Магия вне закона (СИ) - Севастьянова Екатерина - Страница 50

Я вжалась в спинку дивана, боясь даже прикоснуться к бутылке. Я помню, что за этим последует. Без магии, с каким-то бесполезным чипом я просто умру.

— Нет! Нет, пожалуйста, — губы задрожали от горечи своего положения. — Только не магия! Не заставляйте меня это пить, прошу вас.

— Мисс Рейтли! — капитан жестко отчеканил мое имя и вновь протянул бутылку с устрашающей агрессией в движениях.

Я всхлипнула, понимая, что если не выпью сама, он вольет мне это зелье силой. Южанка начала что-то кричать. Осознала, чем ее напоили.

— Лишив магии, вы собственноручно меня убьете, — еще раз попыталась вразумить стража, но Леннер сердито нахмурился и его взгляд погрузился в опасную бездну. И огненные искры пробежали по телу и слились с кожей.

Хорошо.

Слабеющими руками я взяла бутылку, открутила крышечку и, стерев слезы, смирилась. Выдохнула, поднесла ее к губам, собираясь лишить себя магии, но остановилась, стоило только Леннеру едва заметно покачать головой: — «не пей». Не дотрагиваясь до мокрого горлышка, я притворилась, что отпила зелье, и скривилась. Никто, кроме некроманта, этого не заметил, а сам Леннер сделал вид, что все так и должно быть.

— Может, мы их больше не интересуем? — задумчиво протянула южанка, когда я зябко поежилась, так явно ощущая чье-то присутствие, но осмотревшись, опять никого не заметила. — Час уже ходим, а никого нет.

— Не знаю, — пробормотала я, обнимая себя за плечи. — Я никого не вижу, но чувствую…

— Ты накручиваешь, рыжуха. Как можно чувствовать без магии?

— Да, — я снова оглянулась, — наверное, ты права.

Летний парк Кримзес-Сити утонул в лучах восходящего солнца. Кроме семейной парочки престарелых магов, мило воркующих у фонтана, в парке не было ни души. Еще одного студента с огромным рюкзаком и кипой книг в руках мы проводили подозрительными взглядами и, не задерживаясь, прошли мимо. Если за нами кто-то и следил, то нападать он точно не планировал. Хотя, судя по рассказу Леннера о женщине, похищенной прямо из патрульной машины под носом у капитана дневной стражи — потрошители, маньяки, преступники или кто они там еще — просто издеваются над стражами и конгрессом. А так же прекрасно осведомлены о нашем статусе и это их тоже не особо заботит. Тринадцатый резерв решили уничтожить подчистую и заключенных тоже. Они ведь уже похищали заключенных, и разрушали сплетения первого резерва, и входили в дом, где некромант ставил блокирующее заклинание, и на протяжении всего месяца оставались незримыми. Это невероятно и оттого еще более пугающе.

— Третий час пошел, — безрадостно сообщила южанка, показав на браслет, в котором погас красный индикатор. — Нас заберут или как? Понятно же, что никто не придет. Ксения, наверное, уже давно в номере — я, похоже, начинаю завидовать. Ее нулевой резерв никаких маньяков не прельщает, а только отпугивает. К тому же эти потрошители не дебилы, чтобы похищать нас при стражах.

Я вздрогнула, краем глаза заметив чью-то тень между деревьев зеленой аллеи. Птица. Просто птица.

— Им плевать на стражей, — вздохнула я, присаживаясь на обвитую виноградной лозой парковую скамью с высокой спинкой. — Они избавляются от всех с тринадцатым резервом. А стражи облегчают им эту задачу… сами выводят заключенных на свободу и подсовывают нас на блюдечке в красивой упаковке!

Я скинула туфли и пошевелила затекшими пальцами. Не привыкла к такой обуви.

— Как думаешь… — южанка села рядом, рассматривая зеркально чистое озеро, — может, стоит позвать стражей? Время-то вышло.

— Ну да… — усмехнулась я, — у тебя, видимо, еще и рация есть? Или хотя бы мобильник Лесли? Позвоним ему, поболтаем.

— Эй! — она пихнула меня локтем в бок. — Я серьезно. Что делать будем?

Я набрала в грудь побольше теплого летнего воздуха и со стоном потянулась, щурясь от солнца и теплого ветра. Давно я не сидела на природе.

— У меня идея, — повернувшись к южанке, я заговорщически улыбнулась и, придвинувшись к ней, шепнула на ухо: — искупаемся?

Она выпучила глаза.

— Ты серьезно? — нервно рассмеялась. — Нас преследуют какие-то потрошители, а ты предлагаешь плюхнуться в болото? Да, проклятье! У тебя даже купальника нет.

Я пожала плечами.

— Как хочешь, — поднявшись на ноги, я крепко схватилась за подол платья и на глазах посмеивающейся магички разорвала его до пояса, открывая бедро и лямку от трусиков. Не знаю насчет того, как это выглядит с эстетической стороны, но движения больше не стесняет и в случае чего позволит бежать. — Лично я искупаюсь, а ты можешь сидеть здесь дальше и ждать, когда тебе вставят арматуру в голову.

Смеяться она перестала.

— Какую еще арматуру?

— Железную, — фыркнула я и, окинув берег оценивающим взглядом, с разбегу прыгнула в нагретую на солнце воду.

Спокойное родниковое озеро приняло меня в свои объятия, поглощая целиком. Природе неважно кто ты — убийца или пастырь, она будет любить тебя до шелеста листьев, пока ты не нарушаешь ее баланс.

Оттолкнувшись от илистого дна, я вынырнула, отплевываясь и приглаживая волосы, которые расплылись вокруг яркой пышной юбкой.

— Ты сумасшедшая! Знай это! — крикнула с берега южанка. — Майя была права, когда говорила, что ты двинулась в Обители!

— Она так говорила? — притворно удивилась я.

— Ты только посмотри на себя! — магичка уселась на землю, нерешительно спуская ноги с отвесного берега, едва касаясь ступнями родниковой воды. — Ты же вся мокрая! Волосы, платье!

— Да! Так бывает, когда погружаешься в воду!

— Тебя Лесли убьет!

— До или после потрошителей?

— Ты его платье порвала!

— Мне жаль, но это вынужденная мера!

— Сумасшедшая! — с улыбкой заключила она, когда я снова нырнула в воду и выплыла только у самого берега, обрызгав ее с ног до головы.

— Знаешь, чего не хватает? — спросила у южанки.

— Знаю! Санитаров.

— Дурочка! — рассмеялась я. — Сейчас бы огромный плед, корзину для пикника и холодный морс, как в детстве. Пикник, природа и палящее солнце Нерона.

Южанка мечтательно потянулась.

— Я бы не отказалась от хорошего вина и парочки бутербродов с ветчиной.

— Ветчина? Фу! После изолятора смотреть на нее не могу!

— А мне нравится ветчина. Еще можно мороженого и каких-нибудь фруктов. Желательно сочных и экзотических.

— Неплохо бы.

Я выбралась на берег и, не обращая внимания на вымокшее до нитки платье, улеглась на траву рядом с южанкой.

— Если переживем эту авантюру с серийными убийцами и тринадцатым резервом, — она весело взглянула на меня, — то я закачу такую вечеринку. Весь Нерон узнает!

— Меня пригласишь?

— Ты, рыжуха, будешь самым почетным гостем!

Я удержала на губах улыбку. Даже если мы все это переживем, то меня ждет Обитель. Никакой свободы на ближайшие пятьдесят с лишним лет.

Не знаю, почему так сложилось, но у меня никогда не было подруг. В детстве я часто меняла школы. То одно место, то другое… Ни в одном районе мы не задерживались надолго, а завязать крепкую дружбу за два месяца невозможно. Когда в жизни матери появился Ричард, меня перевели в высшую школу визуальных искусств. Друзья? Надо мной издевались все одноклассники, потому что дети с первыми резервами не могут принять в свою компанию недомагичку с тринадцатым. Конечно, поступив в академию все могло бы измениться… но либо я не хотела, либо у меня просто не хватало времени на дружбу и знакомства. Днем на учебу, вечером на работу, ночью рисовать визуализации для продажи на рынке. Я так старалась накопить штерги на эту чертову квартиру, чтобы забрать мать и обезопасить себя от Ричарда, что шла к этой цели напролом, забросив свою личную жизнь в далекие — предалекие дебри. На последнем курсе академии жизнь начала налаживаться: бабушка пообещала помочь с деньгами, я в совершенстве овладела визуализацией и присмотрела ипотеку для студентов Нерона. Но друзья… нет. Иногда ходила на свидания, редко, и то ради того, чтобы не умереть от одиночества — приходилось брать волю в кулак и выбираться из своего кокона дел. Правда, ни с кем не заходило дальше парочки свиданий. А единственную свою подругу обрела в Обители. Еще в самый первый день она посоветовала мне бежать и опасаться Йонаса. Я, конечно же, послушала и стояла посреди зала как вкопанная, в то время как заключенные в ужасе разбегались по углам, спасая свои обреченные жизни. И Йонас… Ненавижу его. После Ричарда этот человек доставил мне столько боли, что за считанные месяцы заключения я выплакала все слезы, на которые только способна женщина. Но в то же время не передать словами, как я ему благодарна. Ужасные чувства, противоречивые и сложные. От них голова раскалывается.