История одного Волка (СИ) - Фролова Машенька - Страница 20

К огромному удивлению Главы Мвоса, альфа не возжелал мести, а признал за оборотнем право выбора, а в дальнейшем и советовался. Все заработанные средства странный волк пускал на свою учебу у всех магов, которые умели хоть что-то. Жил волк все в той же маленькой коморке, которую ему выделили еще в первую неделю по прибытии и не желал большего. В общем и целом, через год или около того все сошлись в едином мнении, что это очень необычный оборотень, но отличный исполнитель, умелый маг, и недурной боец.

Вопрос голода Марк решил довольно быстро. Оказалось, что только на территории Империи Кираны, где и проживала почти вся раса артефакторов, их берегли и прятали от мира. Волк быстро понял, что обычаи расы были куда более странными, чем выходило по рассказам наставницы.

Пока артефактор был частью рода, причем любого, даже самого маленького и слабого, о нем заботились, берегли. Существовали весьма жесткие законы, где напавшего на артефактора могли лишить дара или даже казнить. Любому артефактору нашлось бы неплохое место в имперской канцелярии любой провинции. Ни одного артефактора не бросят в беде, не оставят без средств к существованию, но вся эта забота длилась ровно до того момента пока артефактор не объявлял себя «отшельником». После этого даже его дети и ближайшие родственники говорили о нем чуть ли не как об умершем. Артефактор терял имя рода, и его влияние, а после и вовсе пропадал в дебрях мира, как дым.

Смешно, но если в Империи за попытку сожрать артефактора могли казнить, то за ее пределами такие отшельники, как Дарая продавали или отвали бесплатно свою кровь, как важный ингредиент для сильных зелий. Если в Киране про чудеса, которые творит кровь артефакторов с оборотнями, молчали, как выяснил Марк из осторожных бесед с самими киранцами, то вот за ее приделами отшельники легко отдавали ее, как и легко становились и жертвами охотников за собственной плотью.

Почему эти странные существа так легко отпускали собственных близких фактически на отсроченную смерть, Марк так и не смог понять. Однако, мага-зельевара, торгующего зельями с кровью артефакторов, нашел быстро. Распознать запах чистокровных представителей расы за примесью трав и порошков оказалось еще проще. Волк просто регулярно скупал такие зелья. Это сильно притупляло жажду и позволяло медленно, но все же увеличивать возможности собственного дара. Зверь, правда, оставался таким же, но Марк и не желал большего. Великое благо, что он стал бетой, зачем еще что-то?

В тот день у Марка было паршивое настроение с самого пробуждения, поэтому не тратя времени, оборотень отправился на тренировочную арену. Только часа через три жесткой тренировки с парой големов, которых сам и создал из песка, с помощью дара, угрюмость отступила, а на ее место пришел азарт.

Марк метался по арене, уворачиваясь от снарядов, которые швыряли големы. Его дар был еще не слишком пластичен, а знание заклятий не слишком хорошим, поэтому големы не могли похвастаться приличной скоростью и частотой ударов. Этот недостаток волк компенсировал количеством созданий.

Уже через час на его тренировку собрались посмотреть представители волчьего молодняка. Ребята, как малолетние щенки подпрыгивали, болели и покрикивали. Правда, за кого именно болели оборотни, Марк так и не понял, может и за големов. Щенкам не слишком нравилось, что необычный одиночка отказывается их учить.

Прокатившись по земле и поднявшись на одно колено, чтобы разбить очередной песчаный шар коротким клинком из своей двойки, волк с сожалением отметил, что компанию зрителей уже не в первый раз обдало песчаной пылью. Волк вздохнул и запустил щит арены. Щит питался от ауры запускающего, хоть и был вложен в саму арену. Марк не хотел израсходовать свои невеликие силы, но если голимы покалечат мальчишек волк, себе не простит. Пока пленка щита смыкалась над головой Марк упустил очередной удар голема. Песчаная глыба врезалась в грудь, махом сломав пару ребер. Волка оторвало от земли, подбросило в воздух и отшвырнуло на стену щита, на несколько мгновений лишив сознания. Боль в срастающихся костях вернула Марка в мир живых.

Оборотень успел скосить глаза на балкон третьего этажа гильдийного дома. Глава Аглай или как прозвали его наемники «Горластый Аглай» за умение пугать своим голосом даже дроу и вампов, как и боялся Марк, стоял на балконе, опустив ладони на резные перила. Волк едва не сплюнул с досады, но помня о том, что весь в песке, передумал и с утробным воем бросился на големов. По правилам наставницы этот бой он уже проиграл, но убить песчаных истуканов все равно хотелось. Марк заложил в заклятье правило, что смерть песчаного голима наступает если клинок достанет до маленького камушка яшмы в центре груди. Конечно, песчаников можно было уничтожать еще десятком способов, но у оборотня сегодня была тренировка на мечах, а не магический поединок.

Следующие пять минут оборотень не видел и не слышал ничего кроме песка и собственной цели. Первого удалось убить только после трех минут бешенных прыжков и кульбитов. Марк даже засомневался в собственной расе, уж очень гибким оказалось тело, почти полностью закованное в доспех, будто магия дара корежила и металл, превращая его в подобие второй кожи. Такого, конечно, не могло быть. Показалось! Второго истукана пришлось убить со спины, поднырнув под ногами.

Когда на арену осыпалась и вторая небольшая горка песка, а магия заклятья рассеялась окончательно, купол дрогнул и пропал, возвещая о конце боя. Марк был зол на себя, мокрый как мышь, а доспех нуждался в приличной чистке. Оборотень убрал клинки за спину и направился к своему мешку, на котором лежал шлем и прочие детали доспеха. Достал из мешка флягу с водой и с наслаждением напился, потом умылся остатками, и качая головой, направился к купальням.

Ошибок за бой было много и натренированная память, которая от зелий и новой крови стала только лучше, подсказывала, где оборотень опоздал, где откровенно напортачил подзабыв уроки тени, а где и просто сглупил, как пятнадцатилетний щенок. Досада грызла душу, он был лучше. Еще пару лет назад он был несомненно лучше. Правда, сейчас он научился уворачиваться от ударов, когда раньше принимал их на клинки. Что это: признак растущего мастерства или зарождающейся трусости? Марк понять не мог.

За улюлюканьем и возгласами немногочисленных зрителей, Марк не сразу уловил глухой, угрожающий и откровенно предвкушающий рык. Оборотень удивленно поднял голову и огляделся. Кто мог так откровенно ему хамить?

В нескольких метрах от себя Марк заметил Шика, бету волков, который же дважды просил его об уроках. Парень был еще молод, но уже мог похвастаться шириной плеч раза в полтора больше, чем у самого Марка. Оборотень стоял напряженный, как натянутая тетива и изменившимися зрачками смотрел куда-то в сторону гильдийного дома, за спину Марка. Его лицо медленно менялось, поддаваясь сдерживаемой трансформации. Волк нахмурился, а в следующий миг ветер принес до боли знакомых запах невозможного блаженства. Дыхание перехватило, а сердце пропустило удар. Волк слишком хорошо знал этот аромат. Только в отличии от зелий, сейчас нос вдыхал живой запах. Уши моментально уловили и бешенный ритм живого сердца.

Марк быстро обернулся и увидел, как к гильдийному дому подъезжают двое. Высокий светлый эльф восседал на белоснежном жеребце, а в шаге от него ехал на небольшом мышастом мерине мальчишка лет девяти, по человеческим меркам.

Оба путника выглядели, мягко говоря, неважно. Оба были сильно измотаны долгой дорогой, в пыльной, сильно измятой одежде. Особенно сильно бросалось в глаза поклажа, к седлам было приторочено слишком много вещей. Мальчишка озирался по сторонам с явным страхом. На нем была сильная ментальная защита, но Марку не нужно было видеть его ауру, чтобы понять — он боится, причем всех вокруг. Медные волосы длинной челкой почти закрывали глаза, но все равно не могли спрятать необычных сине-голубых глаз ребенка. Причем, оттенки цвета не перемешивались, а как бы разделяли собой радужку, делая и без того неестественно большие глаза мальчика, еще более пугающими и странными. Мальчик старался смотреть украдкой, но услышав рык оборотня встрепенулся в седле.