Бариа (СИ) - Сысоева Юлия - Страница 38

«Погода в Порту удивительно теплая, деревья не сбросили листья, и солнце светит ярко. Буйство красок поражает, тут даже цветут цветы. За всё время нашего пребывания дождь шел всего два раза. Как объяснил Рэй, на юге континента зимы в разы теплее наших и совсем не отличаются от нашего лета. Было странно: сесть на дирижабль зимой, а сойти с него летом. Хорошо, что мы вняли совету Рэя и не повезли с собой много теплой одежды. Добрались мы без происшествий. Сам полет не сравнится с тем, что я уже пережил на пути в Даринширн. Мы летели так долго, что, не будь на борту развлечений, даже я заскучал бы…»

— Скука! Я умру тут со скуки, ты этого добиваешься?!

— Позволь тебе напомнить, что ты не на курорте, черт возьми! Ты на гастролях, и без тебя они не состоятся!

Тайлер уже третий раз за последнюю неделю слышал эти доводы Рэя. И всегда всё заканчивалось одинаково, а именно…

— Обязательства, Доминик. Ты подписала контракт.

Этим спокойным напоминанием конфликт заканчивался всегда. За что Тайлер был крайне благодарен Полю Крутье. Который, надо сказать, оказался очень интересной личностью. Когда ему сообщили о том, что артистка, которой он покровительствовал как импресарио, уже сама каким-то образом договорилась о гастролях в Порту и, более того, нашла спонсора, он сперва удивился, но о причинах спрашивать не стал и развил бурную деятельность по подготовке. Известие о том, что отлёт в Порту состоится уже через месяц, он тоже воспринял более-менее спокойно. А вот когда ему стало известно, что сопровождать их на этих гастролях будут непонятно откуда взявшийся муж этой самой артистки, о котором за всё время их сотрудничества не упоминалось совершенно, и его деловой партнёр, вот тогда господин Крутье не смог скрыть своих чувств. Тайлер на том разговоре присутствовал и даже начал жалеть мужчину, видя его замешательство и непонимание. А потом изумился сам Тайлер, когда Крутье с облегчением рассмеялся и с довольным видом хлопнул Рэя по плечу, а после развернулся и лёгкой походкой пошел сверять расписание выступлений на последние недели. Надо было видеть лицо Рэя, который верно расценил этот жест. Партнёр явно не рассчитывал на такую реакцию, по всему выходило, что Крутье тоже порядком подустал от эксцентричности своей артистки и лишь обрадовался тому, что теперь есть человек, который по закону обязан терпеть выходки этой взбалмошной особы, а сам он может с чистой совестью заниматься профессиональными делами. Сама же взбалмошная особа радовалась предстоящей поездке как малый ребенок. Тайлер радовался не меньше, хоть и старался не доставлять проблем своим энтузиазмом. За него с этим отлично справлялась Доминика.

«Ваша дочь отлично перенесла перелёт. Она скрашивала не только наши дни полета, но и других пассажиров. Сейчас Мэрид занята подготовкой к выступлениям, но как только она найдет свободную минутку, что будет в ближайшее время, я уверен, обязательно засядет за написание Вам письма…»

Тайлер, если честно, сомневался, что такое совершится. Конкретно сейчас за стеной следовал завершающий акт драмы под названием «Я не хочу чахнуть в городе, в этой стране я ещё не была!», в котором Доминика Мэрид Френгег Карнуэл, в четвертом замужестве Клири, расхаживала по комнате, картинно заламывая руки и громко сетовала на жестокость окружающих её мужчин, которые не позволяют ей посмотреть на новую для неё страну. Почему-то такие обстоятельства, как должные начаться с завтрашнего дня выступления, обязательства в виде подписанного контракта и договор с Рэем на невмешательство в их с Тайлером дела не принимались ею в расчет. Помимо этого досадного момента Доминика вела себя примерно, радуя своим обществом. На самом деле, как понимал ситуацию Тайлер, Доминика просто хотела отправиться с ними на побережье, где у них и намечались те самые «дела». Было ли это вызвано стремлением посмотреть изнутри новую страну, нежеланием расставаться с мужем, а, быть может, вина тому — склонность этой женщины к авантюрам, которая была всегда, но лишь после того, как Доминика позволила себе не надевать теперь вдовий наряд на людях, проявилась в полной мере, Тайлер не знал. Знал он твердо лишь то, что Поль Крутье в своей позиции был тверд: он как импресарио артистки Бариа подписал контракт с театром Консорери, где должны теперь состояться её выступления, и он обязан проследить, чтоб так и случилось. Значит, её «изучение страны Порту» откладывалось до того момента, как истечёт контракт. Три месяца.

Три месяца столица Порту будет радоваться чарующим выступлениям Бариа.

Три месяца спокойной жизни есть у Рэя с Тайлером на побережье Порту. За которые они должны сделать свою работу, потому как если контракт не продлят, Доминика найдет их и приедет. Лично Тайлер ничего плохого в этом не видел, наоборот. Общество Доминики ему нравилось изначально, тем более, что она очень напоминала своих братьев, о которых Тайлер вспоминал с теплотой. В частности, перед отлётом ему пришло письмо от Энгуса, который спрашивал о его жизни и просил писать в Даринширн хоть иногда, в частности хотя бы его матери, которая шлёт ему теплые объятия и не менее теплый свитер. Свитер Рэй передал вместе с письмом: бело-черный, как и шарф, тонкий, но удивительно теплый. Тайлер тогда твердо решил, что будет писать по мере возможностей в Даринширн. Сейчас он писал письмо Иннис, вторым на очереди стоял Энгус.

«Обратного адреса я пока написать не могу, нам предстоит поездка на побережье, и я точно не знаю, где мы остановимся. Но думаю, можно будет писать в столицу Порту на имя Мэрид, а там уже она сама перешлёт письма мне. Хочу поблагодарить за прекрасный подарок, я его очень ценю. Я пока плохо успел изучить Порту, но как только присмотрюсь получше, пошлю Вам сувениры. Рэй сказал, что на побережье должно быть много красивых раковин, которых я Вам, конечно же, насобираю. Я ещё хотел насобирать Вам семян местных цветов, только Рэй пояснил, что все те, что мне понравились не выживут у нас на островах. Да, наверное, с нашей погодой никто из местных цветов не приживется…»

— Хорошо! Ваша взяла! — донеслось из-за стены, после чего дверь хлопнула: Доминика вынужденно капитулировала, обставив свой уход должным образом. Но в ту же минуту открылась дверь в комнату Тайлера, и через секунду мимо него мелькнуло красное пятно. Встав в дверях на балкон, Доминика сперва внимательно рассматривала шумную улицу, комкая в руке портьеру, а потом повернулась к молча смотрящему на неё Тайлеру.

— Вставай, мы уходим.

— Куда? — опешил тот, аккуратно откладывая в сторону перьевую ручку.

— Гулять. Эти сатрапы сговорились и лишают меня всякой свободы, так хоть в этот пока ещё свободный день я хочу вдохнуть полной грудью.

— Гулять… одни? Мы же не знаем языка, как мы… — на самом деле этот факт — единственное, что останавливало Тайлера. Как выяснилось, Крутье отлично владел местным наречием, тем более, что родом происходил из соседней страны, а Рэй тоже вполне сносно изъяснялся. Они же с Доминикой могли общаться разве что на пальцах.

— Это не страшно, — Доминика уже стянула с вешалки легкую куртку Тайлера и едва ли не насильно натягивала её ему на плечи.

— Н-но я не дописал письмо!

Доминика посмотрела на стол, довольно улыбнулась и пообещала:

— Я засяду за письмо матери, как мы вернемся. И в размерах не уступлю твоему.

Этого Тайлеру хватило, чтоб резво подняться с места и направиться на выход. В конце, концов, завтра они с Рэем планировали отправляться на побережье, и когда ещё выпадет возможность погулять по столице Порту? Тем более, что одну Доминику отправлять на прогулки и встречи было чревато последствиями известного характера, а упрямства уйти одной ей более чем доставало.

Уже на улице Тайлер оглянулся на окна их номеров на третьем этаже и успел заметить, как два «сатрапа» с довольным видом курили на балконе. Очень хотелось наградить их осуждающим взглядом, но Доминика уже тянула его вниз по улице к запримеченной ею лавке. О, отличная возможность посоветоваться с ней на тему сувенира для матери, должна же Доминика знать, что может той понравится.