Там, где нет тебя (СИ) - Снежная Александра - Страница 14

— Сейчас, — он затягивает её в свою комнату, затем, дойдя до зеркальной панели гардеробной, отодвигает створку в сторону, напряженно выискивая в ровных рядах рубах, брюк и костюмов вешалки с галстуками.

…Где-то тут у меня были галстуки… Ура… Нашел. Так, теперь, рубашку надо надеть…

Влад быстро стягивает с себя футболку и замирает от неожиданности, пристукнутый возмущенным женским возгласом.

— Вы что делаете? — она испуганно пятится назад, уставившись своими огромными, широко раскрытыми глазищами в его голый торс.

— Я?

— Вы зачем разделись? — щеки женщины медленно начинают розоветь, изумленные луки бровей взлетают вверх, в глазах загорается огонь ярости.

…Ух ты… просто разгневанная богиня… сейчас молнии метать начнет.

— Я… нет. Это не то, что вы подумали. Я рубашку надеть хотел, — Влад сдергивает с вешалки первую попавшуюся, неуклюже пытаясь натянуть её на себя. — Галстук ведь на рубашку нужно… — путано и сбивчиво оправдывается он, протягивая ей галстук.

Она странно смотрит на него, потом на галстук, потом снова на него. — А пиджак ваш где?

…Пиджак… где мой пиджак?.. Зачем ей мой пиджак? Да какая теперь разница… Пиджак, так пиджак.

Он, не глядя, вытаскивает из шкафа какой-то костюм.

— Вот! Пойдет?

Несколько секунд она, молча, разглядывает в вытянутых руках его одежду, потом его самого, а затем как-то горестно вздыхает: — Ужас.

— Не понял… — Влад ошалело проводит ладонями по рубахе от Eton. Рубаха-то ей чем не понравилась? Такую сам король Швеции носит. А галстук от Pietro Baldini и костюм Cacharel, это вообще лучшие мужские бренды…

— Нет, по отдельности это удивительно красивые вещи, — грустно изрекла она. — Но если вы все это на себя наденете, то будет серо-буро-малиновый ужас.

— А-а… — он не успевает сказать ничего внятного, потому что Аня сначала осторожно отодвигает его в сторону, а затем заходит гардеробную, внимательно изучая её содержимое. Минута манипуляций, она возвращается с тройкой галстуков и парой костюмов, замирая перед ним в нерешительности. Снова вздыхает, так безысходно, как будто её в кандалы заковали и собираются отправить на каторгу. Потом медленно протягивает руку, прикладывая к нему поочередно то один, то другой галстук, после задумчиво разглядывает пиджаки и, наконец, останавливает свой выбор на аксессуарах в серо-сиреневой гамме в тон его рубахе.

— Держите, — она передает ему костюм, а потом зачарованно рассматривает галстук в своей руке, похоже, не понимая, как он там оказался. Поднимает на Влада свои удивительные глаза, и у него перехватывает дыхание от её растерянно-трогательного взгляда.

— Вы высокий, — доносится до него тихий шелест её слов. — Я не достану.

— Да, конечно. Извините, — оглядывается он по сторонам и не придумывает ничего лучше, чем сесть на кровать.

Она подходит так близко, что теперь он может пересчитать пуговички на её блузке. Робко дотрагивается до ворота его рубахи, поднимая его вверх. Тонкие пальцы скользят по его плечам, перекидывая за шею ленту галстука, невесомо касаются груди, посылая по ней одуряющую рассыпь тлеющих наслаждением искр. её волшебные руки двигаются пластично, мягко, плавно, словно плетут невидимые кружева, а не вяжут узел. Теплые, гибкие, вязкие, они опутывают его дурманом еле уловимого аромата её тела. Он тяжело сглатывает, упершись глазами в нежную полоску кожи в распахнутом вырезе, опускается ниже к дерзкой округлости груди и забывает, как нужно дышать.

…Это просто какая-то пытка, никогда не думал, что завязывание галстука может быть таким эротично-интимным действом.

От пьянящей близости этой стоящей между его ног женщины, дотрагивающейся до него только кончиками пальцев, тело вдруг скручивает в тугой узел, отдаваясь ноющей истомой во всех мышцах. Он с силой сжимает руки в кулаки, потому что так непреодолимо безумное желание положить ей ладони на бедра и, притянув к себе, прижаться губами к бархатной линии её шеи.

— Все, — она поправляет ворот, проводит ладонью по груди, разглаживая галстук, и это безыскусное движение просто-напросто вышибает из него дух. Уголков её губ внезапно касается еле уловимая эфемерная улыбка, меняющая лицо женщины до неузнаваемости. Словно кто-то внутри зажигает фонарик, и он расцвечивает все черточки и контуры мягким золотисто-горячим приглушенным светом. — Ну, я пойду, — негромко произносит она, поворачивается и неслышно покидает комнату.

Влад бессильно откидывается на кровать, рвано глотая воздух, в голове ни одной мысли, словно вымели все напрочь, перед глазами стоит её завораживающая улыбка, и тело до сих пор горит, помня её потрясающие прикосновения.

…Это вообще что такое было?

Он вдруг осознает, что она ушла, резко вскакивает и вылетает в коридор.

— Аня, подождите, — Влад замирает в сантиметре от нее, нависая над тонкой фигуркой пугающей тенью.

— Что-то еще? — она недоуменно оглядывает его с ног до головы.

— Нет. То есть, да. Я хотел… — Влад запинается, судорожно пытаясь придумать, что же он хотел.

— Вы рубаху не заправили, — кивает она головой, указывая ему на немного потрепанный вид. — И брюки наденьте от костюма, джинсы сюда не пойдут.

…Да черт с ней, с рубахой, костюмом… Как же тебя задержать?.. Аня…

— А… я потом переоденусь. Я завтрак нам купил, — он захватывает в плен её тонкую ладонь. — Пойдемте, а то кофе совсем остынет.

Она отчаянно машет головой, пытаясь отодвинуться от него подальше. — Н-нет, это лишнее. Я не хочу.

— Отказ не принимается, — Влад делает шаг вперед, сжимая её руку чуть сильней. — Я как последняя прожорливая скотина, вчера слопал все ваши запасы. Сегодня угощаю я, тем более, что вы еще не ели.

— Это не обязательно. Я не голодная, — Аня осторожно тянет руку, но он как бы невзначай накрывает её своей второй ладонью, словно сэндвич.

— Послушайте, вы же не хотите, чтобы Лерка меня со свету сжила за то, что я вас тут голодом морил?

— Я ей ничего не скажу, — мгновенно вскидывается она, наивно хлопая своими огромными глазами.

…Ишь ты, не скажет она… Лерку, значит, любит, расстраивать не захочет.

— Зато я скажу, — выпаливает Влад, с восторгом впитывая в себя её изумленный испуг.

— Вы что, опять меня шантажируете? — лицо Ани, как вспышка, озаряет внезапная догадка.

… Ну, я бы не стал так утрировать… Хотя…

— Ага, — широко улыбается он. — По-другому вас пока уговаривать не получается. Я ведь все равно не отвяжусь. Так что выбора у вас особого нет. Или завтракаете со мной, или все расскажу Лерке и Соне.

— Что вы им расскажете? — она смешно закусывает губу, отчего становится похожей на маленькую обиженную девочку.

…Нервничает… Хоть бы с крючка не соскочила…

— Как что? Покаюсь Соньке, что не по злому умыслу, а исключительно по тяжкой нужде — очень кушать хотелось — съел у её кумира все стратегические запасы, оставив тем самым помирать оную с голоду, за что, терзаемый муками совести, готов понести суровое наказание.

— Вы что, ненормальный? — брови Ани изумленно взлетают вверх и она, очевидно, удивлена настолько, что даже больше не пытается выдернуть свою руку из его захвата.

— А что, не видно? Нас, боксеров, знаете ли, часто по голове бьют.

— Я так сразу и поняла, — задумчиво протягивает она, вызывая своими словами у Влада приступ гомерического хохота.

— Я что, правда кажусь настолько безнадежным?

На её лице появляется выражение глубокого скепсиса, сменяющееся твердой решимостью. — Если я позавтракаю с вами, вы от меня отстанете? — вскидывает голову она.

…Опа… А вот это другое дело… Отстану… когда-нибудь… наверно…

— Клянусь, — напустив на себя серьезный вид, кивает головой Влад.

— И не вздумайте Соне глупости говорить и расстраивать ребенка.

— Обещаю, не буду расстраивать.

…Расстраивать, как же… да я её обрадую… она, между прочим, на тебе жениться предлагала.

Аня делает глубокий обреченный вздох, понуро опуская хрупкие плечи, и Влад, пока она не успела прийти в себя и передумать, быстро тянет её вниз по лестнице.