Там, где нет тебя (СИ) - Снежная Александра - Страница 52

— С выпускного вечера? — недоверчиво переспросила Аня.

— Да не сложилось как-то, — пожимает огромными плечами Влад. — После школы в институт поступил и параллельно к Олимпиаде готовился, а когда победил и ушел в профессионалы — серьезные тренировки начались, не до медленных танцев было.

— Не поверю, — скептично фыркнула Аня. — Вольский и не танцевал с женщинами?

— Нет, почему, — неуклюже оправдывается Влад. — Танцевал. Но я не о дерганьях и зажиманиях в клубах… — он внезапно замолкает, тихо добавив: — Если ты понимаешь…

Она понимает, потому что сама не танцевала именно так целую вечность — целомудренно, медленно, неуловимо легко прикасаясь к партнеру.

— Для танцев вроде как музыкальное сопровождение требуется, — вздохнула Аня мельком глянув на Влада.

Он, усмехнувшись, открыл дверь машины и, покрутив радио, нашел медленную мелодию.

— Вы позволите вас пригласить? — тихо и торжественно произнес Вольский, протянув к Ане руки.

Аня лишь робко кивнула, отстраненно отмечая для себя, какой маленькой и хрупкой кажется в его ладони её собственная, и как гулко бьется под её второй ладонью его сердце, отбивая такт и ритм льющейся из колонок песни Bon Jovi:

And I would give up tomorrow

And die for one yesterday

I'd lie, beg, steal and borrow

To hear you whisper my name

Tonight there ain't no miracles

Washing up on this beach

The angels left here long ago

But I still believe

That maybe someday

I will hold your hand

And maybe someway

We'll trace our footsteps in the sand

And just walk away

Maybe someday

И я бы отказался от завтра

И умер за одно вчера

Я бы лгал, попрошайничал, воровал и умолял

Только бы услышать, как ты шепчешь мое имя

Сегодня нет никаких чудес

Умывшись на этом пляже

Ангелы оставили его давно

Но я все еще верю

Что может быть, когда-нибудь

Я буду держать тебя за руку

И может быть, когда-нибудь.

Мы будем смотреть на наши шаги на песке

И просто идти…

Возможно, когда-нибудь

Свет далеких звезд серебром осыпался на их плечи, и Ане казалось, что в этот миг в целом мире нет ничего, кроме этой тихой музыки, чернильно-кобальтового неба и умиротворяющее осторожных прикосновений мужчины заставляющих её забыть обо всем на свете.

Она не помнила, когда в последний раз ей было так хорошо. Наверно только когда был жив Андрей. Только с ним рядом она чувствовала себя такой хрупкой, красивой и безмятежно-счастливой. И только на его груди так правильно и обезоруживающе просто можно было спрятать свое лицо, укрывшись от любой беды и мучавших её страхов. Только в его объятьях она была трепетно-родной, желанной, живой…

Аня закрыла глаза, растворившись в нахлынувшем на нее вихре забытых чувств, неосознанно прижавшись щекой к горячей груди Вольского. Сильные руки оплели её как паутина, укутывая и согревая, теплое дыхание коснулось макушки и Аня рвано всхлипнув, уткнулась носом в белоснежную рубашку, оставляя на ней горько-соленые следы своих слез.

— Анечка, — ей кажется или у Вольского дрожат ладони? Захватившие её щеки в уверенный и уютный плен, они обжигают кожу своей обескураживающей нежностью и теплотой. Большие, немного шершавые пальцы невесомо стирают её слезы, чтобы слегка надавив на подбородок приподнять её лицо заставляя смотреть в кажущиеся почти черными в сумраке глаза. — Тебе плохо? Я обидел тебя? Что случилось, Анечка?

У нее нет слов и нет сил, чтобы произнести хоть что-то, поэтому она просто отрицательно трясет головой, закусывая губы и глотая бегущие слезы. Как объяснить ему, что с ней происходит, если она сама не понимает, что на нее нашло? Почему так хочется уткнуться в его грудь и расплакаться, как маленькой, чтобы эти огромные руки обняли и пожалели, укрыли, спрятали, защитили? Что это? Нелепая блажь, дурацкая детская выходка…

…Господи, почему так хочется плакать? Да что же это…

Аня затравлено дернулась, теряя ориентацию из-за плывущего перед глазами от слез пейзажа, и Влад сделал то, что так страстно в этот миг хотело её сердце и тело. Поймав её за руку, он резко потянул Аню на себя, прижав к себе с такой силой, что в легких не осталось воздуха.

Она тихо плакала в его руках, смывая слезами боль, горечь одиночества и зеленую тоску, сорняком проросшую в её мозг и сердце. И не было в это мгновенье объятий надежней и крепче, и не было желания убежать и забиться в дальний угол, пряча свою печаль от всего мира. Хотелось, чтобы эти ладони не переставали успокаивающе гладить её волосы и спину, передавая ей свою уверенную силу, согревая и снимая с её плеч тяжкий груз.

— Прости меня, — Аня попыталась отодвинуться от Влада, когда поток слез иссяк, и в душе осталась только ватная пустота, глухая и беззвучная, как серое туманное утро. — Я не знаю что на меня нашло…

Он не дал договорить, просто накрыл ладонью её еще подрагивающие губы и тихо прошептал:

— Не стесняйся, на моем плече всегда можно выплакаться. Друзья ведь именно для этого и существуют?

Аня растерянно моргнула, а затем, повинуясь моменту, улыбнулась:

— Я испортила тебе медленный танец.

— Ты подарила мне нечто более ценное, — загадочно произнес Влад, и Аня подняв на него заплаканные глаза недоверчиво нахмурилась. — Девушки на моей груди еще никогда не плакали. Непередаваемые ощущения.

Аня плохо видела в темноте его лицо, но по голосу поняла, что он улыбается. От его теплой шутки на душе вдруг стало светлей, и Аня улыбнулась ему в ответ.

— В следующий раз, когда захочу поплакать, обязательно тебя позову, — Аня шмыгнула носом, а затем облегченно выдохнула.

— Заметано, — не выпуская её из своих объятий, усмехнулся Влад. — Предоставляю услуги жилетки, двадцать четыре часа в сутки. Поплакать в нее можно, комфортно, бесплатно и с удобствами. Конфиденциальность гарантирую.

Аня тихо рассмеялась, теперь уже без всякого стеснения положив руки и голову Вольскому на грудь. Сердце мужчины так громко и беспокойно билось под её щекой, что Аня невольно подняла голову, чтобы увидеть выражение его лица.

— Пить хочешь? — почему-то спросил он. — У меня в багажнике вода есть.

Аня согласно кивнула. После глупой истерики действительно хотелось пить, это было так заботливо с его стороны почувствовать даже такую мелочь.

Влад потянул её к машине, осторожно усадив на сиденье.

— Я чуть не забыл, — спохватился он. На колени Анны легла красивая коробочка, перевязанная сиреневой ленточкой.

— Что это?

— Открывай, — теперь в освещенном салоне Аня видит, как сверкают его глаза, отливая оплавленным свинцом.

Лента неловко путается в её руках, а под крышкой оказываются хрупкие темно-фиолетовые комочки, источающие нежный аромат фиалок.

— Обещанное лакомство, — улыбается Влад, так мягко, искристо-тепло, что хочется укутаться в его улыбку, как в шарф и никогда не снимать. — Ну что же ты? Пробуй.

Осторожно положив засахаренный цветок себе в рот, Аня прикрыла глаза, перекатывая на языке изысканный и тонкий вкус десерта.

— Нравится? — кажется, Влад глядя на её блаженное выражение лица получает больше удовольствия, чем она от употребления сладости.

— Божественно, — Аня довольно мычит, выуживая и коробки очередной цветок. — Обожаю сладкое.

— Правда? — Вольский глубоко выдохнув, откидывается на сиденье, а затем чему-то усмехнувшись заводит мотор.

— Куда мы? — неспешно поедая фиалки, интересуется Аня, хотя по большому счету ей вдруг становится абсолютно все равно куда ехать, какая-то бесшабашная легкость приходит на смену ушедшей грусти.

— Домой тебя отвезу, поздно уже, — поворачивается Влад, чтобы наклонившись застегнуть на ней ремень безопасности.

— Домой? — Аня разочаровано хмурится, потому что домой ей совершенно не хочется. — А поехали кататься, раз уж у нас сегодня вечер исполнения желаний? Сто лет не каталась просто так…

Сиюминутная растерянность на лице Влада сменяется мягкой понимающей улыбкой, и он хрипло произносит: