Ава (СИ) - "Pretty Rippey" - Страница 107

В последний раз тяжело вздохнув, Рид тоже выровнял дыхание и, выпрямившись, посмотрел на Аву. Глаза его горели в неровном свете ночных фонарей и жилых окон странным и почти безумным блеском. Словно бы некая одержимость овладела им и требовала выпустить всех своих демонов наружу… Одним стремительным шагом подскочив к девушке, Роберт сжал ладонями ее раскрасневшееся от бега и мороза лицо, притянул к себе и впился в ее губы своими. У Авы вновь перехватило дыхание, но она ответила Риду со всей страстью, со всем желанием и жаром. Ведь она так хотела, так ждала…

Оторвавшись от ее губ, Роберт покрыл лицо Авы быстрыми поцелуями и стремительно спустился к ее шее, едва не кусая в приступе страсти. Она млела от его поцелуев и прикосновений и совсем размякла в его объятиях. От адреналина шумело в голове и виски едва не лопались от оглушающего пульса, но она откинулась назад, подставляя свою его губам шею и почти повиснув на его руках. Он мог разорвать ее как дикий зверь, мог прокусить сонную артерию и выпить всю кровь, а то и вовсе придушить и оставить посреди перекрестка бездыханную и мертвую… Она готова была позволить ему все, что угодно. Но только ему одному.

Они влетели в ее квартиру, как ураган, тут же снеся с ближайшей вешалки висевшую там одежду и фетровую шляпу, но ни на секунду не отрывались друг от друга и целовались долгими изголодавшимися поцелуями. Кое-как захлопнув дверь и закрыв замок, они завалились дальше по коридору, где Рид резко прижал Аву к стене и прильнул к ней всем телом. Хейз обвила его ногой, настойчиво призывая стать еще ближе. Его руки скользили по ее изгибам, сминая мешающуюся ненавистную одежду. Их губы слились воедино, и та жадность и ярость, с которой они целовались, было поистине животной, неконтролируемой и необъятной.

Их тела горели, кожа мокла от пота под одеждой, и воздуха постоянно не хватало. Но они целовались так, словно бы не видели друг друга целую вечность. Всего несколько дней, проведенных порознь, казались им бескрайней пропастью, и они с пылом наверстывали упущенное. То, чего могло уже больше никогда не случиться, сложись вечер прошедшей пятницы иначе…

В пылу страсти Ава все-таки смогла перехватить инициативу и оттолкнулась от стены. Они с Ридом отступили на шаг, и она спешно стащила с себя куртку. И в тот момент, когда та упала на пол, руки мужчины взмыли вверх и погрузились в пышные рыжие локоны. Сжав волосы Авы, Роберт настойчиво потянул их вниз, отчего под закрытыми веками девушки заплясали белые искры. Но удовольствие, которое приносила ей боль, было таким сладким и прекрасным…

В какой-то момент Ава положила ладони на скулы Роберта и настойчиво разорвала поцелуй. Рид потянулся было обратно к Хейз, но она не позволила вновь себя поцеловать, удержала его, и их лица так и замерли друг напротив друга. Его пальцы все еще сжимали и тянули ее волосы. С его губ скрывалось тяжелое и немного хриплое дыхание. Ее колени подкашивало и кружилась голова, но ей нужно было знать прежде, чем продолжить.

— Скажи, ты ревновал? — борясь со сбившимся дыханием, шепотом спросила она.

— Да, — на выдохе ответил Роберт.

— Как сильно? — продолжила мучить их обоих вопросами Ава.

— Безумно, — признался Рид и в отчаянном порыве вновь потянулся к губам девушки, и на сей раз она тоже подалась ему на встречу.

Они снова отдались диким поцелуям, в которым не было места ни нежности, ни мягкости. Руки Роберта метнулись к жилетке Авы, и мужчина не глядя быстро расстегнул все пуговицы, едва сдерживаясь, чтобы просто не сорвать их. В то же время сама Хейз требовательно стащила с его плеч куртку и, пока Роберт замешкался, вынимая руки из рукавов, расстегнула свой ремень и вытащила его из петель. Вещи падали в хаотичном беспорядке на пол, но разгорячившиеся любовники уже не могли ждать того момента, когда полностью разденут друг друга. Крепко прижав Аву к себе, играя своим языком с ее в глубоком поцелуе, Рид мягко опустился вместе с ней на колени, на пол. Они оказались в пространстве между диваном и журнальным столиком, но им было все равно, где полностью отдаться обжигающей страсти. А вот «как» имело для Авы огромное и почти жизненно важное значение.

Она разорвала поцелуй, увильнула, когда Рид попытался снова ее поцеловать, и не позволила опустить себя вниз. Словно бы задурманенный, Роберт почти по-звериному неодобрительно оскалился, но Хейз извернулась в его руках и, не поднимаясь с колен, повернулась к нему спиной. Его ладони оказались прижаты к ее животу, а она сама сначала прильнула к нему всей спиной, а затем недвусмысленно прогнулась в пояснице.

— Ох, Ава… Милая… — хмельным голосом благоговейно выдохнул Роберт, поняв намеки Хейз, и впился в ее шею губами, когда она приглашающе убрала волосы в сторону. Она сладко охнула в ответ и блаженно прикрыла глаза, тяжело дыша от возбуждения. Покрывая ее кожу поцелуями, Рид расстегнул пуговицу и молнию на джинсах девушки и погрузил ладонь в ее трусики. С губ Авы сорвался судорожный стон, и она еще сильнее прогнулась в спине, сгорая от желания. Она хотела. Сейчас. Немедленно. Безо всяких прелюдий. Но…

— Изнасилуй меня, — умоляюще прошептала она. — Будь со мной жесток, Рид. Пожалуйста, будь жесток…

Казалось, Роберт не сразу осознал, о чем именно она говорит. С опьяненным видом, тяжело дыша, он смотрел на обернувшуюся к нему через плечо Аву почти с минуту, пока с вырвавшимся на выдохе сдавленным смешком на его губах не появилась коварная усмешка.

— Ава… Ах, ты моя маленькая шлюшка, — сладко прошептал он ей на самое ухо и вскользь, не больно, но достаточно чувствительно куснул за щеку. Ава вздрогнула от укуса, коротко вскрикнула, и в следующий же миг Рид резко распахнул рубашку у нее на груди, сорвав к чертям все пуговицы. Настойчиво рванул кружевные чашечки лифчика вниз, обнажая нежные и белые прелести любовницы. Почти у самого основания ее шеи блеснула серебром спрятанная все это время под высоко застегнутым воротником короткая цепочка с кольцом-звеном…

Ава было испуганно замерла, но Роберт с силой толкнул ее в спину. Девушка упала вниз, больно ударившись раскрытыми ладонями об пол, да так и застыла на четвереньках. Она боялась даже пошевелиться, но именно этот страх и обрушившуюся на нее чужую ярость так жаждала и хотела.

Грубыми и резкими движениями Роберт заставил ее раздвинуть ноги шире и стянул с нее джинсы вместе с трусами до самых колен. Ни о каких ласках и нежных прикосновениях речи даже не шло.

— Значит решила увильнуть и сбежать от своего Хозяина, так, мелкая тварь? — звенящим жутким безумием голосом спросил Роберт, расстегивая свой ремень, и с хлестким звуком вытянул его из петель.

— Да, мой Господин, — напуганно промямлила Ава, дрожа всем телом не то от испуга, не то от возбуждения. А возможно и от обоих чувств разом.

— Но ты же понимаешь, что поступила крайне глупо? — насмешливо спросил Роберт, набрасывая ей на шею свой ремень, и резко затянул его петлей. Пряжка щелкнула и зафиксировала тугой импровизированный ошейник. Поперхнувшись воздухом, Ава машинально вскинула руку вверх и отчаянно попыталась оттянуть ремень от горла, но Рид наклонился к ней, схватил за волосы и настойчиво притянул к себе.

— Что надо сказать своему Господину, ты, грязная потаскуха? — прорычал он ей на ухо.

— Простите меня, Хозяин! — почти со слезами на глазах взмолилась Ава.

— Чья ты сука?! — больно дернув ее за волосы, рявкнул Рид.

— Ваша, Господин! — взывала Хейз. — Я ваша! Только ваша…

— Умница, — со злым смехом выплюнул Роберт и снова грубо толкнул девушку вниз, да так, что она едва не приложилась лбом об пол. Мгновенно он расстегнул свои джинсы, стянул их вместе с трусами ниже и, намотав на одну руку свободный конец ремня, грубо вошел в Аву сразу целиком. Хейз громко вскрикнула и вновь попыталась просунуть пальцы между шеей и ремнем, который до боли давил на трахею, но ей не дали и секунды, чтобы освоиться и расслабиться.

Рид сразу же взял быстрый темп. Удерживая девушку на импровизированном поводке и вынуждая неуклюже прогибаться в спине, он мощными ударами вбивался в нее и царапал свободной рукой ее обнаженное бедро. Ава могла только жалобно постанывать в ответ и в беспомощном отчаянии стараться хотя бы чуть-чуть отвести ремень от горла. Но ей нравилась каждая секунда. Каждый миг и каждый удар. То, что она так хотела. И то, в чем она, черт подери, нуждалась!