Иль (СИ) - kalip kalip "Калип" - Страница 114

– Это Римус Дэй, представитель императора Тао, – зная, что Фроз поймет его, пусть хоть и с помощью программы, но разберется, кто такой император Тао, Кавур не стал более ничего пояснять.

Ожидание, что рядом с адмиралом будет представитель власти людей, оправдались для Фроза. Переведя взгляд опять на адмирала, он произнес:

– Ты хороший воин. Битва с тобой мне нравится. Я сражался много веков, в разных галактиках с разными воинами. Война с тобой интересна.

Говоря это, Фроз еще раз втянул ноздрями воздух, хотя он знал, что эмоции он и так впитывает в себя, но он хотел большего. Этот воин источал столько силы и мужества, что акела с удовольствием питался ими. Он видел, что и ак Лур впитывает их.

– Тогда тебе будет приятно поражение в битве со мной, – говоря это, Кавур не бросал слова на ветер. Он знал, что победит этого акелу, даже ценой собственной жизни. Ради всех людей земли он обязан победить, это его долг.

– Твои слова - слова воина, – именно так и должен ответить истинный воин. Фроз получил тот ответ, который ожидал. – Война с тобой мне нравится. Но погибнуть глупо. Я предлагаю другое.

– Слушаю тебя, – видя, что Фроз замолчал и втягивает ноздрями воздух, произнес Кавур.

– Соглашение, – прозвучал голос Фроза, – в нем укажем свои условия. Я гарантирую соблюдение их.

Именно такое и ожидал Кавур. Акелы, добившись преимущества и закрепившись на планете, не хотят бессмысленной бойни. Тогда что они хотят?

– Говори твои условия, – произнес адмирал.

– Отдай мне эту планету, – Фроз отвел руку в сторону, показывая пространство вокруг себя, – взамен я не трону ваш флот, корабли, другие планеты и Землю.

От движения его руки и шага вперед, который он сделал, многочисленные трофеи на его поясе справа пришли в движение. То, что эти висюльки столь разных форм и материалов именно трофеи, Кавур догадался. Слишком странные они были, видно, принадлежали иным расам, цивилизациям. Некоторые трофеи были очень интересными на вид, незнакомыми для глаза человека, вот поэтому Кавур опять задержал на них взгляд и замер. Ему показалось, что земля уходит из-под ног, пространство исказилось и исчезло все, кроме капли космоса, висящей на цепочке.

– Этого не может быть, – прошептали губы Кавура.

Только Римус, стоящий подле него, расслышал эти слова. Он видел, как побледнел адмирал и проследил взглядом туда, куда был устремлен взгляд Кавура. Многочисленные трофеи, висящее на поясе справа у акелы. Дэй не знал, на какой из трофеев смотрит Кавур, но то, что именно одним из них вызвано такое состояние адмирала, Римус догадался.

Фроза и Лура буквально окатило волной пронзительной боли. Не той, к которой они привыкли, питаясь от людей. Та боль была вызвана физическими методами, эта же боль была другой. Тонкая как лезвие, она пронзила их, насыщая своей глубиной.

Проследив взгляд адмирала, Фроз не поверил своей догадке. Человек смотрел на его трофеи, но вряд ли адмиралу были они знакомы. Слишком древними они были и из таких глубин галактики, где точно люди не бывали. Лишь один трофей, самый последний, забранный у капитана Иля, мог так привлечь внимание адмирала и вызвать эту боль – кулон стекла на цепочке.

Переведя взгляд от кулона, Фроз встретился с глазами адмирала. Их взгляды пересеклись, как в древности встречались шпаги, металл ударил о металл, и сноп искр осыпался к ногам.

«Соперник», – вот то, что охарактеризовала программа в произошедшем. Сейчас перед Фрозом стоял соперник. Но неужели адмирал знает капитана Иля? Хотя все возможно. Только соперничество, возникшее между ними, было намного глубинней в своей сути, чем просто совместное знание одного и того же человека. Они пытались поразить друг друга взглядами, как на дуэли, за того, кто должен принадлежать лишь одному. Все это отразилось в сознании Фроза но, получив информацию, он не мог понять ее. Почему адмирал борется за обладание Илем и почему он сам вступил в эту борьбу?

Видя, что пауза затянулась, а Кавур сверлит Фроза таким взглядом, который может убить, Дэй сделал полшага вперед, чуть задев плечо адмирала. Тот вздрогнул, очнувшись.

Понимая, что он не имеет права личному затмить свой разум, Кавур попытался взять себя в руки. Сейчас он обязан провести переговоры. Обязан! Как же он ненавидел это слово! Если бы не оно, он бы с мечом в руке выбил бы из этого Фроза признание, откуда у него капля космоса. Но нельзя…

– Люди никогда не оставляют людей. Я не отдам тебе людей, живущих на этой планете, – почему-то собственные слова отозвались стыдом за совершенный самим же поступок в прошлом, но он не дал памяти воскреснуть. – Выслушай мое предложение: я дам тебе время, чтобы улететь с этой планеты и с других, где есть твои базы. Мои корабли не будут стрелять по твоему флоту до тех пор, пока ты не покинешь пределы нашей галактики.

– Я не покину планету Урус. Мы сильнее, мы победим людей. Будут жертвы. Я не хотел этого.

– Ты хотел убивать людей, которые живут на этой планете. Я не отдам тебе их! Я буду сражаться с тобой, ведя войну за жизни всего человечества!

– Глупые жертвы. Мы победим вас, – опять впитывая эмоции, Фроз чувствовал, что адмирал совладал с болью и теперь ее затмила сила истинного воина.

– У людей есть очень древняя поговорка: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь».

– Не понимаю тебя, – программа так и не смогла Фрозу пояснить смысл сказанного, хотя в запутанных вариантах расшифровки слов адмирала Фроз все же уловил суть – тот был уверен в своей победе.

– Поймешь, – смело смотря в точки зрачков Фроза, произнес Кавур.

– Ты достойный воин. Я захвачу тебя живым. Ты мне нужен, – осознание, сколько эмоций можно получить от адмирала, делало войну для Фроза еще более интересной.

– Я тоже не буду тебя убивать, – в этом Кавур был уверен. Он не даст погибнуть Фрозу, пока не узнает, откуда тот взял кулон.

Поднеся руку к голове, люди, не боясь, повернулись и пошли к трапу в корабль. Фроз же смотрел им вслед, вспоминая, что именно такой же жест сделал капитан Иль, выходя из каюты.

***

Весь лунный день Римус не находил себе места. Он видел Кавура и знал, что должен поговорить с ним, да только адмирал постоянно находился в капитанской рубке. Им предстояло много работы. Корабли вернулись на орбиту планеты Урус, акелы тоже вернули свои корабли на прежние позиции. Все ждали, когда начнется атака, кто первый откроет огонь. Адмирал отправлял разведку и собирал информацию. Основное, что ему нужно было понять, насколько сильно укрепление акел на самой планете. Только поздно ночью Кавур покинул свой пост, отдав распоряжение адъютанту заменить его на несколько часов.

В каюту адмирала Римус ворвался, как только тот открыл дверь. Кавур даже не повернулся при его появлении, он стоял и неспешно расстегивал на себе мундир.

– Слушаю тебя, Римус Дэй, – зная, что не имеет права не пустить пса императора, Кавур хотел лишь поскорее отделаться от него, принять душ и лечь спать.

– Что происходит? – обойдя Кавура и заглядывая ему в глаза, спросил Римус.

– Это официальный допрос? Мое моральное состояние тревожит пса?

– Хватит! – Римус преодолел расстояние между ними, схватив адмирала за плечи и тряхнув его. – Камеры отключены, – зло проговорил он, – Кавур, не отталкивай меня. Я пришел к тебе как друг. Да, между нами все кончено, но нельзя вот так все вычеркнуть… – восстановив дыхание, Дэй продолжил, – я ведь вижу, как тебе плохо. А сегодня… Когда ты увидел трофеи на Фрозе, на тебе лица не было. Я многое знаю о твоем прошлом… – видя холод в глазах Кавура, Римус осекся. – Я так хочу помочь тебе…

– Это все? Дешевая мелодрама закончена? – сбросив с плеч руки Римуса, Кавур отвернулся. – Не знал, что псы императора так романтичны.

– Зачем ты так… я чисто по-человечески хочу помочь, – даже злые слова Кавура не задели Римуса. Он понимал, что все это говорится из-за боли внутри того.

В каюте повисла тишина. Кавур сделал шаг к стене. Он искал в себе силы железным голосом приказать Римусу удалиться и понимал, что силы в нем и не осталось. Он слишком долго был один на один со своим горем, даже когда они с Римусом были близки, он был один. А теперь близости физической нет, а вот душевная… Слова Дэя, его глаза, они разрушили его оборону. Он прислонился лбом к холодной стене из ольбидия.