Девочка. Книга вторая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 127

Мы неслись над поверхностью синей глади, которая уходила за горизонт, и казалось, что она сливается с небом.

Внезапно вдалеке я увидела зеленую точку, а уже через минуту мы приводнились и, ощутимо сбросив скорость, медленно продрейфофали к берегу. Наконец, выехав на белый песок, Барретт резко развернул "Limitless", и она остановилась.

Пока я осматривалась по сторонам, портал в хвостовой части медленно открылся, запуская теплый морской бриз внутрь.

— Куда мы приехали? — рассматривала я пустынный берег с белым песком.

— Один из малайских островов, — информировал он.

Вставая, я уже хотела надеть халат, но Барретт остановил меня отрицательным жестом.

— Я же только в майке и трусиках, — скептически произнесла я и перевела взгляд на Ричарда, который был в одних шортах. Если его можно было принять за туриста, то меня — в одном нижнем белье и майке, причем с мужского плеча, с трудом можно было назвать путешественницей.

— Остров необитаемый, — коротко ответил он.

Я еще раз бросила взгляд на пустынный берег и медленно направилась к выходу, но Барретт, привыкший действовать быстро, настиг меня сзади и, подхватив под мышки, вынес на обдуваемый ветром и прогретый солнцем пляж.

Ноги тут же увязли в белом, похожем на сахарную пудру песке, а глаза ослепило яркое солнце. Чувствуя теплый но сильный бриз в волосах, я убрала их в косу, чтобы ветер их окончательно не растрепал. Как только глаза привыкли к свету, я еще раз осмотрелась — остров оказался совсем небольшим, холмистым и покрытым густой растительностью.

Это был рай, только наш с Ричардом рай. Только безбрежный океан, белый песок и яркое солнце. Только Он и Я.

Ричард вернулся в салон и через пару минут вышел в купальных шортах и кепке военного образца. Он нес крем от солнца и большое черное полотенце через плечо. Щедро плеснув белой субстанции на ладонь, он начал резкими движениями смазывать мои щеки, нос и лоб, будто наносил на меня маскировочную краску. Натянув на меня кепку, которая, определенно, была не по размеру, он бросил:

— Снимай майку.

Я выполнила приказ, и Барретт продолжил ритуал моей "маскировки", нанося штрихи на мою грудь. Крем был прохладный, а Его пальцы жесткими, отчего кожа тут же покрылась мурашками, но мне нравились эти прикосновения — они воспринимались мной, как мужская ласка. Я рассматривала сосредоточенное лицо Ричарда в темных очках, и как только он немного наклонился, чтобы достать до моих бедер, я осторожно, чтобы он не заметил, прикоснулась губами к его макушке. Чувствуя его короткие волосы, горячие от солнца, я нахмурилась и, придерживая кепку, посмотрела вверх — на небе было облачно, дул ветер, что давало ощущение приятной прохлады, но все же сквозь облака проглядывало яркое послеполуденное солнце.

— Ричард, голову напечет, — встревожено произнесла я и потянулась к кепке, чтобы надеть на него.

— Оставь бейсболку в покое, — отрезал он, покрывая мой живот кремом.

— Позволь хотя бы намазать твою спину, — пыталась я защитить своего Мужчину от лучей. — Дуглас так обгорел в первый день на острове. У него вся спина и плечи были ярко-красного цвета. Миссис Хоуп пришлось лечить его всю неделю антиожоговым спреем.

Барретт никак не отреагировал, лишь наклонившись, покрывал мои бедра белой прохладной субстанцией, а я, присмотревшись, увидела такие же разводы на его плечах и лбу. Он молча развернул меня попой и продолжил выписывать штрихи на спине, пояснице и бедрах, а я грустно вздохнула — даже в такие моменты он был самодостаточным и не позволял о нем заботиться.

— Иди окунись, море спокойное, — тихо скомандовал он, и, бросив полотенце и очки на песок, направился к морю. Через полминуты он всплеснул водой и красиво, как и подобает профессиональному пловцу, сверкнул на мгновенье бедрами и ушел на глубину.

Я подошла ближе, и ласковое море лизнуло ступни теплой влагой. Вода не была мне страшна — я выросла недалеко от океана. Раньше мы часто выезжали семьей на пляж, и я плескалась в мелководье с другими детьми, но потом, когда от нас ушла мама, отец перестал ходить даже на рыбалку, и мое знакомство с морской стихией так и осталось детскими воспоминаниями о мелководье. Может быть, именно поэтому я и не доверяла глубине. На острове мы с Эльзой купались на отмели в маленькой лагуне, и вода мне доставала по пояс, не больше. Я никогда не заходила далеко, и мой единственный заплыв на глубину я могу вспомнить только с Барреттом в бассейне, а повторять этот подвиг в одиночку, не чувствуя надежных рук своего мужчины, у меня совсем не было желания. Я посмотрела на темную глубокую синь, откуда вынырнул Барретт, и отрицательно покачала головой его спине, вернее голове орла, который, определенно, остался недоволен моим отказом. От волнения я обняла себя руками, будто желала укрыться от этой стихии, и машинально сжала пальцы на ногах, отчего мои пятки тут же погрузились в белый мягкий песок. Внезапно Барретт развернулся в мою сторону и, подплыв чуть поближе, остановился. Увидев, что я так и осталась стоять на берегу, он смахнул воду с лица и констатировал.

— Здесь есть дно.

— Все равно глубоко, — отрицательно покачала я головой, и, косолапя, поджала пальцы ног еще сильнее, щурясь то ли от солнца, то ли от волнения.

— Не глубже, чем в бассейне, — продолжил он.

Мне хотелось сказать, что в бассейне не боялась глубины, потому что была с ним, а не одна, но сейчас я не хотела навязываться, понимая, что мой мужчина приехал с целью расслабиться и насладиться морем, а не для того чтобы носиться на мелководье со мной, не умеющей плавать.

— Не беспокойся… я тут поплещусь, — ушла я от темы и для большей убедительности села в воду, поплотнее натянув на себя кепку.

Но, вероятно, Барретта мой ответ не устроил, потому что, недовольно сказав что-то про головастика, он походкой киборга направился на меня.

Не успела я опомниться, как Барретт одним движением поставил меня на ноги и, развернувшись, закинул меня на спину. Моя и без того свободная кепка съехала на бок и упала, но я не стала ничего говорить Ричарду, лишь плотнее обхватила его торс ногами и прижалась щекой к его прохладному затылку. Я осторожно поцеловала шрам и, чувствуя губами его соленые мокрые волосы, тихо прошептала на ухо:

— Ты пахнешь соленым ветром и солнцем.

Барретт по обыкновению ничего не ответил, лишь тихо бросил "держись крепче", и мы начали погружаться.

Я лежала на спине Ричарда, рассекая водное пространство, и, ощущая грудью мощные удары его сердца, движения его мышц, которые напоминали работу отточенного до совершенства механизма, чувствовала себя маленьким самолетом на стальном авианосце.

Меня окружала темная глубина, но я ее совсем не боялась, будто мой мужчина был для меня спасательным жилетом, в котором я была уверена, — когда он рядом, со мной на глубине ничего случиться не могло. Единственное, всматриваясь в темную бездну и иногда наблюдая то тут, то там водные барханы, будто ожившие всплески, я, насторожившись, спросила:

— Ричард, здесь акул разве нет?

Мой Авианосец сбавил скорость и, стараясь не сбивать ритмичного темпа дыхания, ответил:

— Есть, но их нельзя бояться, — и продолжил отточенные до абсолюта движения.

— Они, наверное, чувствуют страх? — предположила я, но Ричард, занятый делом, уже не ответил, а я приняла его молчание за согласие и больше не отвлекала.

Чем дальше мы отплывали от берега, тем холоднее становилась вода, и я начала замерзать. Минут через двадцать нашего открытого плавания меня начала пробивать неслабая дрожь.

— Боишься акул? — внезапно спросил он, вероятно, почувствовав мой тремор.

— Нет, мне с тобой совсем не страшно. Я просто немного озябла, тут вода холоднее.

Барретт кивнул и, описывая дугу, пошел на разворот к берегу.

Я грустно вздохнула, ругая свой организм, не приученный к холодной воде, — мне так не хотелось возвращаться.