Немезида (ЛП) - Бэнкс Анна - Страница 25

Дворец оказывается слишком большим для меня; все залы выглядят одинаково и бесконечно сменяют один другой. Пока я бегу, проскакиваю мимо охранников, уворачиваюсь от их рук, продвигаясь все дальше в лабиринт. Наконец я приближаюсь к светлому залу с естественным светом, здесь между мраморными колоннами, под нежным дуновением южного ветра, развиваются занавески и словно приведения болтаются вверх и вниз.

И из-за этих занавесок выпрыгивает человек и ловит меня.

Я врезаюсь в него, самого крупного охранника, которого я когда-либо видела, и его руки мгновенно обхватывают меня. Я извиваюсь и пинаюсь, но он сжимает меня железной хваткой, так, что можно подумать, будто он хочет выдавить из меня жизнь.

— Держи ее крепче! — кричит один из охранников за моей спиной, и мой преследователь ещё усиливает хватку.

— Что это значит? — спрашивает он в замешательстве, когда я кусаю его за руку.

Он стремительно разворачивает меня в своих руках и ударяет по лицу. Это сильный удар.

Комната плывет, колоны и занавески соединяются в одно, и вокруг меня пляшут разноцветные пятна и смешиваются с черными. Я изо всех сил пытаюсь не потерять сознание, хочу услышать, что говорят обо мне, о том, что со мной произойдет. И в этот момент кто-то говорит:

— Несите ее к королю.

Мой замысел удался. Я увижу короля.

Тарик облокачивается на спинку стула и через стол окидывает оценивающим взглядом своего старого друга и советника. Патра, довольно мурлыча, лежит у его ног под мраморным столом.

— По вам видно, сколько вам лет, Рашиди — мягко говорит он. — Пора нам нанять вам помощника.

Рашиди презрительно фыркает.

— Мне не нужен помощник, Ваше Величество. Если кто-то все время будет крутиться под ногами, это только обременит.

— Я возложил на вас большую ответственность. Гораздо большую, чем была у вас при моём отце. Вы могли бы взять Целителя, чтобы он помогал вам с вашими обязанностями. Целитель также может…

— Мне не нужен ни Целитель, ни помощник, — прерывает Рашиди. Он сводит брови. — У меня есть свой способ справляться с обязанностями, и помощник будет только мешать. Ваш отец никогда не заставлял меня брать помощника.

Тарик качает головой.

— Но, видимо, он говорил с вами об этом.

Рашиди плотно сжимает губы в тонкую линию. Конечно, он понимает, что ответ выдаст его тем или иным способом. К изумлению, Тарика, он выбирает правду.

— Он хотел, чтобы я взял помощника, Ваше Величество, но тогда у меня не было на это времени, и нет его сейчас.

— У вас нет времени, потому что нет помощника. — С тех пор, как не стало отца, они ведут этот разговор уже в третий раз, и каждый раз Рашиди приводит исчерпывающий список причин, почему ему не нужен помощник. Сегодня он сократил список до одной: отсутствие времени.

Гордость пирамид, ну и упрямый же он старик.

В этот момент богато украшенная дверь в личный кабинет Тарика резко открывается, и оба мужчины пугаются. Входит шеренга охранников, так много, что он и Рашиди одновременно встревоженно встают.

— Что все это значит? — требовательно спрашивает Рашиди, когда входит последний охранник с ношей на плече.

Рашиди присматривается к куче из шелка с ногами, свисающими с груди охранника. Тарик сразу же замечает, что под тканью кто-то дышит и издает женские вздохи. Рашиди раздувает ноздри.

— Вы принесли сюда наложницу, чтобы ее увидел весь мир? Вы желаете всем нам смерти?

Тарик едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Закон гласит, что любой человек, который посмотрит на наложницу короля, должен быть сброшен с моста Хэлф Бридж в реку, где его съедят заживо голодные Парани, поджидающие в воде. Он предпочел бы, чтобы у него украли весь гарем, чем позволить умереть из-за этой чепухи любому из его верных солдат. И то, что Рашиди думает, что он накажет его за то, что он увидел одну из них, просто нелепа.

— Кто здесь главный? — спрашивает Тарик, собрав все свое терпение.

Кроме меня, конечно.

Один из первых вошедших в комнату мужчин, выходит вперед.

— Ваше Величество, я — Догол. Я охраняю крыло гарема. Эта… барышня Сепора сбежала сегодня утром.

— Сбежала? — недоверчиво повторяет Рашиди. — Зачем, во имя Теории, ей убегать?

Сепора. Та, что с раздражающей настойчивостью только и делает, что шлет ему письма, написанные ужасным почерком и на ломаном теорийском. Та, что просит о срочной аудиенции. Та, которую ему больше всего хочется отправить обратно Сетосу, потому что, если бы не он, ему не пришлось бы иметь дело с этой докучливой особой.

Она также была той, кто первая обнаружила кучу спектория тем утром на троне королевской наложницы.

Охранник сказал, что она не причиняет неприятностей. Видимо, он ошибся.

Тарик качает головой, тяжело вздыхая.

— Тогда она, наконец, добилась своей аудиенции. Усадите ее вон туда, на стул, — он указывает на пустое сиденье напротив себя, возле Рашиди. — Как ей вообще удалось сбежать?

Большой охранник повинуется приказу короля и скидывает девушку на стул, легонько похлопывая ее по щеке.

— Барышня Сепора, — уговаривает он, расстроено сжав челюсть. Тарик замечает, что ему не хочется быть нежным, но, в конце концов, она собственность короля. — Барышня Сепора, вы должны прийти в себя, — он снова смотрит на своего короля и когда отвечает съеживается. — Она как-то проскользнула мимо охранников из крыла гарема. Нам кое-как снова удалось её поймать.

Тарик сжимает пальцами переносицу.

— Проворная наложница. Кто бы мог подумать?

— Ваше Величество… — начинает Догол, но Тарик взмахом руки приказывает ему молчать.

— Это была шутка, Догол. Пожалуйста, попробуйте еще раз разбудить ее.

Догол с силой трясет ее, но все же ей необходимо несколько мгновений, чтобы прийти в себя, но, когда она действительно пробуждается, Тарику приходится собрать все силы, чтобы не смотреть на свою наложницу. Ее глаза сияют удивительным серебром, а волосы хоть и заплетены в замысловатую косу вокруг головы, свободно спадают на спину, и они выделяющегося белокурого оттенка. Ее глаза подкрашены краской оловянного цвета, которая усиливает их цвет в десять раз. Он знал, что она красивая, пока она была без сознания; он не ожидал ничего другого от одной из своих наложниц и тем более от подарка брата. Но какой бы прекрасной она не была во сне, когда открывает глаза, она умопомрачительная.

Удивительно, что Сетос не оставил ее себе, сухо думает Тарик. Зачем рисковать, если Тарик всё же не позволит ему зайти в гарем, чтобы увидеть ее.

Когда девушка полностью приходит в себя, она потирает подбородок, на котором Тарик замечает небольшой синяк. Он спрашивает себя, как же сильно она сопротивлялась, чтобы получить такой удар.

— Барышня Сепора, не так ли? — спрашивает он. — Скажите, почему вы здесь, а не наслаждаетесь солнцем в саду гарема.

Сепора выпрямляется, расправляет плечи, так, что они почти достают до спинки стула, и это придаёт ей царственный вид.

— Кто вы?

Тарик поражён. Его собственная наложница не знает, кто он. Что ж, в конце концов, она новенькая. И, очевидно, серубелиянка, если учесть цвет её лица.

— Я получатель множества писем, которые приносили мне в любое время дня, барышня. Точнее говоря срочных сообщений от вас.

Она раздумывает, рассеянно потирая плечо и двигая челюстью. Тарик выяснит имя человека, который решил, что её нужно обязательно вырубить. Разве она действительно могла доставить столько хлопот?

— Вы — король Сокол? — в конце концов спрашивает она и поднимает бровь. — Вы не похожи на мальчика. — При этом она оглядывает его с головы до ног, и ему хочется выпрямиться ещё больше. Он уверен, в том, что она видит, ей что-то не по душе. Может она ожидала увидеть малыша, все еще сосущего грудь матери. Он рад, что разочаровал её.

По крайней мере, она свободно говорит на теорийском, даже если в её письменных посланиях есть некоторые ошибки.