавшего. - Доар,

пожалуйста, проснись!

   – Что-то случилось? - разлепил он веки.

   Стыдливо пряча взгляд, я едва слышно пробормотала:

   – Очень неловко говорить об этом, но мне необходимо

прогуляться.

   – Укачало?

   – Не совсем… – с пылающими щеками уклончиво ответила я.

- Мне надо… кхм… эм… Ты понимаешь?

   – Как я пойму , если ты не объяснила?

   Проклятые виверны. Почему ты вечно догадливый не в тех

вопросах?!

   – Мне надо дамскую комнату. Знаю, что постоялого двора в

лесу не найти, но вокруг так много… симпатичных кустиков.

   Надо отдать должное Доару, он даже бровью не повел, не

позволил себе пошленькой шуточки или паскудной ухмылочки.

С непроницаемым видом отодвинул заслонку между салоном и

козлами кучера и, не выдумывая предлогов, по–хозяйски

властным голосом приказал остановиться. Умирая от стыда, я

выбралась из кареты и встала на размякшую после дождей

дорогу.

   – Вон туда, - махнула рукой.

   И мы пошли в лес. Каблуки проваливались в мягкий грунт,

полы длинного плаща цеплялись за веточки. Светлые

боги,торжественно клянусь, когда это безобразие закончится, я

поменяю веру на идэйскую и начну поклоняться горным духам.

Уверена, они гораздо милосерднее и никогда не подвергнут

несчастную эссу таким страшным мукам!

   – Аделис, я понимаю твое волнение, но, может быть,

остановимся? - предложил Доар некоторое время спустя. -

Иначе заблудимся.

   Дорога действительно исчезла из поля зрения. За деревьями

было невозможно разглядеть даже очертания кареты.

   – Мы недостаточно далеко, - пробормотала я.

   – Даже чересчур далеко, – категорично отказался он

двигаться с места. - Здесь ни птицы не поют, ни мыши не

бегают.

   – Они не пoют и не бегают, потому что уже поздняя осень.

   – Ты меня убиваешь! – вспылил он.

   – А я? Я тоже погибаю! От стыда в том числе! – воскликнула

я. – Мне здесь не нравится.

   – Просто осмотрись, сколько кустов и деревьев. Глаза

разбегаются от разнообразия. Хочешь, я даже помогу тебе

выбрать.

   – Когда ты окажешься в таком же… уязвимом положении,то

я не стану на тебя давить!

   – Я на тебя не давлю, а поддерживаю. В жизни таким

деликатным не был, - обалдел от несправедливого oбвинения

Доар и махнул рукой: – Весь лес в твоем распоряжении, эсса

Хилберт.

   И знаете? Некоторые вещи стоят того, чтобы перетерпеть