Дважды не присягают - Бортников Сергей Иванович - Страница 14

Карпов не приветствовал их сближение, но весомых аргументов против у него не нашлось – контакты Семы с «конторой» тщательно скрывались, никаких документов ни агент, ни те, у кого он состоял на связи, не подписывали…

Для начала Бочаров решил баллотироваться в депутаты горсовета. Свою политическую программу он с подачи Семчука целиком и полностью построил на эксплуатации местечковых настроений. Тысячи людей ежедневно едут за границу по Варшавской трассе, столько же – возвращается обратно. А в областную казну не поступает ни шиша! Все сборы с таможен прямиком направляются в столицу. А раз так, следует немедленно ввести плату за транзит через нашу территорию!

В телевизионном интервью городской прокурор разъяснил гражданам, что у местной власти нет полномочий для подобных нововведений, мол, это прерогатива Киева; еще один претендент на депутатское кресло – некто Клементьев, бывший директор школы № 3, в прямом эфире предложил единомышленникам своего оппонента одуматься… Мол, представьте, какой хаос начнется, если в остальных регионах страны последуют нашему примеру. Закарпатье введет налог для транспортных средств, следующих в Венгрию и Чехословакию, крымчане установят таксу за путешествие в курортные места… А пострадают в итоге – «пэрэсични»[16] украинцы, которым придется трясти мошной на каждом перекрестке.

Как ни странно, народ внял голосу разума, и Бочу не выбрал, лишив его вожделенного «статуса неприкосновенности». Но Валерий не огорчился и вскоре выдвинул очередной популистский лозунг: создать в приграничье зону свободного предпринимательства. Затею поддержала ассоциация бизнесменов, которую возглавлял давний приятель Бочарова, вместе с ним стоявший у истоков рэкетирского движения в крае. Успех проекта должен был стать трамплином для общегосударственного признания выдающихся способностей молодого политика в области экономических преобразований, и, следовательно, для его выдвижения кандидатом в депутаты Верховной рады.

Но с самого начала дело не заладилось. Западный инвестор почему-то не клюнул на заманчивое предложение и денег не дал.

С покорением большой политики пришлось повременить.

Зато в своем регионе Боча стал непререкаемым авторитетом уже без прилагательного «преступный». Хотя суть его осталась прежней…

В конце лета 1994-го произошло событие, чуть было не подставившее под удар далеко идущие планы украинской спецслужбы. В тридцать шесть Семчук впервые влюбился! Да еще как – по уши!

Двадцатидвухлетняя кубанская казачка с пышным бюстом и длинной русой косой, вдобавок к очевидным внешним достоинствам оказалась девственницей, чем окончательно пленила Анатолия.

Тимченко валился с ног в поисках сексота, а тот, отключив все средства связи – пейджер и телефон, – спокойно отлеживался на морском песочке в субтропиках теперь уже российского Адлера и вернулся на родину только по окончании бабьего лета.

Тамара – так звали его избранницу – следовала за своим возлюбленным по пятам. В новом знакомом ей нравилось все: черные, подкрученные усы, авантюрный, беззаботный характер, но – более всего – ни днем ни ночью не иссякавшее желание сорить ради нее деньгами.

Только тогда, когда кошелек окончательно оскудел, Семчук вспомнил о предстоящем задании и набрал номер своего куратора.

– Здравствуйте, Степан Петрович. Это я, Сема…

– Где ты пропадаешь?! – раздался в трубке полковничий баритон, обычно вкрадчивый и мягкий, но на этот раз – полный раздражения и гнева. – Забыл, что ли, наш уговор?

– Нет-нет, я помню все… Но у меня нет денег!

– Получишь завтра. На главпочтамте. До востребования. Я вышлю телеграфом.

– Спасибо.

– И сразу начинай работать по согласованному сценарию! Понял?

– Так точно!

Сказать, что до того момента Анатолий ничего не предпринимал для осуществления в жизнь задумки руководства, было бы неправдой. Еще накануне отъезда в Адлер он занял крупную сумму у бабушки одного из членов Бочиной группировки, теперь эти деньги должны были стать основной уликой против самого «авторитета».

Такая, если выражаться слогом братвы, «подстава» никогда бы не стала достоянием гласности, если бы не длинный язык спецагента, еще больше развязавшийся под воздействием нежданно нахлынувшей любви.

Но не будем забегать вперед…

Тараса Пиндюка еще со школьной скамьи стали звать Бандюком не столько за созвучную фамилию, сколько за неуравновешенность характера. Все спорные вопросы он рвался решать при помощи кулаков – и только, совершенно не напрягая свои немногочисленные извилины.

«Предки» Бандюка едва ли не круглосуточно предавались любимому занятию – беспробудному пьянству, и мальчишка с ранних лет был предоставлен улице. Здесь и сформировался его нрав: злой, решительный, неумолимый, если говорить одним словом – жестокий. Оторвать лапки мухе или отрубать голову коту для Тараса было одинаково плевым делом. Безразличие, с которым он расправлялся с несчастными животными, уже тогда заставляло старших товарищей задуматься о перспективах взросления такого живодера.

Бесконечные приводы в детскую комнату милиции быстро сменились солидным сроком в колонии для несовершеннолетних за убийство такого же, как он, беспризорного подростка. Пока Бандюк отбывал наказание, умерли родители. Бабушка по отцовской линии продала их квартиру, а деньги отложила для нужд беспутного внучка.

Освободившись, Тарас, к удивлению сотоварищей, не стал прогуливать нежданно свалившееся состояние. Напротив – старался всячески приумножить его. По рекомендации известного львовского «авторитета», с которым он познакомился через одного из многочисленных «корешей» по зоне, пристроился к Боче и вскоре заделался у того кем-то вроде главного инквизитора. Если надо было кого-либо проучить или выбить долги – Валерий без раздумий посылал к несчастному своего безжалостного подручного, и тот мгновенно добивался нужного результата. Каким образом, надеюсь, всем понятно без долгих объяснений.

Как он опростоволосился – разрешил бабуле дать деньги главному политконсультанту своего обожаемого патрона – Бандюк и сам ответить не мог. Ведь знал же – знал! – как неохотно наши люди расстаются с «капустой». Занимаешь чужие – отдаешь свои. Берешь на время – возвращаешь навсегда!

Семчук обещал исправно платить проценты – в конце каждого месяца, но пропал в середине лета, а появился только в начале октября. Да и то на глаза не попадался, пока они случайно не встретились на одной из главных улиц городка.

Тарас «вышивал» по центру на недавно приобретенной «бэхе» и вдруг заметил любопытную парочку. Точнее, поначалу он обратил внимание только на телку.

Особенно впечатляли ее «булки», мощь которых с трудом сдерживала просторная замшевая куртка. Вдоволь налюбовавшись, хулиган уронил взгляд на спутника красотки и… неожиданно признал в нем своего должника. Притормозил. Вышел из машины.

– Привет, Толян…

– Здравствуй, – растерялся Семчук.

– Ты мне ничего не хочешь сказать?

– По какому поводу? – прикинулся дурачком Сема.

– Когда вернешь «бабки»?

– Ах, да… Понимаешь, недавно я влетел…

– Меня это совершенно не волнует!

– Вот раскручусь – и отдам, ты же меня знаешь…

– А проценты?

– И проценты будут! Только потерпи немного!

Пиндюк с трудом сдержал накатывающуюся ярость, но тут его постоянно бегающие глазки к несчастью снова переместились на девичье тело, точнее – на шею, обвитую массивной золотой цепью. Повинуясь каким-то первобытным инстинктам, а не разуму, он сорвал украшение и, злорадно улыбаясь, положил себе в карман:

– Это мои проценты за два месяца… Ясно?!

– Помогите! – завизжала Тамара.

Тарас, не долго думая, залепил ладонью по ее раскрасневшемуся лицу.