Мост в Хейвен - Риверс Франсин - Страница 8

У Абры задрожали губы.

— Я хочу быть твоей подругой.

Миссис Мэтьюс положила руки им обеим на головы и пригладила волосы:

— А теперь вы можете быть и подругами, и сестрами.

Пенни обняла Абру:

— Я говорила маме, что хочу, чтобы ты была моей сестрой. А она посоветовала мне молиться об этом. Я молилась и молилась, а теперь получила то, чего так хотела.

Абра подумала, а что же произойдет, если Пенни передумает? Как папа.

* * *

После ужина, передачи «Семья одного человека» по радио и сказки Абру уложили в кровать вместе с Пенни. Миссис Мэтьюс поцеловала их обеих, выключила свет и закрыла дверь. Пенни болтала, пока не заснула на полуслове.

Абра не могла спать, она смотрела вверх на кружевной балдахин.

Мама говорила, что всегда будет ее любить, но она умерла. Мама обещала, что Господь не заберет ее, но Он забрал. Папа говорил, что любит ее, но потом объявил, что она больше не может жить с ним вместе. Ей придется жить здесь, в семье Мэтьюс. Он сказал, что мистер и миссис Мэтьюс хотят стать ее мамой и папой.

Почему же никого не интересует, чего хочет сама Абра?

Дождь колотил по крыше, несколько капель стучали ритмично, как барабан. Пенни перевернулась, продолжая говорить во сне. Абра откинула одеяло, встала с постели и перебралась к окну. Обхватив руками колени, она положила на них голову. Свет уличных ламп расплывался от дождя. Хлопала калитка перед домом. Ветер выводил свою мелодию.

Из-за угла квартала появился мужчина и пошел по тротуару. Папа! Возможно, он передумал и хочет забрать ее домой!

Она встала на колени, прижав ладони к стеклу.

Он только раз глянул наверх, медленно проходя мимо забора.

Видел ли он ее? Она постучала по стеклу. Ветер раскачивал ветки трех берез в углу двора. Папа остановился у ворот. Сердце Абры заколотилось, она постучала по стеклу громче.

Папа не поднял голову и не зашел во двор. Он стоял неподвижно, склонив голову, как он делал, когда молился. И если он так делал, мама всегда говорила, чтобы Абра не мешала, потому что папа говорит с Богом.

Абра тоже опустила голову и сложила ладошки:

— Пожалуйста, Господи, пожалуйста, пожалуйста, пусть папа заберет меня домой. Пожалуйста. Я буду хорошо себя вести. Обещаю. Больше никто не будет из-за меня уставать и болеть. — Она смахнула слезы. — Я хочу домой.

Исполненная надежды, Абра привстала и посмотрела в окно.

Папа приближался к концу улицы. Она не сводила с него глаз, пока он не исчез за углом.

* * *

Питер и Присцилла переговаривались о чем-то шепотом. Иногда они огорчались. Но потом снова жизнерадостно улыбались и делали вид, будто все хорошо. Пенни больше не хотела иметь сестру. Ситуация вышла из-под контроля, когда Присцилла сделала для Абры новую одежду для дома.

— Я думала, это для меня! — заныла Пенни.

— У тебя уже есть несколько платьев, а у Абры нет.

Пенни заплакала громче:

— Я хочу, чтобы она ушла домой!

Питер вышел из закутка на кухне, где разбирал бумаги:

— Довольно, Пенни. Отправляйся в свою комнату!

Она ушла, но сначала показала Абре язык. Питер сказал Присцилле, что им нужно еще раз поговорить с Пенни, и они вместе отправились наверх. Они закрыли дверь спальни Пенни и пробыли там очень долго. Абра не знала, что ей делать. Наконец, она вышла во двор и села на качели. Ей нужно уйти домой? И куда тогда папа отправит ее? В другую семью?

Она закручивала качели, пока цепи не скрутились полностью, потом отпустила ноги и начала вращаться. Пенни всегда будет первой, первой, первой, первой. Пенни родная дочь, родная дочь, родная дочь. У Абры начала кружиться голова, но она снова закрутила качели. Я должна быть хорошей, хорошей, хорошей.

Абра подслушала разговор Питера и Присциллы на кухне в то утро.

— Она ни разу не улыбнулась за три месяца, Прис. А она ведь была такой счастливой девочкой.

Присцилла ответила примирительно:

— Марианн ее обожала. Возможно, она была бы еще жива, если бы отдала Абру сразу, а у нас не было бы всех этих проблем.

Питер налил себе чашечку кофе:

— Надеюсь, скоро все изменится, иначе представить не могу, что нам делать.

Абру охватил страх. Они говорят о том, чтобы избавиться от нее!

— Абра! — Судя по голосу, Питер был расстроен. Он выскочил из задней двери дома. Девочка спрыгнула с качелей, тогда он облегченно вздохнул: — Вот ты где. Пойдем в дом, детка. Мы все хотим с тобой поговорить.

У Абры повлажнели ладони. Сердце билось все чаще и чаще, пока она шла за Питером в гостиную. Неужели они уже решили отправить ее жить к чужим людям? Присцилла и Пенни сидели на диване. Питер обнял Абру за плечи:

— Пенни хочет что-то тебе сказать.

— Прости меня, Абра. — Лицо Пенни опухло от слез. — Мне нравится, что ты моя сестра. — Голос ее был безжизненным, зато глаза говорили правду.

— Хорошая девочка! — Присцилла прижала ее к себе и поцеловала в макушку.

Абра не поверила ни одной из них.

Присцилла усадила Абру рядом с собой и обняла за плечи, прижимая обеих девочек к себе:

— Теперь вы обе наши маленькие девочки. И нам очень нравится, что у нас две дочери.

Папа по-прежнему заходил каждые несколько дней. Джошуа никогда не приходил с ним. Теперь они с братом виделись только раз в неделю, по воскресеньям после воскресной школы, и тогда они просто стояли и смотрели друг на друга, не зная, что сказать.

Как только Абра слышала голос отца, она летела вниз по лестнице, надеясь, что на этот раз он пришел, чтобы забрать ее домой. Обычно Присцилла брала ее за руку и говорила:

— Не зови его папой, Абра. Ты должна обращаться к нему преподобный Фриман, как все остальные дети. Когда подрастешь, сможешь называть его пастор Зик. Теперь твой папа Питер.

В такие дни она засыпала в слезах, и ей снились кошмары. Она звала папу, а он не слышал. Она пыталась побежать за ним, но чьи-то руки удерживали ее. Она кричала: «Папа, папа!» — но он не оборачивался.

Присцилла будила ее и прижимала к себе:

— Все будет хорошо, Абра. Мама здесь. — Но мамы не было. Мама лежала в ящике под землей.

Несмотря на то что Питер и Присцилла без конца повторяли, что любят ее, Абра им не верила. Она знала, что ее удочерили только потому, что Пенни пожелала сестричку. Если Пенни передумает, Питер и Присцилла ее отдадут другим. И куда она тогда пойдет? К кому?

На следующий день пришел папа. Питер долго разговаривал с ним на крыльце, а потом вернулся в дом один. Абра попыталась обойти его и выйти из дома, но Питер преградил ей путь и взял за плечи:

— Ты не будешь видеться с пастором Зиком некоторое время, Абра. — Она думала, это означает, что она не увидит папу до воскресенья, когда пойдет в церковь, но в воскресное утро Питер повел машину в другую сторону. Когда Пенни спросила, куда они едут, Питер ответил, что они будут теперь посещать другую церковь. Пенни ныла и капризничала, жалуясь, что не увидит своих друзей, а Питер возразил ей, что эта перемена пойдет им на пользу. Абра знала, что это по ее вине они больше не будут ходить в церковь преподобного Фримана, и ее последняя надежда умерла. Теперь она даже не будет видеться с Джошуа. Пенни скрестила руки на груди и надулась. Присцилла грустно улыбнулась Абре и сказала, что они только подождут и посмотрят, как пойдут дела дальше.

* * *

1950

Мици открыла дверь и высунулась наружу. Она еще даже не причесалась.

— А что, сегодня среда? — Она жестом пригласила Абру зайти и закрыла за ней дверь. На ней был красный домашний халат и поношенные синие тапочки из атласа, отороченные перьями.

Абра изумленно смотрела на нее:

— Вы же сказали, что я могу у вас репетировать.

— Что ж, уговор дороже денег. — Мици прошла в гостиную, хлопая задниками тапок. — Я очень рада видеть тебя, солнышко. Только никому не говори, что я была не одета в три часа дня. И никому не говори, что я курила. — Она загасила сигарету в хрустальной пепельнице. — Ходж считает, что это вредно для моего здоровья. — Затем взяла пепельницу и отнесла на кухню, где отправила следы преступления в мусорное ведро. — Не хочешь чашечку горячего шоколада, перед тем как набросишься на Бетховена?