Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия - Страница 64

— Скажешь, нет?

— Скажу! — Обреченно головой махнула. — И еще скажу… Может, ты и не заметил, но я беременна. Мне сейчас тяжело с тобой говорить и стоять тяжело. Давай мы продолжим разговор когда ты остынешь. — Проговорила, себя пересиливая, желание сжаться, в калачик скрутиться и саму себя обнять. Понимания искала, но не нашла, ведь Юра злыми глазами сверкнул, кулаки сжал и холодно усмехнулся.

— Мне дела нет до твоего нагулянного ублюдка! — Как спичка вспыхнул ненавистью и отвращением. — Что это?!

Подхватив с пола первую попавшуюся фотографию, Марте в лицо ткнул, не замечая, что она даже не увернулась, стараясь шаткое равновесие удержать. Только вздохнула глубже. И бледность на лице, синеву на дрожащих губах не хотел замечать. Только лихорадочный блеск в глазах маяком светил, внимание привлекая.

— Что это?!

— Это?.. — Марта фотографию похолодевшими пальцами перехватила. На снимке они с Вадимом о чем-то переговаривались. Он позволил себе поправить ее волосы и любовался результатом. — Это флирт. Тебе знакомо слово «флирт»? — Грустно усмехнулась и поджала плечи, спасаясь от очередного вопля. Дрогнула, но устояла. Закрыла глаза и судорожно выдохнула, а когда открыла, все, что видела перед собой — это дверь.

Сделала несколько шагов и взвыла от боли, когда Юра, больно сжимая за обе ключицы, со спины схватив, к дивану отшвырнул.

— Не хватало еще, чтобы ты по улицам шлялась, будто приблуда!

— Юра, мне больно, вызови врача. — Сжалась Марта, колени к животу поджимая. — Ты слышишь?..

Из последних сил старалась паники не выдать. Эмоции контролировала, понимая, что только это мужа от рукоприкладства удерживает. Сквозь слезы на него глянула, вскинув голову, и громко простонала, закрыв рот ладонью, видя, что он телефонный провод с силой дернул, вырывая, что вокруг аппарата его обкрутил и рядом с ней на диван отшвырнул. Пока от боли корчилась, пытаясь хотя бы встать, Юра успел в свой кабинет метнуться и выйти с набитым бумагами портфелем, прихватил телефон.

— Юра… Юра не уходи, мне страшно… — Заскулила Марта, платье в кулаки сжимая, не зная, куда еще напряжение из себя вытолкнуть.

— Побудешь одна, как раз об этом и подумаешь. — Отмахнулся тот. — Буду поздно. — Крикнул уже от входной двери и громко ею хлопнул. Буквально через секунды послышался гул мотора и звук удаляющегося автомобиля. Марта осталась одна.

Спустя вечность, боль стала утихать, схватки ослабевать и отзываться в напряженном теле все реже, а пелена перед глазами рассеиваться. Марта смогла разогнуться, размазать по лицу все еще вытекавшие из глаз слезы, жалобно всхлипнуть. Губу закусила, чтобы сдержаться от крика досады и ладонь ко лбу приткнула, чтобы опору получить и вместе с ней к спинке приткнулась, не имея воли смолчать.

— За что?.. — Головой покачала, самой себе, своим глазам не веря.

Туфли, что будто колодки сжали ноги, сбросила и зажмурилась, эмоции вызволяя, с воздухом из себя выталкивая. От тянущей боли в крестце охнула, пытаясь встать, но подняться смогла лишь тщательно спину помассировав. Сделала шаг и пошатнулась, головокружение переждала, а потом ладонью по бедру провела, пытаясь от щекочущего ощущения избавиться и замерла, глядя, как кожа, пальцы в яркий цвет окрасились. По ноге, от основания бедра до щиколотки скатилась густая капля темно-вишневой крови. Перед глазами тут же помутилось и тошнота подступила. Тихий стон ужаса сорвался с губ, но дрожащие пальцы не успели перехватить другой и третий, и за ними следующий. Это была уже не тревога, это была подкатывающая к глотке паника. Быстро стерев яркий потек, Марта заколотилась, в мыслях путаясь. Отчего-то первой стала та, что твердила смыть все следы, будто и не было ничего. На кухне обычным вафельным полотенцем воспользовалась, чтобы идею воплотить в жизнь.

А дальше к кабинету бросилась, ведь там второй телефон. Пробегая по гостиной комнате, боковым зрением отметила большой темный потек на обивке дивана и оттого только ускорилась. Дверь толкнула и тут же к столу, едва не споткнувшись о старинные кресла. Трубку схватила, номер набрала, а там тишина. Набрала еще раз и еще! На клавишу сбрасывания в истерическом желании чего-то добиться несколько раз надавила и только потом увидела вырванный из аппарата провод связи. Как ошпаренная в сторону отскочила, попутно телефон от себя оттолкнув. В стену вжалась, лицо, ставшими влажными ладонями прикрывая, и по волосам провела, призывая к спокойствию.

— Все хорошо… Все хорошо… — Судорожно прошептала, крепко зажмурившись. — Все хорошо. — Проговорила чуть уверенней. Ноги и руки почувствовала, кровь, что пульсирует в них, разгоняя тепло. Выдохнула.

От стены отлепившись, сделала первый неловкий шаг, за ним второй. Прямо перед собой смотрела, боясь взгляд вниз опустить. Так дошла до прихожей. Натянула пальто, обернула вокруг шеи шарф, ноги в резиновые сапоги вставила, только для того, чтобы не наклоняться и время на молнии в обуви не тратить. На ручку входной двери нажала и заколотилась. Еще раз! Еще! И кулаком со всей силы ударила, больше не пытаясь сдержаться. Тихо расплакалась, чувствуя, как по ногам потекло что-то теплое, вязкое.

— Помогите… — Прошептала сквозь слезы и ком из горла прогнала, шумно сглотнув.

Резко обернулась и к окну, что на соседский двор выходило, бегом бросилась. Разорвала свежее поклеенную на зиму бумагу вокруг фрамуги, ручку растолкала и настежь окно распахнула.

— Помогите! — Прокричала во весь голос, панику в нем подавляя. — Помогите, пожалуйста… — Пробормотала, глядя на стоящий примерно в ста метрах от забора, дом, и, сжимая в руках ледяную обрешетку окна, повалилась на нее без сил.

Несмотря на сквозящий ветер, слышала, как лоб покрываются мелким холодным потом, как жар обдает лицо и в висках пульсирует настающее давление. Головой качнула, наваждение сбрасывая, тут же с ужасающим спокойствием стянула с плеч пальто, но когда сделала шаг и услышала в сапоге хлюпающий звук, не выдержала. Бросилась к открытому окну и с остервенением кричать принялась. Просто кричать. Не зная, что еще может сделать. Только выгнав из себя этот психоз, все силы на него потратив, смогла успокоиться и от окна отлепиться. Стянула сапоги, наступая на задники, с глухим криком за стол схватилась, поскользнувшись на первом же шаге в луже из собственной крови, и только потом поковыляла спокойнее. Смотреть под ноги было все так же страшно.

Поднявшись по лестнице, Марта поняла, что боль вернулась. Боль усилилась. Боль рвалась изнутри и заняла все пространство комнаты. Себя не помня, через голову стянула свое красивое платье. Белье на пол сбросила и под душем стала, врубая воду на полную. Заколотилась от первого ледяного потока, но получилось согнать ступор. Марта опомнилась и пополам согнулась от тубой боли, что сейчас опоясывала. Пелена перед глазами вернулась, чтобы вскоре стать яркой, багровой, а потом смениться на цветастые разномастные звезды. Под горячими струями становилось легче. Теперь было страшно сдвинуться с места. Приходилось цепляться за кафельную плитку, редкие выемки в ней, за хлипкие дверцы.

Когда вода в поддоне душевой кабины вновь стала прозрачной, появилась слабая надежда. Собравшись с силами, удалось переступить через невысокий бортик, укутаться в широкое полотенце, но дойти до кровати в спальне не успела. Что-то тяжелое с жутким хлюпающим звуком упало между ног. Затем снова. Еще громче. Или это слух обострился… Марта схватилась руками за голову и просто пошла дальше. Просто пошла. Услышав страшный звук в третий раз, она вскрикнула и упала на колени. Боль стала максимальной, длилась невыносимо долго. В ушах шумело, горло хрипело, не в силах выдавать звуки, сердце колотилось с бешеной скоростью, а потом все прошло. На полу, между ног, лежали три пригоршни бордово-черных сгустков и тонкой струйкой лилась кровь.

— Все будет хорошо. — Успела проговорить Марта прежде, чем отключилась.

Периодически приходя в сознание, перед собой видела лишь потолок с потайным узором на нем. Она часто смотрела на этот потолок, только сейчас узор был угрожающе опасным. И плавные линии напоминали не рябь на водной глади, а болотную тину, которая кружилась, кружилась, засасывая, и расходилась густыми потеками по сторонам. Тело не слушалось. Губы шевелились через силу, но звука собственного голоса Марта так и не услышала. И только странный холод будто тянул ее за собой, подхватывая, окружая.