Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 47

Видя, что происходит с Рейвеном, Ингемар попытался переключить старика на себя и атаковал его с помощью телекинеза. Но впервые это не подействовало. Энергетический удар рассыпался вокруг старика белыми искрами, и полицейский вновь закричал от боли.

Тануен задыхалась в ледяном куполе, щит графини предательски трещал, Рейвен истекал кровью, а Ингемар терялся, не зная, к кому броситься на помощь. Видя, что старику он не может причинить вреда, а графиня все еще держится, Ларсен направил все силы против лорда Ледяной скалы. Невидимые пальцы обхватили горло мужчины, сдавливая ему шею до тех пор, пока позвонки не хрустнули. В тот же миг ледяной вихрь исчез, и Тануэн рухнула на колени. Она хрипло закашлялась, сплевывая кровь. Практически все ее тело было изрезано мелкими глубокими царапинами, в волосах поблескивали осколки льда.

- Папа! Папочка! – воскликнула Эрайа, падая на колени перед отцом. Лед, защищающий ее от лавы, моментально начал таять, но тут девочка обратила взгляд заплаканных глаз на Ингемара, и дюжина ледяных стрел устремились в его сторону. Ларсену удалось уничтожить большую часть, но одна из них вонзилась в левое плечо мужчины, пробивая его на сквозь, а вторая глубоко полоснула по щеке.

Защита Лилит рухнула, однако графиня все-таки успела произнести свое последнее заклинание. Она практически полностью исчерпала свою магическую энергию, но прежде чем копье голема пронзило ее, на полу проявились древние руны. Черная маслянистая субстанция в миг покрыла огромные фигуры големов, разъедая их, точно кислота. Ведьма опустилась на пол, не в силах устоять на ногах, но ее взгляд устремился к лестнице.

«Я должна поговорить с Эристелем», - думала она. Эта мысль пульсировала в висках, не давая сконцентрироваться на битве.

Увидев, что черная жидкость подбирается к нему, дварф попытался поставить защиту, но маслянистая жидкость моментально разъела ее и наконец добралась до своей цели. Мужчина закричал об боли, когда субстанция устремилась по его ногам, пожирая его, но уже через несколько секунд он затих. Когда черная жидкость испарилась, на полу остался обглоданный скелет дварфа, челюсть которого застыла раскрытой в безмолвном крике.

Рейвену казалось, что он сходит с ума. Когда старик добавил ему еще и боль, которую он переносил в детстве во время неконтролируемой трансформации, перед глазами все поплыло, и он начал задыхаться. Его сердце билось так быстро, точно собиралось вырваться из грудной клетки. Еще немного, и полицейский готов был умолять о смерти.

«Это все лишь в моей голове, в моей голове», - эта мысль ворвалась в сознание, точно пуля, пробившая висок. На миг она заглушила даже всепоглощающую боль от полученных ран, упрямо повторяясь с каждым ударом сердца. Резкий выброс адреналина в кровь пробудил в Рейвене его истинную сущность, и когда мужчина вновь открыл глаза, они уже приняли медный оттенок. Боль отступила так же стремительно, как появилась, раны начали закрываться одна за другой, и прежде чем старик понял, что произошло, последняя пуля в пистолете Харта пробила ему лоб.

Полицейский поднялся с пола и обернулся на детский крик. Тануэн закончила с Эрайей, безжалостно испепелив ее хрупкое тело.

X

Лилит поднялась на пятый этаж одна. Она запретила своим спутникам преследовать ее и старалась не оглядываться, покидая их. Раненый, истекающий кровью Ингемар вновь попытался ей помешать, но Тануэн поставила между ними огненную преграду.

- Пусть идет, если ей так угодно, - произнесла она, провожая графиню задумчивым взглядом. До сих пор Лилит ни разу не совершила опрометчивого поступка, но сегодня она словно решила побить рекорд собственных ошибок. Видимо, на то была серьезная причина, иначе почему графиня готова была рисковать своей жизнью и своих спутников.

Оказавшись перед тяжелой металлической дверью, ведьма коснулась ручки, но все еще медлила ее повернуть. Девушкая= не знала, что ждет ее в той комнате - вероятнее всего, смерть, однако она уже не могла повернуть назад.

Лилит переступила порог просторного зала и увидела у распахнутого окна Эристеля. Он стоял к ней спиной, глядя на то, как метель пляшет за окном, разбрасывая повсюду хрустящие снежинки.

- Я уже практически слышу хлопанье их крыльев. Драконов, - произнес мужчина и наконец обернулся. В этот миг графиня показалась ему особенно красивой: гордая и дикая, точно волчица, загнанная в ловушку. Ее бордовое платье еще больше подчеркивало глубокую рану над предплечье, и Эристель находил в этом какую-то непонятную эстетику. Длинные черные волосы ведьмы были спутаны, кожа бледна, но глаза девушки горели опасным огнем.

- Вам не убить меня, Лилит, - тихо произнес он. – Многие пытались...

- Я не хочу убивать вас, Эристель. Я хочу помочь вам.

Впервые за все это время на фарфоровом лице некроманта на долю секунды отразилась настоящая, неподдельная эмоция – удивление. Он ожидал услышать угрозы, оскорбления, даже мольбу, но только не сказанное графиней.

- Каждый раз, когда мне предлагали помощь, под этим подразумевали мое милосердное убийство, - губы мужчины тронула улыбка, но взгляд его остался холоден.

- Что вам делать здесь, Эристель, где мир воспринимает вас настолько враждебно, что, будучи не в силах убить, заточил вас в невидимую тюрьму? – графиня насмешливо вскинула бровь. - Я могу забрать вас туда, где вы сможете наконец начать новую жизнь. Полагаю, вы не сами выбрали этот путь, вас к нему подтолкнули.

- Некромантов здесь и впрямь не слишком жалуют. Точнее, просто вырезают, как загноившуюся рану, - ответил мужчина и вновь едва заметно улыбнулся. – Когда мне было шесть, мой отец тяжело захворал и вскоре умер. А я рыдал так отчаянно похоронах, что случайно поднял его из могилы. Не очень умно – проделывать подобное на глазах у суеверных крестьян.

Эристель тихо рассмеялся, и Лилит улыбнулась ему в ответ.

- Мой мир не менее суеверен, однако вас хотя бы там никто не знает, - произнесла графиня. – Неужто вы так и будете прятаться от драконов до тех пор, пока они не изобретут более действенный способ, как избавиться от вас?

- В чем ваш интерес, графиня? – напрямую спросил мужчина, и улыбка моментально испарилась с его губ.

- Я сразу поняла, кто вы, едва увидела призраков в бальном зале. Слишком много несостыковок было в историях каждого, с кем мне доводилось говорить. Все эти люди, эльфы, орки... Они ведь не знают, что давно мертвы?

Некромант молча кивнул.

- Я хочу предложить вам сделку, - продолжила графиня. – Я предлагаю вам Францию конца семнадцатого века в обмен на жизнь моего брата. Я хочу, чтобы вы вернули его точно так же, как тех, других...

- Эристель, нам нужно поторапливаться... Драконы уже близко, - этот голос ворвался в наступившую тишину, точно сквозняк, пробирающий до костей. В тот же миг Лилит заметила, как рядом с некромантом появилась безобразная старуха. Она едва держалась на ногах от слабости, поэтому попыталась уцепиться за локоть Эристеля. Мужчина снисходительно позволил ей удержаться.

- Моя прекрасная Эвелаин, - тихо сказал он. – Почти двести лет ты провела со мной в заточении, поплатившись своей красотой и эльфийским бессмертием. Проказа изуродовала твое лицо, волосы побелели, а сердце уже готово перестать биться.

- Я потратила слишком много сил, любимый, - прошамкала она. – Помоги мне восстановиться, и мы вместе выберемся отсюда. Купол уже раскрошился, поэтому мы можем переместиться куда душе угодно.

- Знаешь, Эвелаин, - мягко ответил Эристель, отцепляя от себя руку старухи, точно засохшую кривую ветку. – Мне кажется, за четыреста лет я побывал в любой точке этого мира, и всюду меня находили. Быть может, мне разумнее будет отправиться во Францию конца семнадцатого века... Прости, дорогая, но устал прятаться.

- Нет, ты не посмеешь, - визгнула старуха. – Ты не можешь вот так уйти, оставив меня позади! Если ты сейчас убьешь эту девку, я прощу тебя. У нас все будет по-прежнему.

- Я не хочу по-прежнему. Слишком долго драконы не давали мне вздохнуть. Лилит, - с этими словами мужчина посмотрел на ведьму и холодно улыбнулся. – Я готов принять ваше предложение. Франция взамен на жизнь вашего брата.