Горец. Кровь и почва (СИ) - Старицкий Дмитрий - Страница 49

  - Почему тогда ее братья не пришли?

  - Братья её чётко выполняют приказ старшего в роду - тебя. А жена имеет право на свое мнение в таком вопросе, - просветил капрал.

  Сколько вот живу среди горцев, а вот так до конца их и не знаю.

  - Сколько врагов осталось?

  - Десяток - полтора. Не больше. Главное, командир, чтобы нам патронов хватило. Тогда всех здесь положим.

  - Ведь это наши горы. Они помогут нам? - процитировал я Высоцкого.

  - Вот именно, командир. Правильно сказано.

  Звонко хлестал по ушам выстрел из винтовки снайпера.

  - О! - улыбнулся капрал. - Ещё минус один. Прорвемся.

  Через два с половиной часа все собрались у водопада. Ну, как все... разведка еще не подошла. Пока их ждали, сварили ужин на маленьком бездымном костерке в ямке. Бульон из пемикана с лапшой. Не шибко вкусно - зато питательно. Для Мити жена не забыла что-то положить в свой ранец.

  Вернулась разведка, когда уже начало темнеть. Доложилась.

  - Командир, находники все ушли хутор. Ночевать, скорее всего, будут там. Их девять человек осталось.

  Их девять нас пять, не считая жены с сыном. Не лучший расклад. Тем более враги показали, что воевать они умеют.

  Принял насколько мог торжественную позу.

  - Бойцы, благодарю за службу. Первая задача: сбросить врагов с хвоста каравана герцога, выполнена вами успешно. На завтра нам надо увести их в сторону. Вон туда, - махнул рукой в гору. - Теперь всем спать. Дежурство по очереди. Капрал, распорядись.

  И заснул как убитый. Жутко устал.

  На утро ушли в гору на плато. Оторвались всего на четыре часа. Ппотом пришлось делать засады.

  Враги со свежими силами, подобрав все трофеи, в то числе и с хутора, стреляли чаще. И точнее.

  На плато с сумрачным лесом вышли только я с семьёй и Ягр. Остальные полегли, забрав с собой минимум по одному врагу. Патронов у нас почти не осталось, но мы упорно тащили с собой тяжеленные пулемёты.

  Потом и Ягр вдруг осел на ярко зелёный мох.

  - Извини, командир, что не выполнил до конца свой долг, запузырил он яркой кровью на губах. Шаль ко мне домой не носи: умерла моя мать этим летом.

  Сумрачное небо, прорывающиеся сквозь густые ветви, остановилось в его глазах.

  - Видишь: к чему привело твое непослушание, - упрекнул я жену. - Все погибли, защищая тебя, вместо того чтобы отступать по правилам. Какие ребята были. Какие бойцы!

  - Ним лучше отсюда уйти, - сказала жена, не отвечая на мои упрёки.

  Снял диск с пулемёта Ягра, выщелкнул из него оставшиеся патроны, а сам пулемёт утопил в ручье. Диск забрал с собой. Чтобы враг не мог этим оружием воспользоваться.

  И оля-улю козочками по горам.

  Дважды еще пришлось устраивать пулемётные засады. Элике запретил стрелять - у неё патроны охотничьи на дымном порохе. Демаскируют.

  Когда вышли на заветную поляну, облегчённо вздохнул. Пришли. Там нас не догонят.

  Но тут раздался рассерженный крик.

  - Стой, Кобчик! Cтой! Не уйдешь от меня проклятый байсрюк герцогский. Отвечай, где мой сын?

  Господи, отвяжется ли когда-нибудь от меня этот бырон?

  Бывший майор Тортфорт, тяжело дыша, стоял один, без сопровождения. Неужели мы с Эликой всех умудрились всех оставшихся покоцать? Или они отстали от него? Барон держал в руках ППГ, явно затрофеенный у моих павших бойцов, направив его на нас. На нем была надета серо-голубоватая шинель республиканского солдата без погон. А беретку он где-то потерял по дороге.

  Я машинально нажал на спуск пулемета, но верный надежный ''гочкиз'' только клацнул ударником - патроны кончились.

  И я просто-напросто швырнул в Тортфорта тяжеленной железякой.

  Не добросил.

  А жаль.

  - Зачем тебе сын? Тебя все равно повесят за измену, - крикнул я ему, задвигая за спину Элику и Митю. - А так хоть один Тортфорт останется на развод. Но уже как рецкий дворянин.

  - Ненавижу! - заорал Тортфорт и поднял автомат.

  Что-то перестал мне нравиться этот глобус.

  Громкий металлический щелчок показал, что и у врага тоже кончились патроны. Уф-ф-ф-ф-ф!... это ж какая эйфория сразу окутала всего меня.

  - Стой там, где стоишь, если жить хочешь, бывший майор, - крикнул я и достал из кобуры ''миротворец'', передернул затвор, одновременно подталкивая спиной своих присных, вдавливая их в поляну меж деревьев с метками, которые я оставил, когда попал сюда, в этот мир. Не забывал при этом Тортфорта держать на мушке.

  Тортфорт тут же бросил свой автомат в снег. Не герой. Правильно от него Илгэ детей не хотела.

  Что ж... Надо попробовать...

  Вряд ли Тортфорт тут один. Подозреваю, что другие, жаждущие нашей крови, просто отстали.

  Я взял на сгиб левой руки Митю, продолжая целиться в Тортфорта, хотя попасть в него даже из ''миротворца''... через то расстояние, что нас разделяло весьма проблематично.

  -Элика, встань передо мной и прижмись ко мне, - попросил я, когда мы оказались ровно между тремя метками на стволах треугольником по краю поляны.

  Руку с пистолетом, направленным на Тортфорта, я положил жене на плечо.

  - А теперь мы, закрыв глаза, резко садимся на корточки, - выдал инструкцию.

  - И что будет? - откликнулась Элика.

  - Если всё срастётся, то спасёмся, - усмехнулся я в ответ.

  - Мы попадем в твой мир ушедших богов? - спросила жена с невнятной надеждой.

  - Да, - ответил я, хотя не был на сто процентов в этом уверен. - И... на счет три. Присели. Раз...

  Глаза Тортфорта были как у волка, который в кустах какает. Он умудрился, пока я разговаривал с женой, вдвое сократить расстояние между нами. И я, прежде чем присесть, в него выстрелил.

  Ненавижу гада.

  - Получилось, значит, - протянул я по-русски, озираясь на стоящие окрест нас зрелые березы сталинской еще посадки по проекту ''Преобразования природы''. Голые ветки на фоне рыхлого снега напоминали японские гравюры. Ноябрь где-то. Или март. Только уже или еще - не понять. Снег вокруг, но не холодно. Так... плюс-минус ноль.

  - И никаких Тортфортов, - усмехнулся грустно. И непонятно было: попал я в него или не попал. Его удача...

  Есть такой старый анекдот. Чемпион по пулевой стрельбе стоит у памятника Пушкину и недоумевает. ''Как же так... Несправедливый мир. Попал-то Дантес, а памятник стоит Пушкину?''

  - Что ты говоришь? - переспросила Элика по-рецки.

  Я и не заметил, что бормочу все это себе под нос. По-русски. Причём, не отводя ствола от того места, на котором мы проявились. Вдруг Тортфорт сдуру рванёт за нами?

  - Здравствуй мир ушедших богов, будь он неладен, - перешел и я на рецкую мову. - Ну, что ж давно тебя надо познакомить с моей мамой, - поцеловал я жену в нос. - Пойдём-ка, милая, в сторонку от этого места, а то засосет, не дай бог, ещё обратно под пули.

  Тут мой взгляд упал на пулемет, валяющийся недалеко в снегу. Ручной 'гочкиз'. Мой. От ведь незадача... Вроде как далеко я его зашвырнул. Нехорошо. Как сейчас примут нас в Павшино менты по белы ручки, так и срок мне впаяют за незаконное ношение. Плюс 'три гуся'## за незаконное изготовление оружия - аналогов-то его в нашем мире нет. И Элике тоже - с её плеча свисал левер на хорошем кожаном ремне. Какие тут два патрона, которые менты подбрасывают из жадности, но чтобы можно было честно написать в протоколе ''боеприпасы'' во множественном числе? Ничего им и придумывать тут не надо. Все налицо.

  ## Т р и г у с я - статья 222 Уголовного кодекса Российской федерации. (сленг)

  Огляделся. Нашел место.

  Отцепил от ранца малую пехотную лопатку и стал отгребать снег.

  А потом еще срезать дерн и долбить смерзшуюся землю.

  Элике наказал стоять на атасе и внимательно смотреть по сторонам, чтобы не застукали меня за этим занятием. А сам копал и копал, отбрасывая землю на кусок брезента, запасливо положенный в ранец ещё на хуторе в горах Реции. После первого штыка пошло легче. Земля не успела промерзнуть в глубину.