Дружба с химиками до добра не доводит (СИ) - "Cberx222" - Страница 3

Вопила тетя Петуния, которая взглянула на себя в зеркало – и увидела там негритянку. Или мулатку. Во всяком случае вместо блондинки с белой скандинавской кожей на нее смотрело что-то серо-черно-пятнистое.

Гарри мог бы подсказать, что это результат действия нитрата серебра, добавленного в крем, но кто его спрашивал?

По тревоге вскочила вся улица, даже коты мисс Фигг. Подпрыгнул на кровати Вернон, увидел Петунию – и тут же доказал, что орать – это семейное качество. Прибежал Дадли и истерика стала общедурслевой.

Гарри благоразумно не появлялся из кладовки, хотя и проснулся.

- Да, нитратик серебра не доводит до добра, – многозначительно пробормотал он, заткнул ухо подушкой и перевернулся на другой бок. Почему бы и не выспаться? Сегодня его явно не попросят готовить завтрак...

Обед и ужин тоже не попросили. Тетушку повезли к врачу, замотанную, как мумию. Мыло, скраб и даже средство для мытья посуды не помогли, оставалось надеяться только на могущество медицины.

В приемном покое врач покачал головой и сказал, что больную надо госпитализировать. А вам, родственники, надо бы отправиться домой и привезти ей все самое необходимое. Пусть она составит список – и вперед, на анализы.

С тем Дурсли и уехали в школу и на работу.

Болезни предстояло оставаться неизлечимой еще какое-то время, потому что в список необходимого входил и крем для лица. Новенький, свежекупленный Петунией всего два дня назад.

Лиз выслушала отчет о первой проведенной операции, вздохнула – и достала с полки следующую склянку.

– Кузену. В еду, если обнаглеет. – Так точно, мэм! – откликнулся Гарри, блестя веселыми глазами.

Этим же вечером Гарри получил по макушке от Дадли – и на следующий день провожал кузена в больницу.

Остатки семейства Дурслей были скошены эпидемией жестокого поноса. Ибо в чай они клали по шесть ложек сахара (не размешивая, а то слишком сладко), приправленного прекрасным веществом фенолфталеин, в просторечии носящим название пургена.

Гарри так и остался неразоблаченным. Дадли решил, что отравился печеньками из школьной столовой, а Вернон грешил на буфет на работе. В любом случае, им было не до того, чтобы следить за сахарницей или лупить Гарри. Туалеты поделить бы....

Гарри тем временем отсиживался у Лиз, следя за опытами, изучая свойства веществ и листая толстенные книги по химии.

Непонятно?

Непонятные места всегда могла объяснить Лиз. А в остальном... если химия может так легко убрать твоих врагов... Гарри готов был выучить каждую книжку от корки до корки просто в знак признательности!

Петуния лежала в больнице. Анализы пока еще ничего не выявили. Эпидемия поноса у Дадли прекратилась вместе с «заряженным» сахаром, и для Гарри в школе опять стало небезопасно. Но мальчишка даже и не собирался унывать.

И когда в следующий раз его подкараулили...

– А ну стой!

Та же компания, то же место... но что-то изменилось. Например, Гарри.

– Ну, стою. Чего надо? – Ты что тут – самый умный? – Конечно. А вы сомневались?

Сомневались. Но и что ответить Пирс нашелся не сразу. А Гарри усмехнулся и подкинул на ладони небольшой такой сверточек – завернутый в целлофан натрий граммов на двадцать. И продолжил:

– Вот вы ничего умнее, чем меня лупить, до сих пор не придумали. А я знаю, как школу взорвать!

Внимание слушателей было ему обеспечено.

– Перочинный ножик! – потребовал Гарри у Дадли.

Крошка натрия полетела в лужу, где зашипела и прореагировала.

– Видали? А у меня его двадцать грамм! Вот если его спустить в унитаз....

Переговоры завершились спустя пятнадцать минут понятным результатом. Гарри оставался небитым. Школу собирались взрывать всей веселой компанией. Бросать натрий в унитаз доверили Дадли. Гарри сделал товарищам ручкой и отправился к Лиз домой.

Ключи у него уже были, а сама Лиз сегодня явно придет попозже.

Она у директора, пишет заявление по поводу кражи натрия из ее кабинета. Кажется, там был этот жирный мальчишка... Дурсль? И кто-то из его дружков... мелкий такой, вертлявый...

Заявление осталось недописанным. Директору захотелось... помедитировать – и он временно оставил Лиз. Это же не так важно, подождет...

Выползая из туалета в весьма своеобразном виде, он уже не был в этом уверен.

Да, у преподавателей был отдельный туалет. Но им ведь никто не прокладывал отдельную канализацию? А потому, унитаз, в который спустили натрий, просто разлетелся на кусочки, а остальные на том же этаже сыграли в гейзеры, окатив «взрывной волной» всех, кому не повезло в этот момент «подумать о жизни».

Одним словом... нет, одним словом – не обошлось. Орали до позднего вечера.

И дети, и их родители, и директор – последний громче всех их, вместе взятых. Лиз довольно посмеивалась про себя.

Определенно, этим товарищам будет не до ее лаборанта. Из школы бы не вылететь... она-то в Литтл-Уиггинге всего одна.

Отныне Гарри мог ходить спокойно. Дадли и компания смотрели на него с откровенным уважением. Они ценили и издевательства, и подставу... не в свой адрес, конечно, но... а вдруг он еще что-то такое же придумает?

И так ведь сидеть больно!

Досталось-то всем, в том числе и Дадли.

Петуния была в больнице, а дядя Вернон, услышав сумму, которую ему предстояло выплатить, забыл про всю любовь, зато отлично помнил про ремень. И опыт Дадли не понравился.

А самое обидное, что им просто не поверили, когда они пытались рассказать про Гарри. Это же Поттер! Он же дурак-дураком! И натрий ему взять неоткуда! И видели – вас! Знаете что... хоть не попадались бы на месте преступления... болваны!

Петунию выписали через месяц. Похудевшую, побледневшую и дрожащую от одного слова «крем». Кстати – зря. Нитрат серебра прекрасно себя чувствовал и в пене для ванной. Он ждал своего часа... тут же главное, чтобы склянка была непрозрачной...

Гарри мог жить спокойно хотя бы пару недель. А потом...

Вы знаете, сколько интересных реакций в химии?

Вы не знаете сколько интересных реакций в химии. Но Дурслям предстояло это узнавать на собственном опыте.

Для Гарри опять наступили тяжелые дни.

В школе его почтительно обходили стороной. После подставы его решили пока не трогать, а то отдача замучает.

Зато дома Петуния лютовала и зверствовала, обнаружив, что трое мужчин за месяц могут так загадить дом, что десяти женщинам его за год не отмыть.

Гарри и не пытался.

Так что когда Петуния начала его донимать, посоветовался с Лиз.

И на следующее утро....

Это было обычное утро.

Яичница, чай, тосты... радикально посиневшие после того, как Петуния обмакнула их в чай.

Вопль толстяка, первым заметившего неладное, быстро ставший общедурслевым, разнесся по кварталу. Петуния свалилась в обморок. Дядя Вернон бросился ее откачивать, сверкая глазами на Гарри, Дадли съежился на стуле... ему очень хотелось жить.

Гарри не ожидал такого эффекта. Вообще-то добавленный в чай йод всего лишь должен был вызвать у семейства легкое недомогание. Но...

Надо бы спросить у Лиз, что это за реакция.****

****ВНИМАНИЕ! Пить йод в целях откосить от занятий не рекомендуется авторами. Откажет щитовидка – и откачать не успеют.

Лиз объяснила, что реакция самая простая. Йода с крахмалом. Как известно, крахмал в этой реакции синеет, а поскольку он есть в хлебе... ну, что и имеем.

Дурслей продолжило лихорадить.

Чай, хлеб и даже сахар были безжалостно вылиты и высыпаны. На Гарри смотрели с подозрением, но доказательств не было. Теперь подвох им чудился в каждом куске, в каждой ложке... Дадли даже похудел, чего с ним отродясь не бывало.

А Петуния поняла, что племянника лучше не трогать.

Доказательств нет. Но ведь и здоровья – тоже! Да гори оно все ясным пламенем, толку от мальчишки – чуть, а проблем... себе дороже выходит!

Результатом помощи Лиз было то, что Дурсли принялись шарахаться от Гарри, потом даже переселили его из чулана, хоть и в самую маленькую комнату, но все же... И что приятно – они уже не интересовались, где ребенок проводит свободное время. Лишь бы не рядом с ними.