Враг (СИ) - "Хастлер" - Страница 17

— Я думаю, хватит… — выдавливаю из себя осипшим голосом.

— Хорошо, — легко соглашается и тут же спрыгивает с меня на пол, а я тяну кинутое у стенки покрывало и накидываю на себя, хотя это, наверное, лишнее, скорей всего он и так увидел достаточно.

— Чай есть у вас? — слышу, что его шаги отдаляются в сторону кухни.

— Есть, — отвечаю громче и открываю глаза.

— Одевайся! Я пока чайник поставлю!

Соскакиваю с дивана со скоростью звука и чуть не вписываюсь в стол, который стоит совсем рядом. Разморенные процедурой растирания и массажа мышцы слушаются совсем плохо. Переступая через кинутые прямо на полу мокрые вещи, добираюсь к шкафу и спешно начинаю искать хоть что-нибудь, только бы побыстрее одеться.

— Я малиновое варенье нашёл, — Лекс появляется как раз в ту минуту, когда я выуживаю с полки трусы. — Тебе помочь?

— Нет! — испуганно жмусь в полки за спиной, прикрывая руками низ живота.

— Ты меня боишься, что ли? А, Принцесса? — подходит так близко, что чувствую в его дыхании запах малины, видимо, как нашёл, так и попробовал сразу.

— Нет, — опускаю глаза и разглядываю белую надпись на его футболке.

— Жаль. А я уже было понадеялся… — поднимает руку и смыкает свои пальцы на моей шее. — А так?

Мотаю отрицательно головой. Мне на самом деле не страшно, когда он злится, я больше боюсь его доброты.

— Совсем? — рука сжимается сильнее, и дышать становится тяжело.

Прикрываю глаза и стараюсь не двигаться. Он просто пугает. Он не сделает этого тут, в доме тёти Веры. Он выберет другое место… Боже, о чём я только думаю?!

Охаю от неожиданности, когда меня вжимают в полку с такой силой, что деревянный край больно врезается мне в спину, а чужие руки выгибают шею назад, почти до хруста позвонков.

— Знаешь, Принцесса, я много раз представлял как ты умрёшь, и всегда это была страшная смерть. В моих мечтах ты всегда долго мучаешься и умоляешь, прежде чем испустить дух, — убирает одну руку от моего горла и что-то достаёт из кармана. — Как думаешь, у меня получится?

— Что? — хриплю, пытаясь глотнуть немного кислорода, и у меня это выходит, когда Лекс немного ослабляет хватку.

— Исполнить свои мечты… — отпускает мою шею совсем и почти нежно берёт за волосы на затылке. — Узнаёшь? — показывает мне то, что вытащил из кармана, и мой ужас, скорей всего, отображается на моём лице, потому что Лекс довольно хмыкает.

У него в руках небольшой складной ножик, который я видел только один раз в жизни, но запомнил его до мельчайших подробностей. Так же, как и лица тех троих, так же, как жёлтые цветы на ярко-зелёной, влажной траве…

— Теперь ты боишься, правда? — проводит краем лезвия мне по щеке под глазом, и я вспоминаю слова Олега. Тогда я, кажется, сказал, что Лекс не способен на такое. А может я ошибся?

Вдыхаю поглубже и смотрю прямо ему в глаза. Неужели он сможет?

Холодное лезвие скользит по моей скуле и на несколько секунд задерживается на шее. Проводит там борозду не острой стороной, а как бы имитируя разрез на коже, и у меня просто ноги подкашиваются. По сути, он ничего мне не сделал, но липкое чувство беспомощности уже поселилось где-то в груди и начало расползаться холодным страхом по внутренностям.

— Вы с Ритой трахались? — ведёт лезвием ниже, по груди, а голос самый обычный, спокойный.

— Нет, — выдыхаю шёпотом, чувствуя, как металл кружит вокруг пупка. Боюсь вдохнуть, чтобы случайно самому не пораниться, ведь нож, скорей всего, острый.

— А ты вообще с кем-то трахался когда-нибудь? — останавливается немного ниже пупка и просто упирается острым концом ножа мне в кожу. Совсем немного жжёт, и я догадываюсь, что лезвие всё же оцарапало меня.

— Нет, — ещё и мотаю головой, подтверждая свои слова.

— И как же ты справляешься с этой проблемой? — наклоняется ближе и дышит прямо в лицо. — Дрочишь в кулак под одеялом?

Опять отрицательно мотаю головой и тут же чувствую, как острый край ножа упирается в меня сильнее.

— Не ври мне, — шепчет мне на ухо и заглядывает в лицо. — Так что? Дрочишь?

— Да, — это даже не шёпот, это какой-то писк.

Чувствую, как лезвие уменьшает давление, и выдыхаю.

— Видишь, как хорошо, когда ты говоришь мне правду, — Лекс касается губами моего лба, но не целует, просто прижимается, и говорит прямо в волосы. — Покажешь мне как?

— Нет. Пожалуйста… — с ужасом понимаю о чём он просит.

— Да. Пожалуйста, — произносит с издевкой в голосе и приподнимает мою голову за подбородок. — Или ты порадуешь старого друга способностями своей правой руки, или тебе уже нечего будет брать в эту руку по утрам.

Показательно стучит ножом по открытой дверце шкафа и немного отодвигается от меня, явно давая место для манипуляций.

— И ещё… — добавляет, видя мой ступор. — Я хочу, чтобы ты всё время смотрел на меня. Понимаешь?

Киваю. Он опять не даёт мне выбора.

— Ну так вперёд! — ободряюще треплет меня за щёку. — У тебя десять секунд.

Шевелю рукой, чувствуя, как покалывает в кончиках пальцев, и, смотря ему прямо в зрачки, беру себя за давно опавший член. Несильно сжимаю и думаю о том, что более странного дня в моей жизни ещё не было. Внешне я остался полностью невредим, но внутри он умудрился вытоптать всё под корень.

— Ну же… — нетерпеливо толкает между моих ног своё колено. — Я жду.

Попеременно то бледнея, то заливаясь краской, я начинаю ласкать себя. Стараюсь не опускать глаз и делать всё механически. Но Лекс почему-то не смотрит вниз, на мою руку, только мне на лицо, и в какой-то момент я забываю о том постыдном, что он вынуждает меня делать, и теряюсь в его глазах. В них нет ожидаемой ненависти ко мне или брезгливости, только боль. Как будто это не он, а, наоборот, я делаю ему плохо.

Вижу, как слегка приоткрываются его губы, и наблюдаю за кончиком его языка, быстро чиркнувшим по краям зубов. Хочется вдохнуть воздуха побольше, но дыхание выходит рваным, и я с удивлением понимаю, что мне приятно, и мои пальцы уже скользят по твёрдой плоти.

— Чшш… Всё нормально, — выдыхает шёпотом в ответ на мои распахнутые, непонимающие глаза, а от шелеста его слов у меня мурашки по коже. — Ты справишься.

Чувствую, как под пальцами стало скользко от выступившей смазки, и по телу начинает разливаться тепло. Уже не боясь того, что Лекс будет смотреть, слегка задеваю указательным пальцем головку и втягиваю воздух сквозь зубы.

Я делал это не раз и не два. В одиночестве, в душе или под одеялом, прислушиваясь к шагам тёти Веры за стеной, или наоборот, в тишине пустого дома. Но я ни разу не ласкал себя в присутствии кого-то другого, практически у него на глазах. И это давало эффект, которого я совсем не ожидал.

Это было одновременно стыдно и болезненно возбуждающе. Страх, смешанный со злостью и отвращением, плавно переходит в желание прикосновений. Мне захотелось, чтобы Лекс сделал хоть что-то, а не просто стоял рядом. Например коснулся пальцами моего живота или скользнул губами по щеке. Мне хотелось почувствовать его хоть какой-то частью своей кожи, но он просто смотрел мне в глаза. И когда в моём дыхании появились хрипловатые ноты, и веки сами по себе закрылись, я услышал только:

— Смотри на меня…

И я как всегда послушал его и распахнул глаза, чтобы утонуть в его серых, и выпустить из груди вместе с напряжением глухой стон.

Не удержался и, пошатнувшись на дрожащих ногах, прислонился лбом к его груди, тут же почувствовал пальцы Лекса в своих волосах и вдохнул слабый запах бензина от его футболки.

— Лучше, чем в одиночку? — тихое у меня над головой.

— Нет, — хриплю в ответ.

— Снова врёшь мне, Принцесса. Жизнь тебя ничему не учит, — отталкивается от меня и в несколько движений прячет в карман нож, который до сих пор так и сжимал в руке.

Как-то растерянно смотрит на следы моей спермы на своих чёрных джинсах и на тёмные небольшие пятна на футболке. Я тоже замечаю эти странные пятна и опускаю глаза себе на живот.

Немного ниже пупка остались два неглубоких прокола-разреза, задета, кажется, только кожа, и даже кровь почти уже перестала сочиться.