Я твоё отражение (СИ) - Амусина Ю. - Страница 4

Уверена, Андрей никогда не общался с мальчиками так, как это делала я.

Не знаю, быть может, его методы намного эффективнее моих? Как бы там ни было, но Вадик и «старшие» признали меня, как лидера, еще в то время, когда я только начинала свой подъем по лестнице криминального мира, а Андрей опускался по ней вниз, как слепой котенок идя на запах кокаина. Наркотики никогда никого не доводили до добра.

Вадик старается держать меня в курсе всех значимых в нашем мире событий — так, например, я узнала, что среди лидеров других группировок нашлись недовольные моей кандидатурой. Все тот же Крот, например, по слухам усиленно мутил воду, надеясь когда-нибудь меня сменить хоть наполовину. Впрочем, без одобрения смотрящего у Крота ничего не выйдет, а тот вряд ли снизойдет до общения с таким придурком, как этот «слепой» глупец. Смотрящий, опасный сукин сын, известный как Цербер, всегда в курсе всего происходящего. Говорили, что он водит дружбу с Деном…

Я на секунду прикрыла глаза и обхватила голову руками. Нет никаких сомнений, что вскоре мне придется столкнуться с братом лицом к лицу — хотя бы на какой-нибудь сходке. Как себя поведет этот человек, чей мозг давно разъели колеса, приправленные алкоголем, если он увидит меня снова, да еще в непосредственной близости?

Мой взгляд невольно спустился вниз, на ноги, обтянутые джинсами. Почему я больше не ношу юбок и платьев? Не потому, что теперь я — матерая бандерша, и должна выглядеть соответствующе, чтобы не оставлять браткам никакого шанса воспринимать меня, как обычную женщину… Вернее, не только поэтому. Просто на правой ноге все еще отчетливо хранится след от нашей последней с Денисом встречи. Он меня чуть не убил, и это «чуть» до сих пор не находит пояснения в моей душе. Я ясно видела, что он зол и находится на грани, я понимала, что мой конец близок, как никогда… Но он не стал меня убивать. Он кричал, как безумный, матерился, истерично хохотал, а потом разнес в щепки все, что находилось вокруг, и вылетел вон, точно безумный.

Мне никогда еще не было так страшно. И уже вряд ли будет.

Зазвонил мой мобильный. Не глядя, протянула руку, нашарила аппарат и приложила к уху.

— Лера, это Вадим, — оповестил меня знакомый голос, доносящийся из динамика. — Мы едем к тебе.

— За каким чертом? — поинтересовалась, бросив мимолетный взгляд на часы — половина одиннадцатого.

— Мы взяли этого гада, ну, из «Параллели», и теперь везем его к тебе.

— Блин! Ну надо же быть такими идиотами! Теперь мне придется одеваться и ждать, когда мои мальчики притащат неизвестного придурка из подкрышной фирмы, разговаривать с ним… Как бы хотелось отложить все это на завтра, желательно, на послеобеденное время… Но — нет. Я четко усвоила одно: чтобы удержать власть в своих руках, нужно быть готовой ко всему всегда, в любое время дня и ночи.

— Если уж ввязалась в опасные игры, значит, должна играть по установленным правилам до конца. Теперь это — моя рутинная жизнь. У кого-то слово «рутина» ассоциируется с другими вещами, а у меня — с разборками. Точнее, будет ассоциироваться.

— Ладно, как приедете, суньте его в подсобку, я спущусь. Жду.

Я бросила телефон на тумбочку и, подойдя к шкафу, остановилась напротив распахнутых дверей. Натянула серую водолазку, темные джинсы, завязала волосы в хвост на затылке и решила, что сойдет. Мне даже будет интересно посмотреть на реакцию подкрышного, когда он просечет, с кем будет вести разговор. Наверняка он ожидает гнева Андрея или того же Вадима, но уж точно не испугается худенькую блондинку. На мне ведь не написано, что я способна испоганить жизнь человеку?

Однако пока что другие портили мою жизнь, никак не наоборот. Но то ли еще будет, а?

Позвонил Вадик и сообщил, что дядя доставлен в подсобку (помещение подвального типа под домом) в целости и сохранности. Я пообещала сейчас же спуститься, натянула кеды, после чего вышла из дома. У ворот, под тусклым светом фонаря, заприметила парочку черных джипов — на них ездят мои ребята. Из беседки слышатся довольные голоса и звон стекла — расслабляются, черти, пьют, хотя я и говорила, что пьянства не потерплю. Впрочем, хрен с ними, пусть сидят, а я завтра посмотрю, с какими рожами они будут меня сопровождать.

Обогнув дом слева, я присела перед широкими ставнями, скрывающими вход в подвал, и откинула их в сторону. Моему взору предстала лестница с широкими ступеньками, утопающая в кромешной темноте. Блин, эти идиоты не могли свет включить, что ли? Чертыхнувшись сквозь зубы, достала карманный фонарик и посветила вниз. Луч света привлек внимание одного из парней. Выглянул Виктор.

— Вик, какого черта так темно? — поинтересовалась, закрывая за собой вход в подвал.

— Лампочка рванула, — пояснил парень.

— Так замени, — рявкнула, осторожно спускаясь вниз.

Вик кивнул и, пропустив меня вперед, пошел следом. Я шла, не оборачиваясь, кожей ощущая холод стен и этого места в целом. Подвал построили по приказу Андрея уже очень давно, и использовали его явно не для хранения продуктов или алкоголя, как это обычно делают. Каждый раз, когда я спускаюсь сюда, мне становится не по себе от одной мысли, что тут могло происходить раньше. Иногда я замечала кровавые следы, и тогда мне требовалась вся моя выдержка, чтобы не сорваться, а продолжать изображать из себя равнодушную, ледяную сердцем особу. Я понимаю, что стены подвала хранят очень много страшных тайн, и просто радуюсь своему неведению.

Виктор бесшумной тенью следовал за мной; по пути к нему прибавилась еще парочка головорезов. Я остановилась у двери, за которой находилась неприятная комната, оборудованная всем необходимым, а именно цепями, наручниками и кучей страшных на вид железок, которые при мне ни разу не использовались, и жестом приказала парням оставаться здесь. Войдя внутрь, сразу увидела сидящего на корточках перед должником Вадика, а слева еще одного нашего парня.

Пока мне тащили стул, я рассматривала своего полуночного, закованного в цепи гостя. Итак, упитанный мужчина среднего возраста в дорогом костюме, волосы торчат в хаотичном порядке, под правым глазом разливается знатный такой «фонарь». Вадик. Узнаю его почерк, блин. Выглядит должник совершенно несчастным, но отнюдь не запуганным. По-видимому, физическая боль для него, как и для меня, уже ничего не значит.

Я села на предоставленный мне колченогий табурет за неимением ничего другого, закинула ногу на ногу и, сложив руки на коленях, с интересом посмотрела на провинившегося мужчину.

— Вадик, оставьте нас, — буркнула я.

Парни вышли за дверь. Мужчина поднял на меня тяжелый взгляд исподлобья, дернулся, тут же загремев цепью, и коротко выругался.

— Не сквернословь, — бросила я равнодушно.

Он что-то зашипел, после чего вновь подергал скованными руками.

— Это что еще за хрень?! Ты кто, мать твою, такая?! Шизанутая любовница одного из этих придурков?

Я нахмурилась и, резко подавшись вперед, наотмашь ударила его по лицу.

— Выбирай выражения.

— Детка, мне не о чем с тобой разговаривать. Позови лучше вашего главного, с «шестерками» я отказываюсь иметь дела.

Я покачала ногой и немного за этим понаблюдала. Мужчина тоже наблюдал, только в его глазах был не интерес, а безумная ярость. Уверена, что, будь он каким-нибудь всемогущим колдуном, я бы уже сгорела на месте, как бабочка, которой опалили крылья. Но сейчас больше шансов на то, чтобы стать бабочкой, было у мужчины напротив. Это он должен чувствовать в опасной близости от себя губительные языки пламени, не я. Мне на собственной территории как раз ничего не угрожает.

— Это платная услуга, для начала мне бы хотелось убедиться в твоей платежеспособности.

Он насторожился и, не спеша отвечать, с минуту буравил меня взглядом Мне теперь некуда было спешить, раз Вадику именно сейчас приспичило притащить этого кренделя, поэтому я просто молча ждала развития событий. Не торопила — должник должен был сам сделать для себя необходимые выводы; я не собиралась наводить его на правильные мысли.