Говори со мной по-итальянски (СИ) - Тонян Лаура - Страница 29

Открытые плечи, покрытые редкими веснушками, хочется расцеловать. Без всяких преувеличений.

— Не знаю, почему, когда я что-то решаю в своей жизни, появляешься ты? Я начинаю думать, что в твоей голове установлен датчик, отвечающий за мои мысли.

Я коротко смеюсь, на мгновение, взглянув в сторону. — Поверь, мне бы этого очень хотелось…

Она вздыхает, сложив руки на груди. Только сейчас до меня доходит, что Ева совсем легко одета для осени. Несмотря на то, что на улице снова жарко, погода улучшилась, я все равно беспокоюсь, что она ничего не надела поверх сарафана.

— Ладно, — девушка снова вздыхает, — о чем ты хотел поговорить? Только быстро, — предупреждает Ева.

Я утвердительно киваю, указывая на кафе за углом. Бар ли это? Ресторан ли? Плевать. Я не смогу попросить пригласить меня домой, и Ева точно будет против этого. Поэтому было бы неплохо посидеть в заведении, что расположилось на первом этаже ее дома. Я поднимаю глаза вверх, почему-то желая угадать, на каком этаже находится их квартира с отцом.

Словно одержимый напоминаю себе, что это прописано в личном деле мистера Мадэри. Если удастся получить доступ к документам, я сумею узнать. А если попытаться не усложнять, можно выведать подобную информацию у подружек Евы. Здесь только один нюанс — нет гарантий, что они мне что-либо расскажут.

— Давай присядем там, — говорю, показывая большим пальцем левой руки в сторону.

Ева бросает на меня взгляд, полный строгости и жесткости.

— У тебя две минуты, Лукас.

Качнув головой, я стою на своем.

— Двух минут мне не хватит…

Ева тянется к двери, почти полностью отвернувшись от меня.

— Тогда увидимся на вечеринке.

Я раздражаюсь! Просто поразительно, насколько упряма эта девушка! Кладу сам свою ладонь на ее руку, но она отстраняется от меня — энергично, метко, резким движением.

Ее медово-карие глаза широко распахиваются, полные красивые губы приоткрываются. Я понимаю, что могу очень долго на них смотреть. Ни грамма помады, естественный розовый цвет, чувственный рот… Я просто нуждаюсь в том, чтобы узнать правду. Узнать, что Ева — не та девчонка у забора около костровой вечеринки. Это не может быть она. Если все так, как я и думаю, значит, все пропало. Значит, я просто не могу позволить себе думать о ней в таком контексте.

До конца ни в чем не уверен. Но все эти ее намеки, ненависть ко мне, к моим друзьям. Я был чертовски пьян, мне не вспомнить в точности, как выглядел тот перепуганный подросток, родом из прошлого. Не могу сопоставить внешние сходства. То, что проплывает в моей памяти, не походит на нынешнюю Еву, ни в коем случае. Факт того, что она изменилась за эти пять лет, разумеется, не исключается.

Переходный возраст, откровенно говоря, может сыграть злую шутку…

— Я о большем не попрошу, — спокойно, одергивая себя, говорю. Не разрешаю больше трогать ее. По крайней мере, пока все не решится. — Давай просто сядем и поговорим. Это не продлится долго.

В конечном счете, она сдается. Без единого слова девушка обходит здание, и я иду следом за ней. Она присаживается за столик на улице, хотя я бы предпочел — в помещении ради ее здоровья. Удобно разместившись, все же снимаю с себя куртку и вешаю на спинку своего стула. К нам подходит не официант, а как ни странно, сам хозяин заведения. Так он и представляется, прежде чем здоровается с нами.

— Добро пожаловать! — следует его приветливая фраза на итальянском.

И, кажется, он хочет понять, туристы ли мы, но заметно расслабляется, стоит Еве идеально без акцента ответить ему.

— Что будете пить, молодежь?

— Мне содовую, пожалуйста. Что ты желаешь? — обращаюсь я к девушке, внимательно рассматривающей меня.

Уж не знаю, хороший ли это знак…

— Ничего не хочу, — железно отрезает она. Я свожу брови на переносице и, отдав владельцу заведения меню, которое он мне предложил, заказываю Еве то же самое, что и мне.

— Не хочу, — говорит без эмоционально. — Не люблю содовую.

— Хорошо, тогда колу, будьте добры.

Хозяин разводит руками.

— Увы, у нас только пепси.

— Отлично, подойдет, — соглашаюсь я, мельком взглянув на Еву.

Та уже открыла рот, чтобы возразить мне. Вот зараза! Не может немного помолчать?

— Не люблю! Не люблю такое. — Наверное, она не в курсе, что со стороны выглядит, как маленький ребенок, что, несомненно, делает ее обаятельной и вызывает у меня улыбку, которую я прячу за пальцами вытянутой ладони.

Положив локоть на подлокотник стула, я сдавливаю кисть в кулак и упираюсь им в подбородок.

— Принесите, пожалуйста, девушке какое-нибудь антикапризное лекарство, — не выдержав, прошу я.

Ева цокает языком, а слегка полный мужчина с чуть длинноватыми волосами, в зеленой просторной рубахе и темных джинсах искренне смеется.

— Эх, парень-парень, поверь моему опыту: нет такого лекарства.

Он удаляется, дав поручения официанту, оставляя нас наедине. Из самого помещения доносится неторопливая итальянская музыка. Я прислушиваюсь к словам и не замечаю поначалу, что Ева ерзает на стуле. Буквально в течение минуты, пока мы все еще не начали разговор, нам приносят одну содовую — мне и, похоже, клубничный коктейль, Еве. Она переводит глаза в направление открытой двери бара, я делаю так же. Владелец, помешивая ложкой напиток в своей светлой чашке, подмигивает нам. Поступок мужчины вызывает у Евы улыбку. Мне очень сложно быть хорошим парнем — я не такой. Но ради нее держусь, сдерживая себя. Не показывая плохую сторону, не показывая взрывного характера и желания закричать, когда того вынуждает обстановка или человек. Я чертовски, чертовски хорошо держу себя в узде. Боюсь, однажды этому придет конец.

Просто с самой первой нашей встречи, когда Ева показала, насколько ей неприятно мое или лучше сказать, наше с парнями, присутствие рядом с ней, я не могу быть гадким. Я хотел сделать все, чтобы получить шанс хотя бы раз заговорить с ней. Хотя бы один раз. Будем считать, что у меня вышло.

— Ладно, — говорю я.

Ева тяжело сглатывает и повторяет за мной:

— Ладно.

Между нами нависает пауза, которую очень тяжело назвать короткой, после которой девушка вдруг выдает:

— Что ты хочешь узнать? Давай скорее с этим закончим.

Я облизываю нервно губы, чувствую, как сильно вспотел, невзирая на то, что сижу лишь в одной тонкой футболке.

— В тот день… в ту ночь… сентябрьскую ночь…, - я теряюсь, иногда замолкая, потом начиная снова говорить, но не находя слов.

Они исчезли, застряли в горле, потерялись где-то внутри меня. Без шуток, это самое паршивое чувство! Ева вскидывает руку, отодвигает напиток на середину круглого деревянного стола. Я сразу закрываю рот в ожидании.

— Да, — ее голос звучит тонко и нежно. Через миг он меняется, в нем появляются нотки ненависти и метала: — Это был ты, Лукас. Это был ты, твои друзья и я — ни в чем не виноватая девочка, оказавшаяся на вашем пути.

Пояснения к главе

[1] — знаменитый римский отель, на крыше которого находится один из самых популярных баров Европы.

Ева

Похоже, у него отнялся дар речи. По-другому мне не объяснить нервно дергающийся кадык Лукаса. Он то приоткрывает губы, то смыкает их плотно. То прячет глаза, то вскидывает ресницы. В ясных голубых глазах шок, неверие в мои слова, нежелание признавать очевидное. Он и сам знает правду. Точнее будет сказать, Лукас уже догадался обо всем до того, как задал роковой вопрос. А я всего лишь не стала ничего скрывать. В другой раз поступила бы иначе, наверное. Но мое вечно угнетенное состояние, невозможность вырваться из оков личного ненавистного страха — все это уже стало безумием.

— Нет, — трясет головой парень, оттягивая ткань футболки в районе горла. — Нет.

Его шепот слышится мне криком. Хочется встать, обойти стол и хлестнуть по лицу собеседника. Он ещё смеет отрицать… Но вместо всего, что представила, просто остаюсь холодной. Делаю вид, что мне, в общем-то, плевать.