Заноза Его Величества (СИ) - Лабрус Елена - Страница 88

— Тогда может я? — заглядывает в расщелину Карл.

— У тебя силы не хватит отодвинуть камень, за которым тайник, — уверенно отстраняю я его рукой. — Что случилось, Барт?

И обращаю я внимание, что его бойцы, до сих пор не снявшие платки, и со своими наколками на лысых черепах похожие на отъявленных головорезов, тоже настороженно осматриваются.

— Нас обнаружили. За нами следят, — поясняет Барт тихо. — Думаю, люди Фогетта.

— Мы и не прятались. Но не вздумайте ввязываться ни в какие потасовки. Это приказ, генерал.

— Увы, миледи, но я подчиняюсь не вам, — улыбается он.

— Но я всё равно нажалуюсь, что ты меня не слушался, имей в виду.

— Как вы жестоки, — так и не сходит с его губ улыбка.

— А ещё коварна. И не вздумай за мной лезть! — как горная коза запрыгиваю я на валун. И не посрамив честь значка ГТО, скрываюсь в тёмной пещере.

Как-то я всегда представляла себе, что пещера — это темно, сыро, холодно, неприятно. Но тут сухо и на удивление тепло. Даже подстилка из соломы, что видимо иногда служила Катарине постелью, приятно пахнет скошенной травой, сеном, а никакой не плесенью. И признаться после бессонной ночи я бы не отказалась на неё даже прилечь, но, конечно, этого не делаю. Лезу обшаривать углы, разыскивая тайник.

Натыкаюсь на огарок свечи, мешочек сухарей… м-н-н! довольно вкусных. И нечто над чем я долго думаю, жуя хрустящие хлебцы, пока не догадываюсь, что это огниво.

Принюхиваюсь и всё же рискую сделать пару глотков воды из небольшой фляжки. И глядя на эту скромность, на аскетизм и какую-то эргономичную походную простоту, в которой есть всё необходимое на денёк-другой, словно первый раз прикасаюсь к настоящей Катарине. Первый раз проникаюсь уважением. К её стойкости. Её лишениям и непоколебимости. К её характеру, который всё же, что бы ни говорили, а есть, и ещё какой.

И хоть мне кажется это плёвым делом — найти спрятанное в замкнутом пространстве, отодвинув безрезультатно третий тяжеленный камень, сомневаюсь: а не посетил ли это место кто-то до меня.

Шум с улицы заставляет меня даже занервничать: что-то там явно стало происходить. Но в этот момент очередной камень поддаётся и пока, не глядя, я пихаю в сумку тряпку, в которую завёрнуты стеклянные пузырьки и не только, что-то уже происходит конкретное. Звучат мужские голоса. Пискляво верещит Карл.

— Барт! — высовываю я голову, жмурясь от яркого солнца. — Что у вас тут творится? Ба…

— Миледи, — протянутая рука Дамиана Фогетта, затянутая в тонкую кожаную перчатку, ждёт.

— Дамиан? — уверенно хватаюсь я за неё.

— Ваша Милость, — дёргается ко мне генерал, едва не натыкаясь грудью на шпаги, наставленные на него людьми Фогетта.

— Барт, не смейте сопротивляться, — воспользовавшись предложением Дамиана, легко выскальзываю я обратно на свет божий из каменной щели. И надо сказать, у Дамиана на удивление крепкая и сильная рука.

— Вы на моей земле, генерал Актеон, — да и голос у него неожиданно твёрдый. — Я имею полное право вас задержать.

— Генерал, не делайте глупостей, — когда Барт дёргается снова, предупреждаю я. — И велите своим людям опустить оружие. Ещё не хватало тут устроить бойню.

— Ваше Превосходительство, скажу больше, — снова удивляет меня Дамиан хорошо поставленным баритоном. —  Ни вас, ни ваших людей я не задержу.Со мной останется только миледи Катарина. Вы можете быть свободны.

— Миледи, — игнорируя его слова, обращается ко мне генерал.

— Всё хорошо, Барт. Уверяю вас, мне это ничем не навредит. Делайте, как говорит Его Сиятельство. И пусть он пеняет на себя, — мерю я взглядом Дамиана.

— Окажите любезность, генерал, — помогает мне сойти с камней Фогетт. — Не осложняйте ситуацию.

— Карл! Оставь эти глупости, — предупреждаю я взмах фейской шпажкой.

И так хочется их призвать пожать друг другу руки, покашлять тут посильнее на людей Фогетта, почихать. Но, блин, мне же потом и с этой эпидемией и бороться. А я ещё не теряю надежды одной деревней локализовать тот очаг.

— Карл, ты знаешь, что делать. Знаешь, где ты сейчас нужен и кому. Генерал, — поворачиваюсь я. — Это моё и только моё решение. Я беру за него ответственность на себя. И если что, уверяю вас, я умею за себя постоять, — подмигиваю я.

— Всё, хватит, — подсаживает меня Дамиан в седло.

И, глупый мальчик, пытается занять место позади меня. Но я его сталкиваю прежде, чем он успевает занести ногу и пришпориваю коня.

— Всё со мной будет хорошо, Барт! — разворачиваюсь я, пока Дамиану помогают подняться. — Не волнуйтесь за меня!

И получив от него кивок, а на лицах людей, наблюдающих за происходящим, улыбки, галопом отправляюсь к замку Фогетта.

Чёрт! А мне даже понравилось нестись по бесконечным холмам на его белоснежном коне. Вернее, Катьке бы, наверно, понравилось. На мой вкус, догнавший меня Дамиан слишком громко сопел и не хватало в нём монументальности Георга. Ширины его груди, разворота его могучих плеч. Или мне просто его не хватало? Честно говоря, я и правда, хоть и злилась на него, но уже соскучилась.

— Только дёрнись и я руку тебе сломаю! — сразу расставляю я все точки над «ё», когда Дамиан помогает мне слезть с коня. 2f8cb6

К счастью для него, он и не пытается меня обнять или проявить неуважение. Но когда слуги оставляют меня в его покоях, оказывается, что у него есть план.

— Прости, что пришлось тебя похитить, — запирает он двери, но пока я занимаю оборону за таким же массивным столом, как в моей спальне, так и остаётся стоять.

— Вряд ли у тебя бы и получилось, если бы я не поехала добровольно.

— Я не стал бы устраивать кровопролитие.

— Очень надеюсь, что этим твоё благоразумие не ограничится. Потому что я согласилась приехать с единственной целью — поговорить, — приглашаю я его занять стул. И сама сажусь на ближайший. Да что там, сажусь! Падаю. Только сейчас почувствовав, как же я устала. — Только давай без глупостей, Дамиан. У меня был невыносимо тяжёлый день и бессонная ночь. И единственное чего я сейчас хочу это — принять ванну и выспаться. Но если можно, не откажусь и от чашечки крепкого кофе.

— Да, конечно! — подскакивает он, и замирает в нерешительности.

— Кофе, кофе, — качаю я головой. — Давай начнём с кофе.

И усмехаюсь про себя: «А там как пойдёт».

— Давай так, — сделав пару глотков настоящего хорошо сваренного ароматного напитка, прерываю я молчаливые мучения Дамиана, когда он просто не сводит с меня глаз, но словно не знает, что говорить. — Я расскажу тебе всё как есть, а потом ты поведаешь мне в чём твой план и что я здесь делаю. Идёт?

— Хорошо, — кивает он.

— Тогда начну с самого главного, — откашливаюсь я. — Я не Катарина.

— Но ты... — прямо повергает он меня в тоску, махая своими непростительно красивыми ресницами.

— Да, я выгляжу как она. Я улыбаюсь как она. Наверно, пью кофе как она. Но я не Катарина.

— Значит, это правда? — выглядит он таким несчастным, что реально хочется его обнять. — Но как?

— Нетрудно догадаться. Это старый магический мир. В нём и не такое возможно.

— А Катарина?

— В моем мире и моем теле, — чувствую, на большее, чем на два-три слова его сейчас и не подвигнуть, а потому достаю из-за корсета письмо.

Просто протягиваю слегка помявшийся лист в клетку, скрученный когда-то трубочкой и отворачиваюсь: «Мужайся, мальчик! Боюсь не всё написанное в нём тебе понравится».

«Дамиан! Дорогой мой Дамиан!

Я так долго не могла тебе писать. Была расстроена, обижена, оскорблена.

Я столько всего передумала за эти дни, но едва брала в руку перо, глаза мои наполнялись слезами, а сердце гневом, и на ум шли только самые жестокие слова, какие я могла придумать. Самые гадкие. Но именно они казались мне справедливыми и заслуживающими тебя...»

Я помню это письмо на память. И даже понимаю, в каком месте Дамиан останавливается и встаёт, чтобы отвернуться с ним в руках.