Дважды не присягают - Бортников Сергей Иванович - Страница 21

А та между тем вещала:

– Мой муж – Анатолий Иосифович Семчук – много лет сотрудничает с органами госбезопасности… Маковую соломку нам (она сознательно подчеркнула это местоимение) предоставили для выполнения очередного ответственного задания, о чем был осведомлен бывший начальник городского управления, ныне заместитель председателя СБУ Степан Петрович Тимченко, но он ничего не предпринял для освобождения своего агента, задержанного сотрудниками милиции… А ведь это было не первое наше задание! В свое время по приказу этого человека мы с Толей сделали все, чтобы посадить за решетку известного предпринимателя и начинающего политика Валерия Михайловича Бочарова… Приношу ему свои извинения…

Что тут началось?

Заключенные стали обнимать Бочу, выкрикивая: «Воля! Воля!» – кое-кто даже начал совать ему «дембельские» подарки. Да и сам Валерка на радостях принялся обниматься с подоспевшим надзирателем, или по штатному расписанию – контролером – прапорщиком Синявским.

Всеобщая эйфория длилась целую ночь…

А утренний выпуск новостей, который ждали всем отрядом, начался с трагического сообщения:

– Выступившая вчера в прямом эфире гражданка Дорофеева сразу после передачи была задержана правоохранительными органами за пособничество в торговле наркотиками. Ночью она повесилась в камере предварительного заключения. Выдвинутые ей обвинения не подтвердились. По словам начальника управления СБУ майора Брагина, выдумки вокруг роли спецслужб в организации преследования гражданина Бочарова – просто плод фантазии Анатолия Семчука, которому несколько дней тому назад был поставлен диагноз – шизофрения.

– Ну, Тима, тебе конец! – сердито сплюнул Боча и выключил телевизор.

Угрозы в адрес полковника Тимченко были не спонтанным всплеском эмоций, как могло показаться со стороны, а хорошо продуманным планом, тактической хитростью, точным расчетом. Бочаров знал, что «шестерки» стучат в «кумчасть»[20] обо всех разговорах среди заключенных; на основе их сообщений опера пишут рапорта своему начальству, те без промедления докладывают в Киев. А вдруг столичные спецы заинтересуются, с чего бы это криминальный авторитет стал угрожать заместителю председателя СБУ?

В последующие дни Боча старался всячески развить «тему» и как только вокруг него собиралась компания узников, начинал живописать, как он приведет в исполнение приговор:

– У меня на воле остался кореш, бывший спецназовец, у которого в подвале лежит гранатомет «Муха». Как только Тима приедет в отпуск…

Как бы в подтверждение этих слов Бочаров написал письмо одному из членов собственной группировки, бывшему майору Советской армии Ивану Степанюку, этническому украинцу, после развала СССР отказавшемуся продолжать службу в Российской Федерации, но так и не нашедшему возможности сделать воинскую карьеру на исторической родине. Никаких поручений Ивану в том послании он не давал – просто начертил план дома родителей полковника Тимченко и обвел жирной линией окно комнаты, в которой останавливался его недруг во время визитов в родной город.

Опера конечно же «повелись» – перерисовали схему и немедленно доложили кому следует.

Беднягу Степанюка, так и не «вкурившего», что за чертеж пришел ему по почте, взяли под круглосуточное наблюдение, в его доме провели негласный обыск, однако ни заявленного гранатомета, ни какого-либо иного оружия в нем не нашли…

Местные управления МВД и СБУ обложили многочисленные комиссии. Но обнаружить вездесущую «руку спецслужбы» в деле Бочарова они не смогли – кто-то поджег архив, в котором хранились материалы следствия.

Хотя…

Главного Валерий все равно добился – сохранил жизнь себе и… Семчуку. Последнего проведывали в дурдоме десятки проверяющих. Даже краткосрочного общения с пациентом оказывалось достаточно, чтобы убедиться: у него действительно «поехала крыша»…

Лишать жизни самого Бочу в такой ситуации – только себе дороже: уж тогда-то обыватель, окопавшийся у телевизора, точно поверит, что без людей в «погонах» здесь не обошлось…

И никто не убедит его в обратном.

Как не крути, а общественное мнение игнорировать нельзя!

Срок заточения Бочарова подходил к концу.

Сидеть оставалось девять месяцев, и Боча все чаще задумывался о том, чем будет заниматься на воле, как «отблагодарит» Тиму и компанию и какое место перво-наперво оторвет Семе.

На Украине к тому времени появился новый президент, а вместе с ним и новый председатель СБУ. Да и сама страна по большому счету стала другой… Особенно явственно это ощущалось на примере средств массовой информации. Если в царствование Кравчука все газеты и журналы пестрели критикой власти, то с приходом Кучмы практически умерли даже такие вполне благопристойные жанры, как фельетон и карикатура.

Валерий внимательно следил за происходящим на свободе. Многое его настораживало, многое – откровенно пугало. Самым страшным казался тот факт, что в стране перебили почти всех «воров в законе», а оставшимся в живых «авторитетам» не оказывают должного уважения. Кто теперь будет поддерживать порядок, мирить братву, защищать простых граждан от беспредела? Неужто милиция? Ох, не потянут «мусора», не справятся…

О серии загадочных взрывов, в результате которых пострадали многие лидеры криминалитета соседнего областного центра, Бочаров знал не понаслышке. Не только благодаря телевизионным передачам, но и по рассказам очевидцев, тянувших вместе с ним лямку.

Разве мог он тогда предположить, что человека, обвиняемого в столь тяжких преступлениях, вскоре поместят в один барак с ним? Правда, еще раньше в отряд придет «малява»: мол, так и так, на вашу зону направляют фраера, порешившего в Тернополе кучу крутых парней – не дайте житья гаду! Лишь затем в колонии появился Гриня – высокий, худощавый парень лет тридцати с открытым мужественным лицом.

– Иди сюда, мой ласковый петушок! – «приветствовал» новенького Верес – отпетый отморозок, осужденный за серию вооруженных грабежей. – У меня давно чешутся руки!

– Я не дерматолог. Чесотку не лечу! – с шикарной улыбкой на устах огрызнулся «мокрушник».

– Ты у меня за всех ответишь! – кричал Верес, отбиваясь от товарищей, пытающихся удержать его от самосуда.

– За всех не надо… Главное суметь ответить за себя! – невозмутимо парировал Гриня. – Один на один хочешь – давай, выйдем!

В его глазах читалось столько решимости, что защитник погибших авторитетов неожиданно успокоился.

Ситуацию загладил Боча.

– Иди, ложись рядом со мной. Никто тебя не тронет, пока мы во всем не разберемся.

– Спасибо, я не нуждаюсь в ангелах-хранителях, – жестко отрезал новичок, укладываясь на свободную койку в дальнем углу барака.

Нет, Валерий не обиделся, напротив – еще больше зауважал этого строгого, непокладистого мужчину.

А спустя три дня они окончательно «покорешились» и уже вдвоем стали вынашивать планы мести. Каждый – своей.

Но сначала Гриня поведал Боче историю, суть которой можно смело свести к известному выражению: «Без вины виноватый». Попробую передать ее без искажений и купюр…

Володя Гринько рос честным и добрым мальчуганом. Учился в основном на четверки, но, если требовалось отстоять честь школы на каком-нибудь мероприятии: спортивном соревновании, конкурсе, олимпиаде, – учителя призывали на помощь именно его, а не зубрилок-отличников. Причем так происходило повсюду, где оказывался наш герой. Данное уточнение просто необходимо, ибо чуть ли не ежегодно Вовкины родители меняли местожительства, и Гриня, как его звали друзья, оказывался в другом учебном заведении.

Однажды на городской математической олимпиаде он один решил сложную задачу, причем без применения упрощающих формул, как требовалось по условиям состязания, а используя простейшие арифметические действия. Члены жюри остались в полном недоумении. С одной стороны – задачка всего в два действия, а Володя расписал ее решение на трех страницах, с другой – никто из тридцати конкурсантов вообще не справился с заданием!