Офсайд (ЛП) - Саваж Шей - Страница 7

– Только если у тебя есть еще одна из моих ручек, – сказала она, вставая. Она прошла мимо меня и направилась в сторону школьной парковки к тому ужасному куску дерьма, которую считала машиной. Она даже не обернулась. По дороге в раздевалку, я все еще улыбался и продолжал игнорировать других девчонок.

Сегодня я вновь собирался поехать к ее дому. Однозначно. Сам не знаю почему. Может это был вызов или это из-за того, что она была новенькой и немного загадочной. Мне нравилось, что я не знал ее имени, хотя вместе с тем это меня злило. Я обдумывал все это, заканчивая дела в раздевалке и направляясь назад через территорию школы.

– Томас?

Я остановился и обернулся, с удивлением увидев в коридоре мисс Месут. Она подошла ко мне с обеспокоенным выражением на лице.

– Да?

– Сегодня тебя не было в классе, – заявила она, будто я сам этого не знал. – Я подумала, может тебе нездоровится.

Почему учителя всегда говорят «нездоровится» вместо «болен».

– Я тренировался, – сказал я, пожав плечами.

– А разве тренировки по футболу не после занятий?

– Да, – ответил я. Этот разговор явно закончится впустую. Она не собиралась отступать – я догадался об этом по ее тону. Когда люди на полтона понижают тембр голоса, а затем вновь повышают его на последнем слоге – это всегда признак того, что они пытаются помочь тебе понять что-то.

Я уставился на свои ноги и ждал, когда она уже перестанет тянуть резину.

– Могу я хотя бы надеяться, что завтра увижу тебя в классе?

– Нет, вообще-то нет, – я вздохнул и посмотрел на нее. – Я полагал, что это будет чем-то интересным. Но это глупость и пустая трата моего времени. Я позже подойду, чтобы отказаться от этого предмета.

Я развернулся и пошел прочь.

– Томас!

Я сделал глубокий вдох, остановился и развернулся, чтобы вновь встретиться с ней взглядом.

– Ранее, на этой неделе, ты упоминал о художественной выставке, – сказала она. – Я подумала, возможно, у тебя что-то подготовлено для нее.

– Должно быть вы неправильно меня поняли, – ответил я. – Я не занимаюсь этим дерьмом.

Я не обернулся, когда она вновь окликнула меня.

Я возвращался домой мимо дома Румпельштильцскай, увидел ее припаркованную машину и поехал дальше. Проезжая мимо в этот раз, я посмотрел наверх и заметил, как в окне второго этажа мелькнули длинные каштановые волосы. Уголок рта непроизвольно пополз вверх стоило мне подумать, а задергивает ли она шторы на ночь, чтобы никто не мог подглядеть как она раздевается.

Может мне стоит проверить… ну знаете… чтобы просто предупредить ее, если она вдруг сама не задумывается о таких вещах.

Я решил вернуться позже, если мне удастся выбраться из дома. Припарковавшись, я проверил одометр²² и определил, что дорога туда и обратно составит в итоге пробежку в двенадцать миль. Это значительно больше моей обычной дистанции в пять миль. Папа всегда думал, что мне стоит бегать по утрам и не купится на мою пробежку вечером. Однако попав домой я сразу понял, что у меня есть идеальное оправдание, стоило мне только заглянуть в холодильник и обнаружить, что у нас практически нет запасов продуктов. Я решил приготовить себе макароны с сыром из коробки и ожидая, пока закипит вода, съел банку консервированных груш. К тому времени как отец вернулся домой, у меня был готов список покупок и повод выйти из дома. Он лишь хмыкнул, дав тем самым добро моему плану, и добавил, что пока я буду в магазине, он съездит куда-нибудь поесть.

– Не забудь про банкет в субботу, – напомнил он мне.

– Помню, – сказал я. – Я проверил смокинг, он все еще мне впору.

– Я думал, что ты набрал мышечную массу, – сказал папа с недовольным видом. – Ты не надевал его три месяца. Разве ты не подкачал мышцы? Ты же знаешь, тренер сказал, что тебе нужно нарастить мышцы, чтобы ты мог ловить более сильные удары.

– Я накачал, пап…

– Чушь собачья. Сходи в гребаный магазин и купи кучу сырых яиц и мяса. Лучше бы тебе нарастить мышцы до начала каникул.

– Хорошо, – сказал я, выскальзывая за дверь. Я подкачался большей частью в мышцах ног и мог ловить мяч от более сильных ударов, чем три месяца назад. Я покачал головой, заводя машину, и почти посмеялся над собой, ведь вообще-то думал, он будет рад, что не придется покупать мне новый смокинг. В голове вспыхнуло воспоминание о том, когда он последний раз казался довольным мной – когда первый футбольный агент подошел ко мне после игры в Сиэтле прошлой осенью и завел разговор о «Саундерсах». Отец улыбнулся и легонько потрепал меня по плечу, беседуя с тем парнем.

Ведь следует соблюдать правила приличия.

Я свернул на стоянку супермаркета Трифтвэй и припарковался прямо у входа. Запах и яркие цвета хризантем, растущих у фасада магазина, всколыхнули другие воспоминания – не из желательных. Плотно зажмурив глаза, я ощутил тепло длинных пальцев, которые тянутся к моей руке и помогают вылезти с заднего сиденья автомобиля.

Хризантемы так же росли перед магазином, хотя тогда их было на 14 кадок больше. Я указал на самые яркие красные цветы и мама положила их в магазинную тележку на детское место рядом со мной.

К нам присоединился папа и посмотрел на меня, когда я держал в руке горшок с цветком.

– Это еще что за черт?

– Хризантемы, милый. Мы можем посадить их возле крыльца.

– Он не девчонка, Фрэн, – сказал папа. – Ты вечно заставляешь его делать девчачьи вещи.

– Он маленький мальчик с прекрасным кругозором, – ответила мама. Она протянула руку и коснулась его щеки, и он сразу успокоился. – Он по-прежнему больше времени будет проводить перед футбольными воротами с тобой, чем на скамеечке у пианино или за чтением – со мной.

Я подхватил один из горшков с цветами и положил в тележку.

В этом не было папиной вины – я это знал. У него было много забот начиная от госпиталя и заканчивая необходимостью справляться с функциями отца-одиночки, не говоря уже о том, чтобы управлять всем гребанным городом. Этих дел было слишком много для одного парня, о чем он мне довольно регулярно напоминал.

Я собирался обдумать, как посадить эту штуковину так, чтобы он не заметил. Закончив делать покупки и запрыгнув обратно в машину, в голове на примете уже была парочка мест в саду, которые он мог не обнаружить.

Я не поехал домой.

А продолжал проезжать мимо ее дома.

Так же я поступил и на следующий день – нашел вескую причину и уехал, чтобы покружить в окрестностях ее дома.

Кто-то мог бы поспорить, что я проявлял признаки обсессивно-компульсивного²³ поведения, чем был известен, но на это я мог бы возразить, что ее дом по случайному стечению обстоятельств оказывался на моем пути во множество различных мест… или, по крайней мере, был не очень далеко от моих маршрутов. Так или иначе, я делал это лишь дважды в день, ну или, может, разок вечером, только лишь, чтобы убедиться, что она не забыла задернуть шторы.

Она всегда их задергивала, но я надеялся, что в какой-то момент она может забыть это сделать… и тогда я смог бы дать ей знать об этом. Ну, вы знаете, в стиле доброго Самаритянина. Однажды я видел, как она сидела с отцом за кухонным столом, ужиная энчилада²⁴ или чем-то похожим. И задумался, умеет ли она на самом деле готовить. Шериф Скай, казалось, наслаждался блюдом.

Хризантемы, которые я оставил на ее переднем крыльце, были посажены у почтового ящика.

Я проезжал мимо нее до школы и после, просто чтобы проверить, уехала ли она уже или пока была дома. Никогда не останавливался – лишь проезжал мимо. Когда там стояла машина шерифа, я проезжал чуть быстрее, но в пределах допустимого ограничения скорости, хотя мне бы не пришлось платить штраф, но все же я не хотел, чтобы он вынуждал меня свернуть на обочину рядом с его домом, в то время как я пялился на его дочь.

Румпельштильцскай.

Спустя четыре дня я по-прежнему не имел представления как ее зовут. Она бы мне не сказала, а я не хотел спрашивать кого-то другого. Я продолжал звать ее Румпель, потому что казалось, это ее чертовски раздражало, отчего она сверкала глазами и словесно выпускала коготки. Она напоминала мне котенка, который жил у меня в комнате неделю, прежде чем его обнаружил папа и отнес в приют: крошечные коготки и слишком много воплей для такой малявки. Румпель была такой же.