Желтый дьявол (Том 3) - Мат Никэд - Страница 32

— Кто-то перешел с той стороны панели сюда, — сообщает она шепотом.

Все сразу замолкают.

— Тише! — произносит Кушков и сам приближается к окну, завешенному кружевной занавеской.

— Да, кто-то стоит. В пальто с поднятым воротником. Пусть кто-нибудь из женщин выйдет, спросит, что ему надо.

— Я пойду, — вызывается маленькая Ольга.

— Ладно, иди. А мы за тобой дверь на всякий случай запрем и будем следить через окно.

Все смотрят через занавеску, как Ольга выходит, как человек в пальто что-то ей говорит и как она вдруг бросается к нему…

— Что такое? — Все с напряжением подаются к занавеске. Да ведь это Адольф! И как они его не узнали?

Открывают дверь и впускают хохочущую Ольгу и Адольфа.

— Вот так напугал, чорт. Ты что ж не шел прямо к дверям?

— А семафор-то где? Рубашка?

— На веревке! Где ж ей быть, — отвечает Ольга.

— На-ка, выкуси. Иди, погляди.

Ольга выбегает во дворик. Действительно, рубашка сорвана ветром и прилипла к заборчику. С улицы и не видно.

— Есть какие-либо новости? — спрашивает Кушков.

— Да, есть, — отвечает Адольф. — Как вы думаете, пара-другая сотен тысяч винтовочек нам бы не помешала?

— Ты без вопросов рассказывай, короче. — Сразу все крайне заинтересованы. — Какие винтовки?

— Какие? Русские! Трехлинейные, настоящей американской работы. Это — которые по заказу Керенского.

— Ага, — соображает Кушков: — а ты что имеешь в виду?

— Вот что, — с расстановкой отвечает Адольф, сознавая всю важность своего сообщения. — Винтовочки эти находятся на американских складах, но мы их получим по ордеру и формально, все как следует.

— Здорово! — восклицает Кушков. — Что ж, действуй. Кого надо из ребят, бери. Только смотри, держи ухо востро. У нас теперь каждый человек на счету.

— Будьте покойны, — отвечает Адольф: — я уж это дело сварганю. И на этой же неделе…

Сандорский вновь в плену у Клоделя. Левая рука у него перевязана, но чувствует он себя бодро.

Сандорский шагает из угла в угол маленькой комнаты, в которой он заперт, и думает, думает. Детективы всегда, когда попадают в затруднительное положение, усиленно думают.

Что ему еще остается делать? Комната исследована наиподробнейшим образом, и ничто находящееся в ней не может способствовать бегству. Но Сандорский не теряет надежды.

— Для дедукции нет ничего невозможного, — вспоминает он любимое изречение своего учителя. — Есть, — восклицает Сандорский и схватывает валяющийся в углу комнаты желтый обломок серы.

— Я спасен!

Он совершенно спокойно садится и с любовью поглядывает на стоящий на столике маленький медный чайник, в котором ему приносят воду.

Сандорский ждет прихода своего тюремщика — хитрого Миши Буравчика, прозванного Печной Трубой.

— Ну, как мы живем? — говорит Буравчик, отпирая дверь комнаты. Потом с насмешливой вежливостью: — Может-быть, что-нибудь нужно?

— Благодарю вас! Я чувствую себя прекрасно. Вот возьмите, вы забыли отобрать у меня это кольцо. Я его случайно нашел в кармане. Может-быть, вы мне сделаете за это маленькое одолжение.

Буравчик жадно схватывает кольцо.

— Хе-хе, говорите, говорите. Не хотите ли вы меня подкупить этим дрянным кольцом?

— Кольцо с настоящим бриллиантом, но подкупить я вас не собираюсь. Я вам дал его вместо денег и прошу принести мне…

— Ну, что?

— Я, видите ли, простудился во время падения в воду. Слышите, голос охрип — болит горло. Купите для меня в аптеке что-нибудь для полоскания горла. Какой-нибудь соли.

— Только-то! Это можно.

Через 10 минут Буравчик в аптеке.

— Какой-нибудь соли для полоскания горла.

— Соли? — спрашивает аптекарь. — Может-быть, бертолетовую?

— Сказали, все-равно.

Аптекарь заворачивает небольшой пакетик.

Вечером Сандорский принимается за дело. Любовно поглаживает насухо вытертый чайник.

— Выручишь, дружок, выручишь!

Кусок серы уже растерт в мелкий порошок. Сандорский вытаскивает из печки находящиеся там угли и проделывает с ними то же самое. Потом аккуратно мерит все стаканом, смешивает с бертолетовой солью и плотно упаковывает в чайник. Затем прилаживает крышку чайника, обматывает его сорванными со стен проводами…

Два часа ночи. В здании раздается оглушительный взрыв.

Буравчик и Трехглазый мигом вскакивают, но видят только мелькнувшую по коридору фигуру человека.

Дверь комнаты Сандорского разбита вдребезги. Комната и коридор полны дыма.

— Он сбежал! — кричит Трехглазый. — За ним, скорее!

Тем временем Сандорский, добежав до угла улицы, на ходу впрыгивает в чей-то проезжающий мимо автомобиль и кричит шоферу на ухо:

— Я сыщик! Скорей вперед! Я вам заплачу.

Но шофер застопоривает машину.

— Покажите ваши документы.

У Сандорского все отобрано. Медлить некогда. Он уже видит бегущих по тротуару Буравчика и Трехглазого.

Сандорский выпрыгивает из автомобиля и бросается к подъезду ближайшего здания. Это гостиница «Бель-Вю». Мимо швейцара и оторопевших боев он мчится вверх по лестнице. За ним внизу слышны крики и удары — это прорываются его преследователи.

Поднявшись на самый верх, Сандорский пробегает по коридору в левый флигель здания и бросается к лифту.

Он уже нажал кнопку, когда наверху лестницы показываются головы Трехглазого и Буравчика.

…Бах-пах, — раздаются выстрелы. — Джауллл, — разбивается стекло лифта. Но лифт уже спускается.

— Мы его поймаем внизу, — кричит Буравчик и мчится назад. Трехглазый остается на месте.

Сандорский, увидя своих врагов, соображает: возможно, что внизу еще кто-нибудь из них, и его поймают. Нет, он спасется.

Он мигом выламывает разбитое пулями стекло лифта, вылезает наполовину и виснет на боковой предохранительной сетке.

Коробка лифта уходит вниз.

Сандорский, повиснув на руках, пробирается по сетке к открытому ее концу, примыкающему к лестнице. Но в это время:

…Пах… пах…

Он чувствует, как что-то горячее пронизывает его мозг, отпускает руки и… падает вниз.

На четвертом этаже с дымящимся револьвером смотрит ему вслед Трехглазый.

— Господин Клодель! Мы погибли, — вбегает крича Трехглазый.

Лицо его искажено страхом. Он трясется, как в лихорадке.

— Что случилось? — вскакивает Клодель с места и выхватывает револьвер.

— Шестеро наших ребят, работающих под башней дворца, пойманы. Обвал туннеля под библиотекой.

— Ничего не понимаю! Тут чье-нибудь предательство. Что ты думаешь?

— Я ничего не соображаю, — трясется Трехглазый. — За мной шли по пятам. Следят. Вот сейчас…

— И ты шел сюда? Болван!

Клодель подбегает к окну. На улице перед зданием отряд полицейских.

— Видишь, что ты наделал! Теперь расхлебывай. Надо спасаться. Запри двери.

Трехглазый бросается к дверям.

Клодель вынимает из шкафа куклу величиной в человека, одетую так же, как он, в пиджачный костюм. Он привязывает к рукам куклы конец веревки и выдвигает куклу через окно.

— Держи другой конец, — кричит он Трехглазому, — и спускай медленно вдоль стены.

Снизу уже заметили фигуру, появляющуюся в окне 4-го этажа. Слышны крики и выстрелы. Тем временем Клодель, повиснув на люстре, открывает люк в потолке и пробирается в следующий этаж.

Оттуда по коридору винтовая лестница на чердак.

Он уже заносит ногу на лестницу, как черная точка дула револьвера останавливает его.

— Вы арестованы! — слышен твердый голос Мак-Ван-Смита. — Излишне вам подниматься на крышу. Там ждут вас полицейские.

Проклятие срывается с уст Клоделя.

— Дьявол! Мы еще посмотрим, чья возьмет. Стреляй, собака!

Клодель бросается на Мак-Ван-Смита. Сыщик нажимает курок револьвера, но пуля пролетает над спиной Клоделя. Голова его в это время со всего размаха ударяет Мак-Ван-Смита в живот.