Мост в Хейвен - Риверс Франсин - Страница 28

Дилан проснулся, как только она вернулась в кровать.

— Хм, ты вкусно пахнешь. — Он снова хотел близости. А она не посмела отказать. Даже если бы и попыталась, разве он стал бы слушать?

«Абра, — зашептал внутренний голос. — Вставай. Спускайся вниз и позвони домой».

Я не могу.

«Позвони пастору Зику. — Она зажала уши ладонями. — Ты же еще ребенок».

Больше не ребенок. Питеру и Присцилле будет так стыдно за нее, что они не смогут смотреть ей в глаза, тем более говорить с ней. Пенни раззвонит по всей школе, что она сбежала с Диланом, провела с ним ночь в отеле, а потом вернулась домой с поджатым хвостом, как побитый щенок. Пастор Зик скажет ей, что она попадет теперь в ад. А Джошуа… Что скажет ей Джошуа? Она вздрогнула, представив встречу с ним.

«Позвони…»

Она не стала слушать голос. Я не могу ехать домой. У меня больше нет дома. Куда поедет Дилан, туда и я.

Наконец утомление взяло верх, и она уснула. Во сне Абра снова видела себя ребенком, таким слабым, что не могла даже плакать достаточно громко. Сверху на мосту стоял мужчина. Пришла надежда, она в мольбе подняла руку. Она хотела закричать, но голоса не было. Мужчина наклонился и посмотрел через перила, но к ней приближался зверь с темными крыльями. Теперь Абра видела только огромную темную фигуру, нависающую над ней. У существа были горящие красные глаза и издевательская белозубая улыбка.

* * *

Зик открыл заднюю дверь, когда Джошуа еще поднимался по ступеням. Ему не нужно было спрашивать, повезло ли Джошуа. Сын прошел в гостиную и опустился на диван.

— Я даже не знал, как начать поиск.

— Она в руках Божьих, сынок.

— Она в руках Дилана Старка, папа! — Нахлынул гнев. — Он порвет ее в клочья. — Джошуа почувствовал, что гнев начинает его душить. — Если уже не порвал.

— Возможно, это происшествие поможет достучаться до нее.

Джошуа изумленно уставился на отца:

— Нет, ты так не думаешь!

— Мне эта мысль нравится не больше, чем тебе, сынок, но любовь, доброта и благоразумие ее не трогают. Она закрыла свое сердце для всех, кроме этого парня.

— Он вовсе не парень. Он… сын самого…

— Если ей противоречить, она чувствует себя мученицей.

Джошуа поднялся на ноги:

— Тогда скажи мне, что делать!

— Ты уже сделал все, что мог. Именно это я пытаюсь тебе сказать. Пора оставить ее в покое.

— Сдаться? — голос Джошуа прерывался.

— Отпустить — не значит сдаться. Это значит позволить Господу сделать то, что Он должен сделать. Он любит ее больше, чем я или Питер с Присциллой, больше, чем мы все вместе взятые. — Он вздохнул. — Иногда Господу приходится разрушать во имя спасения. Он должен ранить, чтобы излечить.

— Разрушить? Ранить? Я не могу этого допустить!

— Это уже случилось, Джошуа. И это не твой выбор. А ее. Все что ты можешь — это верить в бесконечную любовь Господа.

— Но я должен что-то делать, иначе я сойду с ума. — Джошуа снова присел на диван, обхватил голову руками и заплакал.

Он почувствовал твердую руку отца на плече.

— Мы все-таки сделаем кое-что. — Отец сжал его плечо. — Мы будем молиться за нее.

* * *

Абра проснулась, когда Дилан сорвал с нее одеяло:

— Давай, детка, просыпайся.

Они позавтракали в номере, потом Дилан велел ей ждать на улице, пока он выписывался из гостиницы. Он сказал, что они останутся еще на одну-две ночи в Сан-Франциско в отеле недалеко от Северного пляжа. Отель не такой роскошный, но ведь им ничего кроме кровати и не нужно.

Дилан повез ее к Рыбачьей пристани. Он рассказывал ей о своем последнем визите в город с друзьями из университета. Когда он сказал, что они развлекались, Абра поняла, что с девушками. Ей понравился запах моря. Дилан купил краба в маленькой чашке.

— Открой клювик, птичка. — Он положил ей в рот угощение. Он сказал, что хочет купить ей сувенир, и остановился на недорогой розовой кофте на молнии с надписью «Рыбачья пристань». Розовый — любимый цвет Пенни.

— Ходят слухи, что Джо и Мэрилин скоро поженятся. Они живут где-то поблизости. Если нам повезет, мы можем их увидеть.

— Ты хочешь сказать, что знаешь их?

— Я знаком с Мэрилин. — Он усмехнулся, увидев ее изумление. — Она бывала у нас в доме. Моя мать знает всех в Голливуде.

— Твоя мать тоже актриса? — Она ни разу не слышала о Лилит Старк.

— Она журналистка. Делает актрис и уничтожает их. Мать устраивает лучшие вечеринки. Приходят все, кто хочет стать кем-то. Она знает всю подноготную, которую люди хотят скрыть. Все хотят быть у нее в друзьях. Когда она говорит прийти, ее спрашивают — когда. — Он язвительно улыбнулся. — Возможно, считается, что Мэрилин глупая блондинка, но на самом деле она умнее, чем кажется.

Дилан повел ее обедать в Чайна-таун, потом в ночной клуб на Северном пляже.

— Я покажу тебе целый мир. — Мужчина в дверях бросил на нее взгляд и покачал головой. Дилан наклонился к нему, что-то сказал на ухо и сунул в руку деньги. Тогда тот отступил в сторонку, пропуская их.

Внутри было темно и накурено. Абра замерла от удивления, когда увидела двух голых девушек, кружащихся на сцене. В зале было полно людей, в основном мужчин. Дилан тащил Абру за собой, пока не нашел местечко, где можно было присесть. Мужчины смотрели на нее. От их взглядов по коже побежали мурашки. Подошла полуголая официантка за заказом. Абра поспешила опустить глаза. Дилан сделал заказ и откинулся на спинку кресла, наблюдая за представлением.

— Мы можем уйти? — жалобным голосом спросила перепуганная Абра.

— Прекрати вести себя как девочка из воскресной школы. Лучше смотри. — Он поднял ее подбородок и повернул лицом к сцене. — Ты можешь научиться чему-нибудь. — Когда Дилан встал, Абра запаниковала. Он наклонился к ней: — Не волнуйся. Я вернусь.

Она наблюдала, как он пробирается между столиков и разговаривает с мужчиной в противоположном конце зала. Мужчина достал что-то из кармана и передал Дилану. Дилан что-то передал ему. Абра беспокоилась, пока Дилан снова не уселся рядом с ней. Он ей подмигнул:

— Ты подумала, что я уже решил тебя бросить?

Официантка подошла к их столику с напитками. Дилан взял один и передал Абре:

— Выпей. — Она послушалась, напиток ударил в голову, как только она его проглотила. В животе разлилось тепло. Он достал небольшой конвертик из кармана и вытащил таблетку: — Прими это. Ты весь день была такая скованная. Это поможет тебе расслабиться. — Девушка подчинилась, чтобы угодить ему. Когда он кивнул в сторону ее бокала, она послушно сделала глоток.

Абра действительно расслабилась. Ритмичный бой барабана отдавал в сердце. Дилан поднял ее и повел танцевать. Когда он убрал руки, она не остановилась — развеселилась и просто двигалась под музыку. Мужчины криками подбадривали ее. В лицо светили цветные огни. Она закрыла глаза и кружилась, раскинув руки, тело двигалось в ритме музыки. Шум усилился. Она слышала злые выкрики, началась суматоха, но ей было все равно. Абра не хотела ни о чем думать, только о музыке и движении.

Кто-то схватил ее за руку и потащил. Она спотыкалась, спускаясь по ступенькам. Неужели она была на сцене?

— Пойдем. — Женщина вытащила ее в полутемный вестибюль. Абра пошатнулась и врезалась в стену. Женщина легонько ударила ее по лицу, раз, другой:

— Очнись, милая. Что этот дьявол тебе дал?

Абра услышала Дилана. Женщина кричала. Дилан схватил Абру. Женщина возражала, а он обзывал ее и велел не лезть в чужие дела. Абра пошла, шатаясь и держась за стену. Все расплывалось, как в тумане. Дилан нагнал ее.

— Пойдем отсюда. — Он открыл дверь в конце вестибюля. Воздух был холодным, а небо темным. Таким темным. Ее качнуло, и мир исчез.

Абра проснулась с жуткой головной болью и услышала шум воды из душа. У нее все болело: и внутри, и снаружи. Где она? Девушка не помнила эту комнату. Вся обстановка состояла из старого комода, зеркала, потрепанного стула возле занавешенного окна и картины с изображением моста Золотые Ворота на стене.