Импульс (СИ) - "Inside" - Страница 4

— Вы знаете, я не была ничем больна. Ничем. Я уверена в этом.

У нее ничего не болит, только кружится голова; и экран показывает повышенное артериальное. Эмили хмурит брови, занося это в карту — до этого ничего подобного она не наблюдала.

Она одергивает вновь подскочивший халат — дешевый, не тянущийся хлопок садится после каждой стирки — и поднимается со стула, пытаясь размять затекшую спину.

— Я сейчас отнесу карту доктору, — сообщает Эмили, — и вернусь, чтобы отвести вас на процедуру.

«Заодно и спрошу у кого-нибудь, на какую», — добавляет она про себя.

Джонсон выходит из палаты, прикрыв за собой стеклянную дверь, и осторожно кладет лист пациента в специальную прозрачную папку — теперь каждый, кто решит узнать, что за человек здесь находится, сможет это сделать, просто прочитав информацию на бланке.

Эмили возвращается в нейрологию через главный проход — путь сквозь служебные коридоры она не запоминает, а так нужно просто следовать указателям — и входит со стороны кабинета нефролога. Чуть поплутав между дверей, она находит нужную.

Но вместо Эндрю Мосса она застает в его кабинете Пауэлла — того самого, за которым хвостиком таскается Ребекка. Эрик приветливо улыбается, предлагает чаю и, отвечая на вопрос Эмили, сообщает, что мистера Мосса можно найти у Кларк. Где искать Кларк, он не знает, но надеется, что где-то недалеко.

Потому что без Кларк у них половина отделения вымрет, шутит он, и в его серых глазах отражается небо.

Но Эмили везет, через пару дверей от кабинета Мосса она видит табличку: Dr L.Clarke, neurosurgeon — и, вдохнув побольше воздуха, стучится.

Низкое, гортанное «Войдите» служит ей ответом.

Две мужские фигуры, склонившись над широким черным столом, обсуждают снимки, разбросанные по глянцевой поверхности дерева: старик в деловом костюме и расстегнутом на одну пуговицу пиджаке и молодой, темноволосый врач, чей белый халат висит на спинке кожаного кресла.

Дорогой белый халат, краем сознания подмечает Эмили: она мечтала о хорошей форме столько раз, что легко может отличить простую дешевую ткань от белоснежного хлопка с полиэфиром.

Оба мужчины синхронно поднимают головы и смотрят на нее так пристально, что Джонсон на миг теряется.

— Мне сказали отнести карту доктору Моссу. Мистер Пауэлл посоветовал найти вас у доктора Кларк. — Кто из них кто, Эмили не понимает до сих пор, но надеется, что сможет разглядеть бейджики. — Поэтому вот.

— А, это та самая, Эндрю? — Тот, что в деловом костюме, тянется к папке и открывает ее. — Которая без памяти и куска мозга?

— Абсолютно верно. — Темноволосый лениво выпрямляется. — Еще один человек с улицы… Вижу, сведения уже собрали. — Он переводит взгляд на Эмили. — Уже что-то. Какой странный анамнез. С чего вы взяли, что она ничем не была больна? — Взгляд темно-карих глаз пронзает Джонсон насквозь.

— Она сама сказала. — Эмили пожимает плечами.

— Она ничего не помнит, мисс… — прищур, — Джонсон. Так с чего вы взяли, что ей можно верить?

Вот бы мне тоже очки, думает Эмили, я бы тогда разглядела, кто из них Мосс.

— Интуитивную память сложно обмануть. Она надежнее, чем рефлекторная.

— Вы неплохо постарались. — Пожилой мужчина улыбается Эмили, и у той вспыхивают щеки. — Подойдите-ка сюда и расскажите, как вам удалось разговорить ее. Нам это все очень интересно, да, доктор Мосс? — Он почти подмигивает Эндрю.

Эмили делает шаг вперед:

— Простите за спешку, доктор Кларк, но мне сейчас очень нужны направления на…

— Я не Кларк, мисс Джонсон, — смеется врач.

— Я — Кларк, — раздается голос сзади.

====== 3. In the beauty of ice you can’t see fire ======

#np Seafret — Missing

этим людям мерещится: где-то живут доктора

специально для них: дозвониться бы, докричать;

кто возьмёт на себя ответственность собирать

этих стонущих от фантомной боли в плечах?

Эмили поворачивается.

Женщина перед ней, наверное, похожа на тысячу других женщин; только вот мир вокруг них не съеживается, не жрет сам себя, не бьет холодным ярким светом в лицо. И конечно же, эти другие женщины не смотрят так, словно перед ними не человек, а расходный материал. Камешек, застрявший в остроносой туфле; крошечный залом на идеально выглаженной блузке от новомодного дизайнера.

Ее взгляд цепляет Эмили, чуть останавливается, ставит клеймо — раздражающий, ноющий фактор, о котором не принято говорить вслух; лишний элемент декора в кабинете; формально подаренная статуэтка на очередную годовщину компании.

Конечно, обозналась, твердит себе Эмили, просто обозналась, назвав не то имя, просто перепутала, ну, со всеми же бывает, да, повторяет она, пытаясь уткнуться взглядом в пол, но видит только свое отражение в лаке черных лодочек.

— А, доктор Кларк! У нас тут очередная загадка, — слишком радостно сообщает тот, что хвалил Эмили пару минут назад.

— Отправьте ее к диагностам.

— Как узнали, что речь о девушке?

— Я про загадку. — Кларк ставит на стол крафтовый пакет и две чашки с логотипами R&H. — Сейчас восемь утра, Дональд. Что за сбор в моем кабинете?

Эмили, стоящая чуть позади женщины, как можно незаметнее отходит от стола; столкнуться с владелицей кабинета, ее начальством и, видимо, коллегой никак не входит в планы на сегодняшний день.

Как и вся неврология, в общем-то.

Стоя за небольшим шкафом — очень и очень плоским, Ребекка обязательно бы отпустила какую-нибудь несмешную шутку — Эмили ощущает панику.

Больше всего на свете ей хочется стать невидимкой: за все время работы здесь она еще не оказывалась с такими людьми в кабинете один на один и теперь понятия не имеет, что ей делать: ответить на ранее заданный вопрос, еще раз повторить про направления или убежать, забыв закрыть за собой дверь.

Но ее словно перестают замечать — после негромких переговоров все трое склоняются над разбросанными листками бумаги, а затем вперивают взгляды в настенный негатоскоп: шесть проекций головного мозга привлекают их внимание больше, чем томящаяся в ожидании нужных бумаг Джонсон.

Эмили смотрит на затылок нейрохирурга — почти белые, коротко стриженные волосы, эдакая стрижка-пикси, переходящая все рамки: рваные пряди и настоящий хаос вместо укладки.

Медсестры тоже носят подобные — только куда более кричащие и вызывающие: розовые, синие, зеленые; с добавлением дредов, длинных челок или бритых висков; но на них это смотрится как попытка привлечь внимание. Кларк же словно находит ветер в каждой секунде, позволяя тому укладывать волосы на любой лад.

— …подлатать вот здесь, — ее чуть хриплый голос словно заставляет воздух вибрировать, — посмотреть, может, что из этого и выйдет. Полностью, конечно, не восстановим.

— Сможете?

Кларк ведет плечами, и сквозь тонкую ткань серой блузки становятся видны очертания кружева белья.

— Попробую, — уклончиво отвечает она. — Но мне нужны еще анализы.

— Кстати об анализах. Мисс Джонсон все еще ждет свои направления. — Дональд поворачивается к Эмили. — Мосс сейчас все выпишет, подождите его снаружи, пожалуйста.

— Доктор Мосс, — цедит Эндрю, — слишком занят для всяких бумажек.

Эмили сама не знает почему, но вспыхивает, как новогодняя елка, словно бы это ей ответили грубо или отказали вовсе; краснеет так, что щеки пылают жарче костра; а Мосс не сводит с нее наполненного злобой взгляда.

Ей надо выйти из кабинета; шаг, второй, третий — мягкая поступь по паркету, едва уловимый скрип двери, внезапная духота и странное, почти черное небо в окнах.

Эмили прислоняется спиной к прохладной кирпичной стене, и воздух вокруг нее комкается, как старая сухая бумага. В голове мелькают страшные слова: паническая атака, тревожное расстройство, нервный срыв; но пульс быстро выравнивается, и ветхий бумажный воздух осыпается прахом, позволяя сделать глоток чистого кислорода.

Вспоминает: ей семнадцать, впереди пыльный путь к верхушкам медицины, десятки книг и искусанных карандашей. Стать бы врачом, мечтает Эмили, спасать людей, ловко обращаться со скальпелем, говорить «сушите» старшей медсестре, а вечером ужинать с коллегами в каком-нибудь тихом месте, жеманно оттопыривая пальчик, и растягивать слова: «Давайте не будем о работе?»