Девочка. Книга первая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 79

Пока Барретт в очередной раз бросал в телефон короткие указания, я, опустив взгляд, выводила узоры вилкой по запеченной лососине и, наконец поняв, что более не съем ни кусочка, отодвинула тарелку. Внезапно она вновь поехала в мою сторону, и я резко посмотрела на Барретта, который все еще продолжал разговор по сотовому.

В первую секунду я хотела возразить, но поняла, что его простое действие может послужить началом некоего нормального человеческого контакта, если можно было так выразиться.

Не споря, я вновь взяла вилку и отправила кусочек рыбы в рот — быть может, увидев мою открытость, желание наладить контакт, он тоже пойдет навстречу, пусть на квант, но все же навстречу ко мне.

Нанизывая очередной кусок лососины на вилку, я украдкой бросала взгляд на Барретта, пытаясь подобрать тему для разговора, и, вспомнив о спортзале, решила начать с него. Между тем он завершил очередной телефонный разговор, а я, бесшумно вдохнув, тихо произнесла:

— Спасибо за спортзал. Просторный и очень удобный.

Барретт, продолжая мониторить свой телефон, на это ничего не ответил, а лишь едва заметно кивнул и произнес:

— Только в бассейн не ходи. Там глубоко.

Почувствовав, что он идет со мной на контакт, я обрадовалась, украдкой рассматривая его черты лица, которые давно уже стали для меня родными, очень осторожно, словно протягивая руку к опасному Хищнику, продолжила разговор:

— Доктор Митчелл после осмотра в понедельник подтвердил, что я полностью восстановилась.

— Знаю, он звонил, — ответил он, давая понять, что он следит за моим состоянием здоровья, и я вновь отметила, что он идет со мной на контакт.

Опасаясь спугнуть призрачную удачу, оборвать ту тоненькую, почти иллюзорную, нить, которая сейчас пролегла между нами, я мысленно улыбнулась, подбирая правильные слова и темы для продолжения беседы, но внезапно его телефон, лежавший на столе, вновь завибрировал, и Ричард погрузился в очередной разговор на непонятном, скорее всего арабском, языке.

Я досадовала, что его работа прервала нашу беседу, и все еще надеялась, что мы продолжим, но уже через пять минут Барретт, все еще слушая своего собеседника по телефону, сказал мне “доедай”, а сам, встав из-за стола, направился из гостиной, вероятно, в кабинет наверху.

“Вот и поговорили”, - вздохнула я, но совсем не отчаивалась. Мне показалось, что этот наш пятиминутный разговор стал началом, основой для чего-то бОльшего.

День проходил как-то необычно, и было понятно почему — Барретт после обеда не уехал, а остался в резиденции. Я иногда слышала его шаги по просторному мраморному холлу, его баритон, отдававший короткие распоряжения, и ловила себя на мысли, что вновь перестала его бояться.

Открыв лэптоп, я пыталась погрузиться во французскую грамматику, жалея, что новый учебный год еще не начался, иначе у меня бы было масса обязательных, а не факультативных заданий, которые бы заполнили мой разум до основания, не давая мне отвлекаться на мысли о Ричарде.

Но с французской грамматикой сегодня у меня получалось совсем плохо, я читала тексты, слушала записи, а мыслями была далеко, неосознанно прокручивая снова и снова нашу последнюю с ним встречу и размышляя, что за всем этим последует.

Ни в вниз в гостиную, ни в спортзал я выходить не хотела — мне казалось, это будет лишним и навело бы на подозрения, что я ищу встречи с Ричардом — меньше всего на свете я хотела навязываться. Все должно было быть естественным и идти своим чередом.

Собственно, так и получилось, когда Лат позвал меня на ужин. Спустившись вниз, первое что я увидела, зайдя в гостиную — это открытая панель на террасу, где в уютном кресле спиной ко мне сидел Барретт, без рубашки, с полотенцем через шею, вероятно после тренировки, и с телефоном в руке.

Я прошла в столовую и увидела сервированный для меня и Барретта ужин, ровно в таком же порядке, как и обед. Сев за стол, я хотела приступить к еде, но мне показалось это невежливым, и я решила его подождать, пока он завершит работу и присоединится ко мне. Но минуты шли, и чем больше проходило времени, тем отчетливей я понимала, что Барретт по каким-то причинам задерживается. Может быть настолько погружен в работу, что забыл о еде? И, может быть, имеет смысл, пока ужин окончательно не остыл, перенести его тарелки на террасу?

Приняв это решение, я встала и тихо направилась к открытой стеклянной панели. Выйдя на свежий воздух, я зябко повела плечами от неуютной, почти осенней прохлады, но, сделав пару шагов к креслу, резко остановилась — Барретт, крепко удерживая в ладони телефон, спал.

Сейчас простудится — первое, что пронеслось у меня в голове. На улице было откровенно прохладно, почти по осеннему зябко, дул холодный ветер, а на Ричарде были лишь спортивные шорты, свисающее полотенце лишь немного прикрывало его грудную клетку, а его волосы были еще влажными.

Первое, что я хотела, это разбудить и отвести его в спальню, но, сделав еще шаг, я вновь остановилась, не зная, будет ли это хорошей идеей будить его.

И решение, как всегда, пришло мгновенно.

Я резко развернулась и тихо выйдя с террасы, побежала к себе в комнату за пледом, который я видела рядом с теплыми одеялами и постельным бельем в гардеробной. Выбегая из своей комнаты, я захватила одну из своих кроватных подушек и уже через минуту стояла на террасе, сжимая тонкую, но теплую ткань в руках.

Осторожно подойдя, я бережно накрыла Ричарда пледом и, стараясь захватить одеялом как можно больше его пространства, присела и подоткнула мягкую шерсть под его ноги. Он не пошевелился, и я, немного осмелев, продолжила. Чтобы его голова не была на весу, я попыталась подложить подушку под его затылок и нечаянно коснулась рукой его волос. Затаив дыхание, я замерла, но Ричард продолжал спать, и я бесшумно выдохнула. Но теперь, находясь в непосредственной близости со спящим Барреттом, мне безумно захотелось прикоснуться и погладить по холке этого умиротворенного на время Хищника. Не в состоянии думать, словно завороженная, я медленно потянулась рукой к его голове и легонько прикоснулась кончиками пальцев к его коротким волосам, бережно проведя от макушки к затылку, чувствуя подушечками пальцев жесткую густую шерсть. Ричард не пошевелился. Я хотела прикоснуться к его коротким жестким волосам губами, но я никогда не осмелилась бы этого сделать. Больше всего на свете мне хотелось остаться и еще хоть немного поласкать его голову, но опасаясь, что он сейчас проснется, я отстранила руку, бесшумно выдыхая.

Уже собираясь уходить с террасы, я лишь поправила плед, как внезапно Барретт, не меняя позы, открыл глаза.

— Прости, я все таки разбудила тебя, — нахмурилась я и тут же попыталась оправдать свои действия: — На улице прохладно, и я решила накрыть тебя пледом.

— Иди ужинать, — тихо ответил он, снимая мой плед и подушку, которые я так бережно укладывала.

— А ты? — спросила я, наблюдая как он складывал мои вещи на столике рядом.

— Позже. Я занят, — коротко ответил он и уже в следующую секунду активизировал телефон, вызывая очередного собеседника на разговор.

Пока я ужинала, Барретт еще некоторое время говорил по телефону, а потом и вовсе ушел с террасы.

Аппетита совсем не было, но я стойко ела свою часть риса с морепродуктами, а уже в следующую минуту в столовой появился Лат и по обыкновению начал убирать посуду со стола. Я попыталась ему помочь, но он лишь нахмурился, и сказал, что он все сделает сам.

Забрав с террасы свои вещи, я направилась в спальню, а в голове крутился лишь один вопрос — нужно ли мне было нести этот чертов плед, потому что я так и не поняла, как Барретт отреагировал на этот мой поступок.

Так и не ответив на этот вопрос, я легла спать. Но сон не шел. Я слышала, а скорее чувствовала, как хозяин этой крепости перемещался с одного помещения в другое, словно фантом в своем родовой имении, только вместо традиционного атрибута призрака — цепей, мне везде слышалось характерное звучание Барреттовского телефона.