Нейро-панк (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич - Страница 19

- Не закрыто, - возразил Соломон, - Пока еще нет. И не будет закрыто, пока я не вытащу на свет то, что ищу… Кстати, благодарю покорно за информатора. Где ты откопал такое чудовище?

- Полагаю, вы мило пообщались.

- Еще как. Но что это за странное создание?

- Энглин? А что такое? – притворно удивился Баросса, ущипнув себя за ус, - Вы быстро нашли общий язык?

- Совершенно безумное существо, аж дрожь берет, - признался Соломон, - Стыдно сказать, я так и не понял, какого оно пола.

Баросса хохотнул.

- Ну, это, старик, загадка века. Я ее тоже не решил. И сомневаюсь, что кто-то вообще способен ее решить. В какой-то момент я просто подумал, что дальнейшее любопытство невежливо. В конце концов, нельзя же требовать у мира раскрыть все его загадки?

- Но почему… Я имею в виду, что оно вообще такое, это Энглин? – не выдержал Соломон. Напряжение последних дней и душная замкнутая комната лишили его привычной сосредоточенности, - Ты, как я понимаю, вел с ним дела? Никогда не поверю, что ты способен общаться с информатором, совершенно не представляя его подноготную. Только не ты.

Но Барросу таким выпадом было не пробить. Для того, чтоб потопить его огромный пиратский бриг, требовалось орудие совсем другого калибра.

- Что такое Энглин?.. – он приподнял густые брови, - Человек, я полагаю.

- Очень смешно. Но без ответа я не останусь, не надейся. Что это за человек?

- Человек, который мне немного обязан. Не настолько сильно, чтоб я этим злоупотреблял. Но достаточно, чтоб предоставлять мне консультации время от времени.

- Чертовски странный человек, я бы сказал. Как будто… Нет, не знаю. Какое-то совершенно увечное мышление, дерзость, путанность…

- Да, у него или нее необычная манера общения. Но я никогда не придавал этому большого значения, мне куда важнее то, что оно может мне дать.

- Оно было нейро-вандалом, так ведь? – напрямик спросил Соломон.

- Так, - подтвердил Баросса, делая вид, что разглядывает обложку какой-то пыльной папки, - Наверняка. Но уже давно этим не занимается. Скажем так, этот человек в свое время оказался неспособен сотрудничать с другими представителями своего вида. И стал изгоем. Был вышвырнут из закрытого круга нейро-вандалов в наш мир, мир обычных скучных людей и никчемных бумаг. Это не просто исключение из клуба, это жестокое наказание. То же самое, что пинком скинуть с Олимпа на грешную землю.

- У этого наказания была причина?

Баросса ковырнул пальцем корешок какого-то каталога и брезгливо сдул с ногтя пыль.

- Конечно. И был виновник. Скажем так, существо, которое ты знаешь как Энглин, сделало то, что не следовало делать. Или то, что другие нейро-вандалы сочли предосудительным. А они весьма скоры на суд, даже в отношении себе подобных. Наказание было скорым и достаточно жестоким. И я имею в виду не просто остракизм.

Соломон напрягся. Он вспомнил странные манеры странного существа – и странные слова, некоторые из которых за прошедшие дни так и не удалось вытряхнуть из памяти.

- Они сделали с ним что-то, верно? Не просто сослали? В чем заключалось наказание?

Баросса взглянул на Соломона едва ли не с сочувствием.

- А ты не понял? До сих пор не понял? Эх ты… Я-то всегда полагал, будто у тебя острый ум и развитая наблюдательность.

- Ни черта я не понял, - огрызнулся Соломон, - И буду благодарен, если растолкуешь.

- Извини, старик. Но я не чувствую себя вправе говорить о таких вещах. Хочешь – спроси Энглин. В сущности, оно милое создание, если не считать некоторых… Ну, ты сам знаешь. Впрочем, теперь, когда дело Эмпирея Тодда закрыто…

- Не закрыто! И не будет закрыто, пока я не найду того, что ищу!

Баросса положил ему руку на плечо. Осторожно, как касаются взведенной бомбы. Ладонь у него была тяжелая, но ее тяжесть не вызывала дискомфорта.

- Соломон, ты что, не понял? Дело закрыто. Сегодня утром, в десять часов. Комиссар Бобель подписал все бумаги.

- Почему вдруг закрыто? – не понял Соломон, - Кража произошла всего пять дней назад!

- Да, всего пять дней. Но вернуть украденную собственность потерпевшему ты уже не сможешь. Даже если превратишься в мумию среди здешних скрижалей.

- Почему? – поднял голову Соломон.

- Потому что господин Эмпирей Тодд скончался сегодня утром.

Соломон уставился на Бароссу снизу вверх. Черные глаза детектива Бароссы, обычно насмешливые и часто подмигивающие, были торжественно-печальны. Не шутка. Да и кто шутит такими вещами.

- Умер? Убит?

- Нет. Самоубийство, - Баросса развел руками, и этот жест дался ему с трудом, учитывая объем комнаты, - Самое обычное самоубийство.

Соломон не знал, что сказать, поэтому безотчетно сказал самую глупую вещь из всех возможных:

- Этого не может быть.

Баросса лишь вздохнул:

- Это случилось. Полчаса назад я был на месте его смерти. Самоубийство.

- Стой, стой, стой… Да не мог он убить себя! Он жил надеждой на то, что ему вернут его нейро-софт!

- Угу. Его нейро-душу. Видно, не дождался. Винить некого.

- Пять дней!..

- Пять вечностей муки, - Баросса взял с полки какую-то папку наугад, брезгливо перелистнул несколько желтоватых страниц, нахмурился, - Знаешь, подводные лодки обыкновенно лопаются, оказавшись на критической глубине, если у них нет достаточного прочной обшивки, позволяющей выдержать давление. Как оказалось, у Эмпирея Тодда не было своей природной брони. Он держался, сколько мог, а потом его просто раздавило.

- Уверенные в себе взрослые мужчины не сводят счеты с жизнью из-за каких-то нейро-модулей!

- Под слоем нейро-модулей, как оказалось, скрывался слишком слабый человек. Печальная, глупая картина. Но что ж с того.

- Где его нашли? – спросил Соломон, теребя край папки, которую до этого просматривал.

- Тело нашли в его собственной квартире. Записки не оставил.

- Как он умер?

- Не слишком изобретательно. Взял нож для бумаг у себя в кабинете и перерезал вены на руках. Получилось не очень опрятно. Но достаточно эффективно.

Соломон вспомнил Эмпирея Тодда – бледное человекоподобное существо в дорогом сером костюме. Вспомнил его прыгающий подбородок и подрагивающие пальцы, страдание в голосе и опустошенность в глазах. Этот человек был пуст, когда зашел в кабинет детектива Соломона Пять.

«Украли меня! Понимаете? Мою суть. Душу мою. Всего… всего меня. Верните. Верните, умоляю вас! Пустота… Как вакуум в груди. Верните меня! Настоящего меня! Денег не жалко, черт с деньгами… Но душу…»

И он, детектив Соломон Пять, даже не понял, насколько пуст был господин Эмпирей Тодд. Ныне уже не господин, да и не Эмпирей Тодд, а сверток на холодной полке прозекторской комнаты. Человек, потерявший самого себя и не способный жить с этой потерей.

- Это могло быть замаскированное убийство, - сказал Соломон, понимая, что голос его звучит без особой убежденности, - Об этом ты подумал?

- Первым же делом. Но… - Баросса неопределенно пошевелил пальцами, - Это все-таки самоубийство. Дверь заперта изнутри, а привратник показал под присягой, что этим утром в дом не заходил ни один человек. Сам понимаешь. Он сломался, просто сломался. Так бывает.

Соломон потер лоб. Где-то в голове блуждала мысль, настолько слабая и размытая, что ее невозможно было зафиксировать и расшифровать.

- Я видел его спустя три дня после кражи. Он был подавлен, ужасно выглядел, но он был жив.

- Значит, следующие два дня многие изменили в его отношениях с жизнью. Сам понимаешь, никто не может вечно терпеть депрессию. Он превысил запас прочности своей психики и… - Баросса щелкнул языком и быстро чиркнул пальцем по своему же запястью, - Тянул, сколько мог, потом все. Раздавлен, как подводная лодка. Ну и хватит о нем. Давай, складывай свои ветхие бумажки. Успеем перехватить по порции сашими на углу. Эй!

Соломон рассеянно смотрел на папку перед собой, даже не пытаясь ее закрыть.

- Да, - сказал он невпопад, облизнув губы, - Ты иди. Я… потом. Хочу еще кое-что посмотреть.