Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия - Страница 88

— Что-то еще? — Сверкнул недобрым взглядом, а она пожала плечами, не зная, что сказать.

— Ты сделал меня несчастной… — Пробормотала, недолгую совместную жизнь припомнив.

— А ты никогда меня не любила!

— Это очень хорошо, Юрочка. Это очень хорошо. Я слышала, что при разводе обычно предлагают срок для примирения… сделай так, чтобы в нашем случае можно было обойти эти формальности. — Пожелала и, не дожидаясь ответа, ушла, развернувшись на месте.

Презрение и брезгливость посетили много позже… Уже в зале суда, когда как на идеального семьянина, на представителя власти глянула. Впрочем, это была их последняя встреча. К чему эти условности?..

И лишь почувствовав себя по-настоящему свободной, Марта полной грудью вздохнула. На улицу выйдя, развела руки в стороны, и хмурому зимнему небу улыбнулась. Желая своей маленькой победой поделиться, к отцу отправилась. Его мнение сейчас слушать было не обязательно, но сообщить об изменениях в личной жизни родителю все же стоит. Но, приближаясь к дому, желание хвастать отпало напрочь. Какие-то люди, какие-то фразы, все будто в тумане. Полное осознание происходящего пришло, когда свою сестру, Свету, в одной из комнат увидела.

— Что произошло? — Выдохнула из последних сил, судорожно оглядываясь. — Где папа?

— Вспомнила?! — Задела сестра и недобро ухмыльнулась. — Мы только с кладбища. Папа умер. — Добавила тише, с необходимой скорбью, но без должного сожаления.

— Что ты такое говоришь?! Этого не может быть! Не может быть! — Прокричала Марта и по комнатам побежала, пытаясь отца найти и злую шутку в зачатке уничтожить.

Из угла в угол металась и все звала его, звала… Вверх по лестнице, вниз. В кабинет, а после в сад, к любимой беседке. В снегу запуталась и в сугроб села, пытаясь с мыслями собраться. Перед глазами кругом все и люди… это люди… почему они так странно на нее смотрят? Когда кто-то резко и грубо за локоть потянул, вроде как опомнилась и на Свету уставилась.

— Ты что творишь? — Прошипела та, шапку, в снегу подобранную, в руки втолкнула и вокруг дома, к другому входу повела. Подальше о любопытных глаз. — Выгулялась? Отца довела, а теперь показательные истерики устроить решила? Конечно, ведь ты его так любила, так любила! — Причитала Света, когда в дом вошли, пока по лестнице в комнату на втором этаже вела. — Вот только оценить теперь некому. Его нет, понимаешь?! Нет!

— Но… но как же так? Ведь еще совсем недавно я звонила и он… и он сказал, что все хорошо, что… — Зажмурилась и лицо ледяными после снега ладонями закрыла, пытаясь опомниться.

— Звонила она! Да лучше бы ты голову свою на место вернула! Непуть! От мужа ушла, от отца отвернулась… Мне в глаза людям смотреть стыдно! — Прошипела сестра.

— Я не могла иначе! Я не могла, ты слышишь?! — Подскочила Марта, но мощная сестра легко толкнула ее обратно к дивану.

— Ты себя услышь! Блудливая дрянь! — Вспыхнула ярым румянцем женщина, но тут же взяла себя в руки и неторопливо перевела дух. — Сегодня поминки, пока ты можешь остаться, но учти… я тебе свою семью позорить не дам. Иосиф ясно дал понять, что видеть тебя не желает. Потому, чтобы к завтрашнему утру и духу твоего здесь не было. — Проговорила Света мертвым, лишенным эмоций и полутонов голосом.

— Что ты такое говоришь? Это наш дом, это наша память…

— Этот дом мой. — Высоко вздернув подбородок, заявила сестра. — Мать так распорядилась в завещании. Тебе, если помнишь, достался фамильный перстень.

— Да, но… Свет, мы же вдвоем остались… Нужно хотя бы какое-то время держаться вместе… Я никогда… — Попыталась что-то добавить, как сестра осекла взглядом.

— Не зря тебя бабушка всю жизнь кляла. Как говорила, как и вышло! Тогда, тогда тебя еще в детский дом нужно было сдать! Но нет же! — Эмоционально руками взмахнув, Света злобно хмыкнула. — Она же такая маленькая! — Повторила отцовские слова, что Марта слышала ровно в тот день, как умерла мама. Отчего-то их запомнила, а вот сейчас неприятное воспоминание резануло по сознанию. — В общем, я тебе все сказала. — Выдохлась сестра, рассыпавшуюся по лбу челку встряхнула и развела руками. — И… если ты все же выйдешь к гостям, — напыщенно начала и ядовитую улыбку сдержала, — хотя я тебе этого делать не рекомендую… Но если все же выйдешь, то, будь добра, держи себя в руках…

— Вот еще! — Вскрикнула Марта, подскакивая. — Перед кем?! — Растерянно оглянулась и прикусила нижнюю губу, с эмоциональным напором сестры, с ее укором во взгляде не справляясь. — Кто все эти люди? Почему я должна… — Всхлипнула, чем сестра и воспользовалась, истерику приглушая.

— Замолчи, Марта!

— Да они отца нашего даже не знали! — Припомнила редкие, вскользь услышанные фразы. — Я их вижу впервые! Кто они? Зачем здесь?..

В порыве к дверям бросилась, пытаясь выйти, достучаться, докричаться до них. И то, как Света ее в сторону отшвырнула, не поняла, потому сделала попытку вырваться снова… и снова! Пока оглушительная пощечина не разделила пространство. Как вспышка молнии перед глазами мелькнула и жгучая боль обожгла лицо.

— Ты здесь никто. — Едва не по слогам процедила сестра, нависая. — Эти люди нужны. Эти люди нужны нашей с ним семье. Ты ведь еще помнишь, что такое семья? — Вкрадчиво прошептала и удовлетворенно прикрыла глаза, как только Марта притихла. — Не смей становиться у меня на пути, слышишь? Не смей! — Внушительно проговорила, хотя голос был не громче шепота.

Света брезгливо скривилась, а в момент, когда Марта расплакалась, ее лицо больше походило на снисходительность.

— Вы мне даже не сообщили… — Жалобно проскулив, Марта поджала колени к груди. Голову на них устроила.

— Твоему мужу я позвонила, как только узнала сама. — Безразлично отозвалась Света. — Кстати, он приходил утром. Принес свои соболезнования. Что же касается тебя… — Многозначительно промолчав, сестра поджала губы. — Ты и сама должна понимать… Меня во Франции нашли, а ты… ты от нас отказалась. Вот тебе и урок. — Поучительно подчеркнула и отступила к двери. — Лучше тебе в таком виде гостям не показываться.

Заключила и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Позволяя в полной мере ощутить, что такое одиночество. Позволяя взвыть в голос и при этом окончательно не потерять лица в чужом присутствии.

За окном давно потемнело, а люди все не расходились. Веселый смех стал доноситься со стороны столовой. Какой-то весельчак принялся травить анекдоты и никто не вспомнил его остановить. А у Марты внутри настолько пусто, что даже сил подняться не хватило. Так и сидела под дверью, вцепившись пальцами в растрепанные волосы. Так и кусала губы, сокрушаясь о том, что не может произнести ни звука. Вздрогнула, когда дверь отворилась, открывая проход, впуская в пустую комнату искусственный свет. Не видела, кто — запах почувствовала и просто заплакала, признавая, что не отпустило, что до сих пор больно. Глухо простонала, когда Вадим с силой к себе прижал, на мгновение у всего мира ее отбирая. Так, что вздохнуть не получалось, что пошевелиться было подобно подвигу, а слезы все текли и текли, неподвластно разуму, желанию.

— Ты знал? — Единственное, что произнести смогла, когда его горящий взгляд уловила. — Ты знал? — Прошептала в отчаянии, всем телом к нему прижимаясь, в лицо с незнакомыми глубокими морщинами вглядываясь.

Вадим головой покачал, ее слезы с лица вытирая.

— Приехал, как только отец сказал. — Прошептал он. Марту с пола поднял. — Пойдем со мной?

— Нет…

— Я прошу тебя. Так будет легче. — Уговаривать принялся, теплым дыханием дрожащие ладони отогревая.

— Я… я с ним даже не попрощалась…

— Он простит, я знаю. Он любил тебя и все понял.

— Как они могли, Вадим, как?..

— Жизнь жестокая штука. Пора бы к этому привыкнуть.

— Так просто? — Вспыхнула Марта с гневом и тут же от него отступилась. — Хотя о чем я… у тебя всегда и все просто. Хочешь — бери! Закон джунглей! — Брезгливо поморщившись, попыталась Вадима оттолкнуть, но не справилась и обессилено вздохнула. — Не бросай меня, пожалуйста. Только не сейчас. — Головой покачала и сама в мужчину вцепилась.