Маффин (ЛП) - "Mahsa" - Страница 29

Даже если я войду, как мне его найти? Среди пациентов больницы наверняка не один такой сварливый итальяшка найдётся. Не важно, вину я испытывал, любопытство, а может, всё вместе. Я всё равно не мог просто так заявиться туда и потребовать, чтобы меня провели к Винченцо. Да я даже фамилии его не знаю!

Порто, поскуливая от удовольствия, чесался об угол знака с названием больницы. Слушая, как шерсть псины шуршит по металлу, я разглядывал написанные красным буквы. Красный. Любимый цвет Алрика.

Я повернулся назад и снова посмотрел на здание больницы, из дверей которого нескончаемым потоком шли вперемешку больные и здоровые люди.

— Порто, — щелкнул я пальцами, заставив мохнатого оболтуса обернуться. — Стой здесь, ладно? Далеко не уходи, — и похлопал его по голове.

Я и не думал никогда, что животные способны понимать человеческую речь, но знал, что Порто послушается меня и сделает всё, как надо. Я не хотел, чтобы он шёл со мной, и пёс это понял. В подтверждение он громко гавкнул, принимаясь ещё усерднее вычёсывать блох из своей длинной грязной шерсти.

Я повернулся к собаке спиной и снова зашагал к больничным дверям. Обогнув главный вход, чтобы опять не напороться на сердитого охранника, я направился к отделению неотложки.

На входе меня встретил шумный хор, в который слились голоса пациентов, врачей и медсестёр. Две женщины толкали мимо каталку, на которой стонал и беспокойно метался маленький ребёнок. Малышка взвизгнула, когда одна из женщин, по виду совсем не слабачка, протянула к ней руки. Я смотрел им вслед, а девочка на каталке дёргалась, как рыбка на крючке.

— Я могу вам помочь? — раздался за спиной тихий, больше похожий на мышиный писк, голос. Я оторвал взгляд от девочки и посмотрел на маленькую женщину за стойкой. Выглядела она под стать своему голосу — такой же серой мышкой. Между нами находилось стекло, отделяя её от остального помещения и защищая Бог знает от чего.

— Нет, — выпалил я, прежде чем прикусить язык. Наверное, если я хочу найти Винченцо, мне не следует хамить направо и налево.

— Эээ… то есть да, но, вы, кажется, очень заняты, — попробовал я ещё раз.

Напрягшись от моей первой грубости, теперь она немного оттаяла. Нацепив на нос огромные очки, женщина-мышка кашлянула и постучала карандашом по стеклу.

— Сейчас я свободна.

— Правда? Это хорошо, потому что я кое-кого ищу. Но я не уверен, здесь ли он, — нахмурился я. Кажется, это будет сложнее, чем я думал. К тому же я просто не знал, с чего начать.

— Этот человек поступил в отделение неотложной помощи?

— Не знаю… не уверен….

Она сделала паузу и многозначительно поправила на носу очки:

— Вы член семьи?

— Да, — ляпнул я.

— Как зовут пациента?

— Винченцо.

Она, видимо, ждала от меня продолжения, но я промолчал.

— Назовите вашу фамилию.

— Мда… гм… — я замер, лихорадочно шаря глазами по приёмному покою, в поисках хоть какой-нибудь подсказки. Под одним из столов я заметил подарочную корзину, в которой лежали красиво оформленные кексы с изюмом. Наверное с изюмом, потому что с коробки под надписью «Sun Maid» мне глупо улыбалась щербатая девчушка с кексиком в руке. В кексике темнели изюминки.

— Изюм… ович. ИзюмОвич. Но… — я наклонился ближе и увидел, что она уже внесла эту галиматью в поисковую строку. — Это не его фамилия. Видите ли, мы зовём его просто дядюшка Винни, и… мне очень стыдно, но я не знаю девичьей фамилии моей мамы.

Женщина с минуту внимательно рассматривала меня, пытаясь выяснить, лгу я или нет. Моё же лицо расплылось в самой искренней улыбке, на которую я только был способен. Однако ей, кажется, было всё равно.

— Прошу прощения, — наконец сказала она.

— Ох, — вздохнул я, уронив голову на руки, — наверное, вы всё-таки не сможете мне помочь.

В конце концов, сжалившись надо мной, она снова постучала карандашом по стеклу. Я отреагировал, как Порто на щелканье пальцев, и поднял на нее глаза.

— Какие повреждения получил пациент?

— Что?

— Какие у него раны?

— Ну, он… — взорвался вместе с бомбой, которая была спрятана в адском чемоданчике одного безумного типа, — немного обожжен. По правде говоря, довольно сильно. Несчастный случай, — промямлил я. Это была лишь догадка. Откуда мне вообще знать, какие у него повреждения? Он на бомбе подорвался.

— Ожоговое отделение находится в главном здании на третьем этаже. Пройди через эту дверь в конец холла. Советую тебе позвонить маме и узнать у неё девичью фамилию, — она снова резким движением поправила свои огромные очки.

— Спасибо, — я быстро махнул ей и двинулся мимо ещё одного стонущего пациента неотложки, который хромал под стеночкой, опираясь на чью-то руку. Я не посмотрел в их сторону, но краем глаза заметил, как один из них энергично ткнул в мою сторону пальцем.

Как и советовала женщина-мышка, я прошел через холл и, прыгнув в лифт, нажал на третий этаж. Мерцающие цифры сменяли друг друга, напоминая мне о последнем путешествии в лифте. На третьем этаже двери, скользнув в стороны, открылись. Я увидел стойку регистратуры. Незаметно прошмыгнув мимо дежурной медсестры, я осторожно двинулся по длинному коридору ожогового отделения.

Больничные запахи били наотмашь: словно голодные змеи, заползая в горло, ядовитыми зубами впивались мою плоть. Меня тошнило от одного присутствия здесь. Я не мог понять, как даже очень больные люди выдерживают так долго в этом кошмарном месте. Несколько палат пустовали, в остальных лежали перемотанные бинтами обожженные люди, и я не рискнул слишком долго слоняться там, выискивая среди них Винченцо. Я почти решил вернуться к Порто, когда вдруг увидел в конце коридора толпу медсестёр.

— Пожалуйста, мистер Джордано, просто позвольте нам…

— НИКАКИХ ЛЕКАРСТВ, Я СКАЗАЛ! — проревел из открытой двери знакомый голос. Вслед за рыком в стайку медсестёр полетело подкладное судно. Привычные ко всему сестрички мигом бросились врассыпную, и жестянка, никого не задев, с грохотом покатилась по полу.

Я улыбнулся, расслышав в вопле граничащее с хамством неповиновение. Тем временем, кучка злющих женщин уже пришла в себя. Я заглянул в палату, получив несказанное удовольствие от созерцания совершенно несчастного Винченцо.

— Прошу прощения, — похлопал я по плечу ближайшую медсестричку. Она скосила на меня глаза. — Можно? — спросил я, несколько раз тыкнув пальцем в палату. — Это мой дядюшка,- и глазом не моргнув, соврал я.

— Господи, да пожалуйста. Чувствуй себя как дома, — вздохнула она.

Я подождал, пока медсестры растворятся в пространстве, и перед тем, как скользнуть в палату, неприятно ухмыльнулся.

— Ты кто, мать твою, такой? — резко спросил Винченцо, увидев меня на пороге.

Он выглядел кошмарно: пол-лица обмотано какой-то грязной тряпкой, которую он, очевидно, не давал сменить, а правую руку стискивали две шины. Правая нога, от бедра до лодыжки закованная в гипс, с помощью жуткого механизма парила высоко над койкой, напоминая корабельный шкив. Синяки и ожоги пестрели повсюду, где их не прикрывали бинты и больничная сорочка. Но даже смирный и израненный, он выглядел, словно гнев Божий. Ему досталось больше, чем всем моим злодеям, вместе взятым. Я подумал, а сколько же ран на Алрике, которых я не заметил. Поборов горький привкус во рту, я подумал о своих “вавках”, ощущая, насколько же я слаб и жалок по сравнению с этими ребятами. А ещё, ведь была кровь….

— Винченцо Джордано? Правда что ли? Это ж просто классика, — ухмыльнулся я.

Он мгновенно узнал меня, но настроение его ни капли не изменилось.

— Пошёл нахер отсюда, я не в настроении, маленькое ты дерьмо. Какого хрена они вообще тебя пустили? Сестра! СЕСТРА!

— Я вот думаю, что медсестёр уже тошнит от твоего «ненастроения», и в ближайшее время никто к тебе не подойдёт, — вздохнул я, на всякий случай закрывая за собой дверь.

Он слегка приподнялся на койке, когда увидел, что я направляюсь к нему. Остановившись в нескольких шагах от кровати, я подтянул к себе кресло и уселся аккурат напротив Винченцо. Интересно, как он в таком плачевном состоянии добрался до утки, да ещё умудрился так далеко её зашвырнуть.