Лилия для герцога (СИ) - Казакова Светлана - Страница 5

Отложив размышления на потом, Виенна покинула особняк и села в карету. Задёрнув занавески, за которыми мелькали столичные улицы, она прикрыла глаза, и перед внутренним взором тут же появилось красивое лицо герцога де Россо. Падающие на лоб густые чёрные волосы, глубокие синие глаза, чувственные губы… Этим мужчиной хотелось любоваться, словно произведением искусства. И не только пожирать глазами, но и прикасаться, чувствовать его поцелуи, тепло смуглой кожи.

Любой посчитал бы за счастье стать её мужем, и невероятной казалась сама мысль, что можно променять благосклонность баронессы де Кастеллано на какую-то девку из обители, что находилась где-то в глуши.

Карета остановилась так резко, что Виенна едва не прикусила себе язык. Оказалось, что какой-то нищий перебежал дорогу прямо перед экипажем. Сколько же их развелось за последнее время! Не проще ли отловить каждого из них и всем скопом отправить на галеры? Будь Илария поумнее, давно бы дала королю совет очистить столицу от бедноты. Но фаворитку интересовали лишь наряды да танцы. Ума у неё не больше, чем у пустоголовой фарфоровой куклы.

Наконец-то городские районы остались позади, и теперь вокруг расстилался парк, окружающий королевскую резиденцию. Здесь даже пахло иначе. Цветущими растениями, прохладой и негой. Громко журчали фонтаны. Охрана баронессу не останавливала — карета с гербом говорила сама за себя.

Удобно устроившись на мягком бархате сиденья, Виенна неохотно потёрла глаза сначала руками, затем платком — чтобы покраснели и казались чуточку припухшими. Следовало выглядеть заплаканной. Пусть Илария встанет на её сторону, а заодно подумает, что, упустив герцога, баронесса вполне может сменить приоритеты и переключиться на короля, которому уже могли наскучить прелести фаворитки. Мужчины не выносят однообразия. Этот урок усвоен давно, и исключений из правила пока не попадалось.

Я послушалась сестру Николину и никому ничего не рассказала об отпечатке на двери. Хорошо, что ею пользовались редко, так что, хотелось надеяться, никто ничего не заметил. Зато о том, что вместо жениха приедет его поверенный, стало известно всем. Поначалу девушки наперебой возмущались тем, что не увидят моего будущего мужа и не смогут подтвердить или опровергнуть догадки о его внешности. Но затем сообразительная Аньелла заявила, что не выпустит из обители ни меня, ни моего спутника, пока не выведает у него все подробности о герцоге.

Уж неизвестно, как она собиралась эдакое провернуть, но меня её слова повеселили, на какое-то время разогнав смятение из-за всего происходящего со мной. Как бы я хотела, чтобы моя очередь покинуть обитель ещё не настала! Хотя бы на недолгое время продлить эти дни, наполненные уроками, рукоделием, разговорами с другими воспитанницами. Сейчас даже то, что прежде раздражало, вызывало желание никогда с этим не расставаться. А тут ещё эта история с дверью…

Прошло два дня, вещи были собраны. Меня освободили от занятий, и я тенью бродила по обители, с тоской заглядывая в знакомые с детства помещения — просторные светлые классы, маленькие кладовые. В библиотеку, где требовательная сестра Корнелия неусыпно следила за тем, чтобы девушки читали только то, что рекомендовано настоятельницей. Впрочем, как мне казалось, непотребные книги сюда и не попадали. Наверняка все новые произведения тщательно проверяли, а те, что не подходили для нашего чтения, немедленно сжигали.

Сжалившись надо мной, сестра Николина попросила помогать ей в лазарете. Две девушки отравились дикими ягодами, которые проросли через ограду, так что понадобилось приглядывать за обеими — как бы не стало хуже. Занявшись делом, я немного отвлекалась от собственных тревог. К тому же, на меня успокаивающе действовала компания целительницы. Её спокойный голос и почти материнская нежность словно дарили надежду на то, что не всё в мире так плохо, как может показаться.

Беседу о супружеских обязанностях, которая положена невесте, со мной провела тоже сестра Николина. Несмотря на то, что сама она так и не вышла замуж, эта мудрая женщина владела знаниями, полученными из книг по медицине. Правда, касались они в основном не того, что происходило между мужем и женой в спальне, а последствий этого, то есть появления на свет младенцев. Единственное, что особо подчёркивалось, заключалось в том, что женщина должна быть покорна воле мужчины. Отчего-то данное утверждение вызывало во мне внутренний протест, но я промолчала, безропотно дослушав лекцию о том, что предстояло мне совсем скоро, до конца, и лишь всё сильнее комкала лежащими на коленях руками грубую ткань платья.

Поверенный приехал внезапно — вечером, когда все уже поужинали и разошлись по своим комнатам. За мной явилась отправленная настоятельницей сестра Николина. Сказала, чтобы я захватила с собой все свои вещи и поторапливалась. Остальные девушки, несмотря на то, что их никто не звал, тоже высыпали из комнат. Не так уж часто за нами приезжали издалека, да и знатных людей среди женихов воспитанниц почти не водилось, так что мой случай казался чем-то из ряда вон, и провожали меня всей обителью.

Я старалась держаться, что-то говорила, даже улыбалась. Раздала приготовленные заранее подарки. Крепко обняла сестру Николину, Аньеллу, ещё нескольких девушек, некоторые из которых, не сдерживаясь, всхлипывали.

— Что вы плачете? — попыталась я их успокоить. — Я ведь не умираю! Просто выхожу замуж!

— Девушки, поспешите, — напомнила о времени настоятельница.

Поверенный герцога оказался ничем не примечательным человеком. Среднего роста, лысоватым, одетым в дорожную одежду практичных чёрно-коричневых оттенков. Однако его бесцветные глаза за металлической оправой очков смотрели так строго, что даже бойкая Аньелла не решилась расспрашивать его о моём будущем муже.

Спустя некоторое время мы с поверенным подписали бумаги, и настоятельница с бесстрастным видом зачитала церемониальные слова. Часть из них я послушно повторила, давая все необходимые клятвы, после чего поставила на бумаге отпечаток пальца, окончательно заверяя своё согласие на брак. С моей руки сняли принадлежащее обители кольцо, а вместо него надели другое — совсем простенький золотой ободок с выгравированным на нём узором, рассмотреть который как следует в свете свечей у меня не вышло.

Пути назад не осталось.

Карета поверенного ждала за воротами обители. Я так давно не покидала место, где провела большую часть жизни, что казалось, будто мне снится сон. Всё вокруг сливалось в одну размытую картину, и я не сразу поняла, что по моим щекам текут слёзы. Их можно было бы принять за капли дождя, если б не горьковато-солёный вкус на губах. Я вытащила из кармана платок и тёрла глаза, пока их не начало щипать.

Лишь после того, как слёзы высохли, я села в карету, где забралась в самый дальний угол и отвернулась к окну, за которым сгущались летние сумерки.

Королевская резиденция выглядела образцом кичливой роскоши. Повсюду блеск, вычурная мебель и парчовые занавески, но наиболее приближённые к королю знали, что казна его не так богата, как он силился показать, время от времени пуская пыль в глаза иностранным гостям. Однако пока рано было говорить о том, что королевский двор обнищал — если б ситуация обстояла так, Виенна не рассматривала бы Арнальдо на роль любовника.

Илария нашлась на балконе своей спальни, куда ей подали то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. Молодая женщина с морковного цвета волосами, небрежно рассыпанными по плечам, лениво передвигала туда-сюда по серебряному подносу блюдца с закусками. Баронесса поморщилась — если фаворитка короля и дальше будет так налегать на сладкое и острое, едва ли это пойдёт на пользу её коже.

— Я приехала поговорить о письме, — без долгих предисловий заявила Виенна. — В нём правда? Герцог де Россо в самом деле…

— Да-да, — томно отозвалась Илария. — Мы все поражены не меньше, милочка. Вчера за ужином только и говорили, что о скорой свадьбе герцога.