Долина каменных трав (СИ) - Прягин Владимир - Страница 4

Отложил пластину, потёр глаза. Говорю себе — хватит дёргаться, успокойся. Как отец в таких случаях выражается: «Сосредоточься на текущей задаче». Он со мной давно уже не сюсюкает, общается как со взрослым.

Ладно, сосредоточился. Льдинку — в руки.

И тут, как назло, пароход припёрся, от порта вверх по течению. Шлёпает колёсами, воду пенит, небо коптит из обеих труб — они у него тонкие, длинные, стоят рядышком ближе к носу. На прогулочной палубе зеваки толпятся, какая-то дама с зонтиком даже мне помахала. Издеваются, одним словом.

Угрёб наконец, вода опять успокоилась, дым немного рассеялся.

Не успел я порадоваться — сзади ветка хрустнула. Идёт кто-то.

Блин горелый! Да сколько ж можно?

Оборачиваюсь — из-за кустов выходит девчонка. На вид — примерно моего возраста или, может, чуть-чуть постарше. Тонкая, светловолосая, косу не заплела. Платье короткое, белое, взгляд прямой — барынька, а то и аристократка.

— Ой, — говорит, — моё место занято?

Думаю про себя: «С каких это пор оно твоим стало?», а вслух говорю:

— Угу.

— Очень жаль, — вздыхает, — а я надеялась тут посидеть немного. Или, может, ты мне позволишь составить тебе компанию?

В общем, даёт понять, что хочет общаться запросто, без всяких там: «Не соблаговолите ли сдрыснуть отсюда нахрен?» Я решил пока что не удивляться, а посмотреть, что дальше будет. Отвечаю:

— Садись, чего уж. Место не куплено.

— Благодарю.

У неё на плече висел холщовый мешочек с лямкой — так вот она его сняла и достала оттуда тонкое покрывальце. Расстелила и поясняет:

— Это чтобы платье не запачкать.

— Я понял.

— А ты тут часто бываешь? Я тебя ни разу не видела.

— Прихожу иногда. Живу недалеко.

— Правда? Ну и я тоже.

Я на неё с сомнением посмотрел. Говорить ничего не стал, но она заметила.

— Что тебя, — спрашивает, — смутило?

— Я всех соседей, которые поблизости, знаю. Да и не похожа ты на здешнюю — у нас тут народ попроще. Разве что в деревню приехала, к помещику Загуляеву в гости.

— Быстро соображаешь. Но я вообще-то с другого берега.

— Да? А что ты здесь…

— Хотел спросить, что я здесь забыла? Да так. Хочется иногда сменить обстановку.

— И не лень было перевозчика нанимать, через реку плыть? Просто ради того, чтобы посидеть с другой стороны?

Она плечиком дёрнула — долго, мол, объяснять. Я, само собой, допытываться не стал. Оно мне надо, в её проблемах копаться? Своих хватает. Вспомнил, кстати, что до сих пор сижу с ледышкой в ладони. Повернулся, чтобы её обратно в карман засунуть, а девчонка мне:

— Ух ты, надо же! У тебя стынь-капля?

— Вроде того.

— Завидую! Всегда о такой мечтала. Жаль, купить нельзя.

Это да. Ледышку, если верить легендам, за деньги покупать бесполезно — сразу теряет всю колдовскую силу. Действует, если только сам случайно найдёшь или кто-нибудь вдруг подарит в припадке щедрости, без всякого принуждения. Хотя, опять же, мы с Тимохой нашли по-честному, а толку всё равно нет.

Барышня тем временем жадно на меня смотрит:

— Тебе открылась истинная река?

— Нет, — отвечаю с досадой, — не открылось мне ничего. Отвлекают всё время.

— Прости, — говорит она, но, по-моему, не особо раскаивается. — Слушай, а можно мне посмотреть хоть одним глазком? А? Ну пожалуйста, пожалуйста! Буквально на полминутки!

Смешная. Ей-то чего не хватает в жизни, интересно узнать? Серёжек каких-нибудь с бриллиантами или жениха-принца, который специально за ней приедет с материка? Что она хочет за «полминутки» наколдовать?

— Держи, — и ледышку ей протянул.

Она на меня недоверчиво поглядела — думала, наверно, что я зажилю или буду кочевряжиться до обеда. Ледышку приняла осторожненько, а сама всё косится, подвоха ждёт. Потом поняла, что я ничего такого не замышляю, и выдала эдак с чувством:

— Спасибо тебе огромное! Я этого не забуду!

Тут я уже заржал в голос:

— Пользуйся на здоровье! Но не забывай, что река капризы не исполняет. Только настоящие желания, от которых вся жизнь зависит.

Она нахмурилась:

— То есть ты полагаешь, что я — взбалмошная дурочка, у которой не может быть серьёзных желаний? Что я использую колдовскую стынь-каплю ради исполнения неких, как ты говоришь, капризов?

Вижу — проняло красотулю, причём не в шутку. Сейчас ещё, чего доброго, развопится. А если рядом, к примеру, бродят её подружки, а то и слуги-охранники? Сбегутся — и кто окажется виноват, угадайте с одного раза? В общем, ничего я ей не стал отвечать, только пожал плечами. Мне, дескать, побоку, дура ты или умная, а с рекой сама разбирайся.

К счастью, до крика у неё не дошло. Посопела обиженно, помолчала, а потом, вы не поверите, выдаёт:

— Извини. Ты проявил доверие, дал мне каплю, а я на тебя набросилась. Понимаю — ты не хотел меня оскорбить. Ты совершенно меня не знаешь, поэтому и судишь предвзято, по первому впечатлению. Это вполне понятно и объяснимо.

«Ого», — думаю, а она продолжает:

— Предлагаю забыть этот эпизод, как будто его и не было. И давай уже, кстати, познакомимся толком. Тебя как зовут?

— Митяй.

— Очень приятно, я — Елизавета. Для тебя — Лиза.

— Ага, — говорю. Поддерживаю, значит, беседу.

— И поверь, пожалуйста, Митяй. Дело, ради которого я взяла у тебя стынь-каплю, — очень-очень серьёзное! Мне прекрасно известно, что пустое желание река не исполнит. И я точно знаю, о чём её попросить.

— Да мне-то что? Просто заранее губу не… э-э-э… в смысле, не надейся на многое. У меня, как видишь, не получилось.

— Помню, помню, я тебе помешала, — говорит Лиза и улыбается. — Можешь теперь меня поругать, если тебе от этого легче.

— Тут дело не в тебе. Меня, пока на реку смотрю, мысли всякие отвлекают, не могу их из башки выбросить. Ну и вот.

— На этот счёт не волнуйся. Я владею приёмами концентрации, меня обучали.

Я про себя прикидываю — забавно, это что ж у неё за уроки были? Таких девиц, насколько я представляю, должны учить манерам и танцам. Ну, ещё, может, игре на пианино и рисованию, чтобы женихов очаровывать. А «концентрация» — как-то вроде не с того бока…

Лиза уже ледышку держит перед собой и смотрит через неё. И лицо при этом такое… Даже слов не подберу с ходу… Как будто она повзрослела разом на десять лет, и у неё за все эти годы никаких радостей в жизни не было. Даже морщины, кажется, легли вокруг глаз.

Минута проходит, другая, третья. Она сидит, не шевелится.

А потом я замечаю — ледышка уже не такая мутная. Как будто слегка очистилась, чтобы через неё можно было увидеть больше.

ГЛАВА 3

Я от азарта чуть не подпрыгнул, но удержался. Сижу тихо, как мышь под веником, и с ледышки глаз не свожу. Пробую угадать, как это будет выглядеть, когда река нам откроется. Расступятся волны? Или, может, со дна всплывёт какой-нибудь клад? Легенды говорят разное, и каждый рассказчик от себя привирает по мере сил. Но ничего, сейчас сам увижу…

Тут Лиза дёрнулась, застонала и начала заваливаться набок, как кукла. Я еле успел поймать. Глаза у неё, смотрю, закатились, а кожа посерела — ни кровинки в лице. Ледышка выпала из руки на траву.

Так, думаю, доигрались.

— Лиза! Лизавета!

Встряхнул её легонько. Хотел ещё и водой из реки плеснуть, но, к счастью, не понадобилось — барышня заворочалась, взгляд малость прояснился. Выпрямилась, ледышку подобрала и мне возвратила. Потом говорит расстроенным голосом:

— Не сработало, Митя. На секунду, правда, почудилось, что я уловила какой-то отклик, хоть и слабый…

— Ага, ледышка чуть-чуть очистилась.

— Я сконцентрировалась сильнее, в глазах начало темнеть, но я не обратила внимания, поднажала ещё, ну и…

— А тормозить тебя не учили? Чтоб не помереть от усердия?

— Я не люблю сворачивать на полдороге.

Сказала — и смотрит на меня с вызовом, будто ждёт, что я начну ей читать морали. Потом, правда, сообразила — я ей не папа и не домашний учитель, которому деньги платят, чтобы он нудил с утра и до вечера. Улыбнулась и признаётся: