Дважды не присягают - Бортников Сергей Иванович - Страница 13

– Нет. Слишком крепко они спелись. Подозреваю, Пашка еще тогда работал на два фронта.

– Может, отправить его в отставку?

– Зачем? – хмыкнул Тимченко. – Пускай служит Отечеству. Только в другом месте. Я готовлю приказ о его переводе на юга.

– Хорошо… Ты все продумал?

– Да. Сейчас в городе обосновался мой агент, один из лидеров Руха. Семчук.

– Что-то не припоминаю… – озадачился Качан.

– Ну, как же… Вы сами велели внедрить его в окружение Черновола…

– А… Это тот, который по нашему заданию летал в Канаду собирать дань с диаспоры?

Тимченко кивнул и продолжил:

– Сейчас он тесно сотрудничает с братвой – прохвост Боча надумал сделать политическую карьеру… Где-то ближе к осени они поцапаются, Сема напишет заявление, остальное – дело техники.

– Только не промахнись, Акела ты наш!

Как только Степан Петрович отправился в столицу, Карпов с Бочаровым стали встречаться не таясь. Не в будке на лугу и даже не в барах-ресторанах, все чаще – дома друг у друга.

После непродолжительного ухаживания Павел женился на Маше; с тех пор наши герои дружили семьями. В конце июня 1994 года у молодых супругов родилась дочь. Девочку назвали Юлей – в то время это имя было самым модным.

Крестины праздновали с широченным размахом в огромном особняке, заблаговременно приобретенном для начальника управления СБУ на средства коммерческой фирмы «Щит».

Тимченко и Качана тоже приглашали, но они отказались, сославшись на занятость. Это насторожило подполковника. Тем более что накануне из Киева пришел приказ о его переводе в Крым… Сам Павел Иванович уезжать не хотел, а вот Маша восприняла новое назначение супруга с нескрываемым восторгом: дочь часто болела, и медики советовали сменить климат на менее влажный.

Укрывшись от многочисленных гостей в тени зимнего сада, Боча и Карпуша обсуждали последние события.

– Вот и все, Валерчик, кончилась наша песня…

– Не переживай, брат, я тебя и там «греть» буду.

– Так ты ничего и не понял! Не за свою шкуру я тревожусь, а за твою.

– Мне то что? Я сам никуда не влажу! Беспредел, мелкий рэкет себя уже изжили… Мой… наш с тобою бизнес… ничуть не хуже остальных. Прибыль мы не прячем, налоги платим исправно… – хмыкнул Бочаров.

– Забыл, как тебя хотели сделать козлом отпущения?

– Так ведь я не дался.

– Думаешь, все затихло, устаканилось? Успокоился, потерял бдительность. А зря… Зря! Такие, как Тима, обид не прощают… Нутром чую: неспроста нас хотят разъединить!

– Ты это серьезно?

– Серьезней не бывает… Может, бросишь все – и на южный берег?

– Нет, Паша… Мое место здесь. Таможни, терминалы, на кого я их оставлю?

– Желающие возглавить прибыльное дело всегда найдутся.

– Личный учет и контроль в нашем бизнесе имеют решающее значение. Еще Владимир Ильич предупреждал об этом. Наемные менеджеры будут работать на свой карман, оставляя нам с тобою жалкие крохи… А я привык к роскоши, комфорту!

– Да… Это с маргарина на икру переходить легко, обратный процесс – болезненный и трудный. Ну ладно, не будем заранее панихиду заказывать…

– Когда ты отбудешь? – положил руку на плечо друга Бочаров.

– Как только передам дела.

– Кому?

– Догадайся с трех раз.

– Зачем с трех. С одного попробую… Брагину?

– Так точно.

– У меня с ним сложились достаточно теплые отношения.

– Извини, но ты совершенно не знаешь нашей специфики. На лице чекиста может быть написано все что угодно, а в душе… Душа чекиста – не просто потемки, а…

– Рассмешил ты меня, брат! Сравнил, судя по всему, нетленную субстанцию с самой что ни на есть материальной задницей.

– Где ты таких слов набрался?

– Из книг, Карпуша, из книг… Как только окреп финансово, взялся за духовное обогащение. В Бога стал верить. Церкви помогать. Глядишь, из меня тоже толк выйдет?

– Все может быть… Годам этак к восьмидесяти… Ладно! Засиделись мы с тобой, брат… Там на нас уже в розыск подают.

Как бы в подтверждение его слов снизу донесся женский голос:

– Мальчики! Где вы?!

– Идем! – отозвался Карпов и снова обратился к товарищу: – Все, дружище, с этих пор я ничем не смогу тебе помочь… Рассчитывай только на себя. Брагину не доверяй, это стукачок Тимы…

– Что ж ты раньше не предупредил, а?

– Какой смысл?.. Я был все время рядом, держал ситуацию под контролем… И потом, не мог же я продать тебе сразу все «производственные» секреты?

– Понял.

– А вот к Мищуку держись поближе, он за меня костями ляжет.

– Конечно, ты ж его начальником ОТО[14] сделал!

– Вот-вот, теперь вся прослушка у него в руках…

– Круто!

– Так что не стесняйся – при малейших подозрениях беги к Андрею: он и телефоны обезопасит, и новые «жучки» поможет обнаружить…

– Понял.

– Гузя тоже не забывай… При случае даже можешь повысить ему денежное содержание.

– Откуда тебе известно о наших отношениях? Я о них никогда не распространялся!

– Капитан, конечно, немного туповат, – проигнорировал реплику друга Карпов.

– Это у ментов профзаболевание… – фыркнул Боча.

– Зато надежен, – завершил свою мысль подполковник. – Предан. За бабки любому пасть порвет. Кстати, ты не в курсе, кто у него Хозяин?

– Мэр. Городской голова. Я с ним в засосе…

– Это хорошо… А компромат на Тиму в надежном месте?

– Да. В ЧАНе – ты же знаешь.

– Дай бог, конечно, чтобы он нам никогда не понадобился… Но все может быть.

– Тьфу, тьфу, тьфу!

– На следующее лето жду вас в гости.

– Спасибо, брат. Дай бог тебе счастья на новом месте!

Анатолия Семчука, земляка Карпова и Бочарова, чекисты завербовали в далекие семидесятые… Тогда он помогал сотрудникам КГБ изобличать пособников буржуазных националистов.

В конце восьмидесятых свежеиспеченного агента внедрили в окружение недавно освободившегося из ссылки господина Черновола. Последний как раз пытался создать во Львове общенациональное патриотическое движение за перестройку и демократию. Впоследствии словесную мишуру решили отбросить, оставив в названии одно-единственное, короткое и емкое слово – Рух[15].

Семчук мгновенно завоевал доверие нового демократического лидера и даже получил билет № 2 в набирающей недюжинную силу организации. Именно ему было поручено налаживать отношения с зарубежной диаспорой. Но денег на командировку не нашлось ни у спонсоров движения, ни у их кураторов из «конторы» – некогда могущественная спецслужба быстро утрачивала былое влияние. Средств на содержание агентуры Центр практически не выделял, призывая в секретных директивах выкручиваться на местах по собственному усмотрению.

Тогда Тимченко и Федик, в распоряжении которых находился в то время ценный информатор, нашли выход из положения. В одном из забитых полесских сел посадили опиумный мак и на средства, вырученные от продажи соломки, отправили Сему (под такой кличкой его знали посвященные) в заокеанское турне.

Обещанной налички Анатолий не привез. Только компьютеры, оргтехнику, идеологически выдержанные книги. Финансовая неудача посланника чекистов огорчила меньше, чем руководство Руха. У последних ведь не было круглосуточно охраняемой плантации!

С обретением Украиной независимости функции агента изменились на сто восемьдесят градусов. Теперь он с прежним рвением был обязан выявлять тех, кто втайне вынашивал планы реанимации Союза Советских Социалистических Республик.

Разработку Черновола в этом плане сочли неперспективной и переправили секретного сотрудника на другой участок работы – в родной город, где он сразу сошелся с предводителем рэкетиров, уже известным нам Бочей. В начале девяностых Валерий стал подумывать о собственной политической карьере, и Анатолий, с его обширными связями, пришелся как никогда кстати.