Никогда не подсматривай (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 9

— Что ей делать у меня? — возразил тесть, — Элиза никогда не была примерной дочерью.

— Только в тех случаях, когда дело не касается денег, — отрезал Жан-Поль, будучи немного в раздражении, — ей их постоянно не хватает и, зная, что я не собираюсь давать ей больше, чем обычно, она поехала просить их у вас, как не раз уже бывало.

Маркиз состроил унылую мину.

"Отлично", — порадовалась я про себя. Вот они, те, кого я так долго искала. Муж Элизы и ее отец.

Неизвестно, о чем еще они говорили, потому что в это время Дениза потащила меня к принцессе. Мне пришлось вынести приличную головомойку, так как ее высочество была сегодня весьма не в духе. Как обычно. Я привыкла сносить головомойки с завидным терпением. Прискорбно, правда, что не помню ни слова из сказанного. Впрочем, не думаю, что это сильно расширит мой кругозор.

Виновато кивая на гневные слова принцессы, я думала о том, что скажу родным Элизы. Не могу же я так просто подойти к ним и произнести: "Простите, вы ищете Элизу? Я случайно знаю, где именно она может быть. В шкафу на третьем этаже, совсем мертвая". Верх дипломатии, бездна деликатности. Маркиза тут же удар хватит. Нет, так нельзя, нужно придумать что-то другое.

Дениза дернула меня за рукав и сердито прошипела:

— Прекрати мотать головой. Принцесса уже пять минут как молчит.

Я очнулась и посмотрела на подругу.

— И наблюдает за тобой с огромным интересом, — ехидно добавила Марселла, — у нее даже настроение повысилось.

И она захихикала. Дениза обладала меньшей долей юмора, она с упреком глядела на меня.

— Я рада, — сказала я, не понимая хорошенько, что они мне говорят.

И вновь погрузилась в свои мысли. Правда, головой кивать перестала.

Около получаса я ломала голову над создавшейся проблемой, репетируя свою речь перед убитыми горем родными Элизы. Но все, что я придумала, звучало бы столь глупо, что меня немедленно следовало изолировать от общества. Приуныв, я вздохнула. Должны же быть такие слова, которые не повергнут их в нервный шок. Наверняка такие слова были, но я их не знала. Отчаявшись, я набрела на свежую мысль. Если слова нельзя озвучить, их можно написать.

Не думая о последствиях, я незаметно ускользнула из залы и, устроившись на подоконнике в коридоре, нацарапала несколько слов на клочке бумаги огрызком грифеля, который неожиданно обнаружила у себя в сумочке.

Свернув записку, я огляделась кругом и заметив проходившего мимо лакея, подозвала его к себе. Дав ему несколько указаний и дополнив их двумя монетами, ибо без этого ни один слуга не станет перед тобой расшаркиваться, я вернулась в залу. Предусмотрительно было велеть лакею, чтобы он говорил, что получил записку от мальчишки-слуги. Не знаю, правда, что он обо мне подумал, но посмотрел со скрытой усмешкой в глазах. Я не хотела даже гадать, мне было не до этого.

Записку я велела передать мужу Элизы, точнее, уже вдовцу, потому что он показался мне более выдержанным, чем ее отец, уже пожилой человек и наверняка с больным сердцем. Или не сердцем, но что-то же у него должно болеть в таком преклонном возрасте.

Поэтому, я с большим интересом наблюдала за развитием событий. Я видела, как лакей передал записку Жан-Полю. Он прочила послание, нахмурился и настороженным взглядом обвел залу, пытаясь определить, кто это ему прислал. Я поспешно опустила глаза, не собираясь выдавать себя.

Взглянув в другой раз, я увидела, что Жан-Поль направился к выходу. Значит, я все-таки добилась своего. Элизу найдут и похоронят. И она перестанет преследовать меня по ночам.

В ожидании возвращения Жан-Поля я ничего больше не замечала. Правда, меня никто не трогал. Подруги давно уяснили, что, когда я стою с отсутствующим видом, со мной лучше не разговаривать, потому что я все равно ничего не услышу.

Вскоре вернулся Жан-Поль. Его лицо было бледным. Бедняжка! Как я его понимала! Жуткое зрелище ему пришлось вынести. Врагу не пожелаешь.

Ну вот, можно было считать, что я выполнила свой долг перед покойной. Теперь Жан-Поль, а он показался мне человеком порядочным, сделает все необходимое.

Итак, долг был выполнен, но я продолжала наблюдать за ним уже просто из любопытства. По-видимому, Жан-Поль не спешил сообщать своему тестю, где находится его дочь. Наверняка этого не стоит делать на приеме. Представляю, какая поднимется суматоха, если маркиз от услышанного грохнется в обморок. Не стоит радовать окружающих видом своей слабости. Жан-Поль, наверное, тоже подумал об этом, поскольку он отошел от тестя подальше и погрузился в собственные мысли. Наблюдать за этим было уже неинтересно, и я отвела глаза.

Прошло еще какое-то время, и я почти забыла о происшедшем. К тому же, меня несколько раз приглашали танцевать. Когда я танцую, я не могу думать ни о чем другом. Только о том, как бы не наступить партнеру на ногу. Родители не нанимали для нас с Алиенор учителя танцев. Но сестрица живо овладела этой наукой, обладая врожденной грацией и пластичностью. А я, несмотря на свою эфемерность, походила на бегемота на коньках. Что говорить о танцах, когда все постоянно валится у меня из рук. Поэтому, когда мне во время танца задавали какой-нибудь особенно сложный вопрос, я могла сбиться с такта. Впрочем, это было еще полбеды. Хуже, когда я забывала, как считать до трех. Очень плохо, что рот и ноги у меня каким-то таинственным образом связаны между собой. Когда во время танца одно движется, второе отказывает напрочь.

Когда я отдыхала от третьего или четвертого по счету менуэта, клянясь себе, что сегодня больше ни за что не буду танцевать, ко мне подошел Жан-Поль.

Я окаменела от страха. У меня перехватило дыхание, и я схватилась рукой за первый попавшийся предмет, им оказалась спинка стула, на котором сидела принцесса. Благодарю Бога, что мне не вздумалось вцепиться в ее плечо.

Я открыла рот, чтобы отказаться, потом закрыла его, смотря на него с ужасом. Попалась. И опять открыла рот. Не знаю, зачем. Но тут Дениза подтолкнула меня к нему, прошептав:

— Не трусь, дуреха. Он такой симпатичный!

Я машинально присела, протянула Жан-Полю руку, вздрогнув от его прикосновения. И сильно разозлилась на себя за это. Дура! Неудивительно, что Алиенор подумала, что мне понравился жуткий Гранден, если я так ужасно себя веду. Буду продолжать в том же духе, Денизе придет в голову та же мысль насчет Жан-Поля. Нельзя же так выдавать себя.

Жан-Поль с минуту танцевал молча, не спуская с меня испытующего взгляда, под которым я ежилась и цепенела, а потом сказал:

— Наверное, мне следует представиться, мадемуазель. Жан-Поль де ла Рош к вашим услугам.

— Наверное, — отозвалась я.

Со слухом у меня тоже не все в порядке. Как и со всем остальным.

— Сюзанна де ла Фонтэн, — добавила я, надеясь, что он не заметил моих колебаний.

Это прозвучало очень тихо. Но месье де ла Рош, обладающий, видимо, острым слухом, не лишним в общении с такой мямлей, как я, расслышал и продолжал:

— Очень приятно, мадемуазель де ла Фонтэн. Прошу прощения, могу я задать вам один вопрос?

Начинается! Ну как, как я себя выдала? Неужели, у меня на лбу написано, что я все знаю, но никому ничего не скажу? Наверняка. И еще немало другой чепухи. Странно только, что до сих пор еще никто не догадался о том, что я видела.

— Какой вопрос? — спросила я, чтобы оттянуть время.

Может быть, я ошибаюсь. Может быть, он хочет спросить у меня о каком-нибудь пустяке. Очень надеюсь на это.

Увы, надежды мои не оправдались.

— Возможно, мой вопрос покажется вам странным. Наверняка покажется, если это не вы, так что заранее прошу меня извинить. Но если это вы…

— Это не я, — сказала я чересчур поспешно.

Надо бы упасть в обморок, чтобы отбить у него охоту задавать мне любые вопросы. Но увы, это искусство было мне недоступно. Никогда не умела терять сознание, точнее, делать такой вид, не ударившись и не сломав при этом какую-нибудь вещь. Даже если я нацеливалась прямо на диван, то падала все равно на пол.