Мост в Хейвен - Риверс Франсин - Страница 30

Дилан посмотрел на нее и ухмыльнулся:

— Совсем как Пенни. — Он сделал поворот, и девушка затаила дыхание. Гравий бился о днище машины, Дилан затормозил только у края обрыва. Он схватил ее за волосы и притянул к себе: — Я могу швырнуть тебя вниз на камни, и никто не станет тебя искать. — От его взгляда сердце подскочило, как перепуганный кролик. — Что ты на это скажешь?

Она постарается оставить на нем следы, если только он попытается.

Выражение его лица изменилось.

— Большинство девушек сейчас бы плакали и молили о пощаде. — Он грубо поцеловал ее. — Но ты нечто, знаешь об этом? — Улыбаясь, он покачал головой и вновь выехал на дорогу. — Не думаю, что ты скоро мне надоешь. — И снова они ехали в ночи.

Положив голову на подголовник, Абра рассматривала Дилана. Он был таким красивым. И он приревновал ее к Кенту. Возможно, это знак того, что он ее любит, но пока не знает об этом. Он улыбнулся ей так, что она тотчас его полюбила — или вообразила, что полюбила, неважно.

— О чем ты думаешь, детка?

— Просто наслаждаюсь ездой. Куда мы едем, Дилан?

— А это важно?

Она посмотрела в непроглядную темноту:

— Нет.

— Я хочу провести с тобой еще несколько дней, а потом поеду домой расхлебывать кашу.

Абра покачала головой:

— Не волнуйся, Дилан. Никто не станет меня искать.

— Я говорил не о тебе. — Он рассмеялся, показывая, что люди в Хейвене — это меньшее, что может его заботить. — Скажем так, я должен был разрулить одну ситуацию по просьбе матери. Для этого я и приехал в Хейвен, нужно было дать время, чтобы все улеглось.

— Что?

— Некоторые девушки не знают, когда пора остановиться. Мать сказала мне, что одна раненая голубка улетела и проводит время на итальянской Ривьере. — Он положил руку ей на бедро. — Так что берег чист. — Он убрал руку. — Беда в том, что моя мать, как только увидит тебя, пожелает мою голову на блюде.

* * *

Зик прошел на мост и положил руки на перила. Он молился с открытыми глазами, звук воды, бегущей с гор и утекающей в океан, успокаивал. Накатили воспоминания об Абре: вот он слышит крик новорожденной, видит беспомощное дитя, проверяет биение ее сердца кончиками пальцев; он дует на нее, удерживая в ней жизнь; ее холодное тельце прижимается к его груди. Ему доводилось испытывать страх, но не такой, как тогда, когда он держал Абру на руках, еще липкую после родов, близкую к смерти.

Я помню, как она смотрела на меня глазами, полными доверия и любви. И я помню день, который изменил все.

Он ухватился за перила.

Господи, я не стану притворяться, будто понимаю, что Ты делаешь, но я верю Тебе. Джошуа борется. Битва идет внутри него. Он только что вернулся с одной битвы и тут же попал на другую. Он слушает меня, Господи, но сердце его разбито. Возведи вокруг него защиту, Отец. Поддержи его. Огради его.

Зик выпрямился и посмотрел на восток. Абра ушла неделю назад, и от нее не пришло ни весточки. Горизонт начал светлеть, возвещая о приближении рассвета. Засунув руки в карманы, Зик двинулся в обратный путь. Его внимание привлек блеск чего-то на дорожке. Пастор заинтересовался и наклонился подобрать предмет. Крестик Марианн, цепочка порвана. Вздохнув, он опустил его в карман рубашки.

Когда Зик вошел в дом, Джошуа сидел за кухонным столом, сжимая ладонями дымящуюся кружку кофе, вокруг его глаз образовалась темные круги. Он вяло улыбнулся Зику. Зик пожал ему плечо и прошел к кухонному столу налить себе кофе.

Джошуа закрыл глаза:

— Интересно, где они сейчас?

Бесполезно говорить Джошуа, чтобы он перестал думать об Абре и Дилане. С таким же успехом он может запретить сыну дышать. — Ты работаешь сегодня? Джошуа отрицательно покачал головой.

— Нет. Не на участке. Мы ждем пиломатериалы. Я думаю пойти к Гилу, помочь ему чинить сарай.

— Хорошая мысль. — Тяжелая работа отвлечет Джошуа от мыслей. Он должен сам узнать, что только время облегчает боль.

* * *

У Дилана заканчивались деньги, поэтому они останавливались все в более дешевых мотелях. Они ели плохо вымытыми ложками. Однажды он дал ей денег и велел купить сыра и хлеба, пока он просматривает журналы. Когда они вернулись в машину, он вытащил украденную бутылку бурбона из-под пиджака и швырнул ей на колени. Он нашел место для парковки на ночь и сделал им постель из двух одеял, которые украл в последнем мотеле. Он пил бурбон и смотрел на прибой. Абра боялась спать, вдруг, когда она проснется, его уже не будет. Но усталость взяла свое.

Взошло солнце, она почувствовала руку Дилана, он поглаживал ее волосы и рассматривал ее лицо с озадаченным видом:

— К этому моменту я обычно уставал от девушек. Но тебя я хочу по-прежнему.

Она услышала то, что он не сказал: «Это всего лишь вопрос времени, и я отделаюсь и от тебя». Дилан обязательно сделает так, как захочет. Удивительно, но именно эта его черта привлекла к нему Абру.

Прикрыв глаза, он провел кончиком пальца по ее лбу, носу и губам, потом вниз по шее.

— Теперь у меня денег только на бензин, чтобы доехать до дома. Кажется, пришло время сразиться с драконом.

После этого Дилан почти не говорил. Они ехали по шоссе вдоль Тихого океана, с каждой милей Абра нервничала все больше, но изо всех сил старалась этого не выказывать. Безупречные поселки с зелеными лужайками, похожими на ковер, и стриженые кусты проносились мимо. Булочные и магазины одежды и обуви, ателье, ювелирные лавки и ресторанчики, снова дома, потом еще поворот на Бенедикт-Каньон. Он прибавил скорость, и «корвет» понесся по дороге. Здесь дома располагались дальше от дороги, они были богаче, укрыты зеленью.

Он сделал крутой поворот направо, снова увеличил скорость, потом притормозил, повернул направо еще раз и со скрипом остановился возле почтового ящика перед двумя каменными колоннами и воротами. Он нажал кнопку. В рации задребезжал мужской голос. Дилан назвал мужчину по имени, велел открыть ворота и стал ждать, не снимая руки с рычага передачи. Время шло, у него на щеке задергался нерв. Абра поняла, что не только она сейчас на взводе.

Дилан увеличил обороты и толкнул ворота бампером.

— Давай, мать. Хватит увиливать. — Шины заскрежетали, он сделал задний ход и нажал на тормоза. Он снова увеличил обороты. Ворота начали медленно открываться.

— Давно пора! — Как только открылось достаточно пространства, он рванул вперед.

В лесочке какой-то мужчина косил траву на косилке размером с автомобиль. Это поместье напоминало парк Золотые Ворота: аккуратно подстриженная трава, деревья и кусты, много цветов. Дорога изогнулась, и появился огромный средиземноморский особняк с красной черепичной крышей.

Дилан прибавил скорость, автомобиль сделал круг и замер перед домом. Оставив ключ в замке зажигания, он распахнул дверцу и вышел. Затем обошел машину и помог ей, как истинный джентльмен.

При этом он взял ее руку и поцеловал.

— Мать всегда настаивает на хороших манерах. — Он подмигнул ей. — Возможно, она наблюдает за нами из башни. — Он обнял ее за талию и поцеловал в щеку. — Не трусь. Если она начнет плеваться огнем, спрячься за меня. Я хорошо переношу жар.

Дверь открыла служанка, она почтительно поприветствовала Дилана. И вежливо кивнула Абре. Дилан провел девушку в вестибюль, отделанный красным мрамором и белыми колоннами, повсюду в горшках из яркой терракоты стояли пальмы. Затем перед ними открылась огромная, элегантно обставленная гостиная с зеркальными окнами, выходящими во двор с огромным бассейном. Дальше располагался английский парк, спускающийся постепенно в Лолину.

— Где она? — спросил Дилан привратника.

— Наверху в кабинете, мистер Старк. Она позвонила, когда привратник у ворот известил о вашем возвращении. Она хочет, чтобы вы поднялись к ней.

Дилан схватил Абру за локоть. У него на лбу выступили капельки пота. Это от калифорнийской жары или он действительно так сильно боится собственной матери? Он все сильнее сжимал ее руку, пока они шли по коридору, где висели картины, а в нишах стояли мраморные статуи. Было похоже на музей. Он остановился у большой резной двери, его пальцы уже до боли сжали ее руку.