Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 179

Берег реки выглядел так, словно по нему прошелся шторм. Кругом были разбросаны вещи, лежаки опустели, и только несколько оракулов сейчас находилось у воды. Четыре старика, облаченные в белые ткани, медленно прохаживались вдоль реки, желая почувствовать присутствие невидимого чудовища. Их слепые белые глаза шарили по поверхности воды, словно сети, однако никто из них ничего не мог почувствовать. В воде действительно было что-то пугающее, но сейчас оно исчезло, оставив после себя лишь кровавые разводы на песке. Тела убитых девушек было решено оставить в главном храме, чтобы попробовать воссоздать произошедшее. Кто-то из присутствующих говорил о водяных змеях, кто-то о ядовитых травах, кто-то и вовсе рассказывал околесицу об оживших полосах теней. Тем временем оракулы всё больше склонялись к тому, что это было дело рук того же колдуна, который наслал на город болезнь и убил Жреца.

Эрик тем временем тоже находился у реки. Но он вернулся на тот берег, где было дозволено купаться рабам. Несколько детей весело резвилось в воде, не обращая внимания на запрет родителей. Их не пугало то, что в воде находится нечто опасное. Им было весело брызгаться, бросаться друг в друга илом и изображать из себя воинов арены. Один кричал, что повелевает песком, второй - ветром, третий – водой.

Фостер сидел на берегу, не замечая любопытных детских глаз. Здешняя ребятня никогда раньше не видела белокожих людей, поэтому они воспринимали Эрика, как нечто диковинное. Этот странный человек сидел на солнцепеке, совершенно не обращая внимания на палящие лучи. Он отрешенно смотрел на воду и изредка поглядывал на свою тень, покорно лежащую на песке рядом с ним.

«Чего ты хочешь от меня?» - в отчаянии думал Фостер.

Он не знал, к кому сейчас обращается, но был уверен, что нечто, устроившее охоту в реке, было как-то связано в ним. Даже сейчас он чувствовал присутствие этого невидимого существа. Теперь оно было едва ли не осязаемым.

Раньше всё можно было списать на сон, на странный город или на замечательное слово «померещилось». Но два изуродованных тела на берегу реки не могли померещиться. Как не мерещились и тени в воде.

Мужчина задумчиво вытянул руку вперед, наблюдая за тем, как ложится тень. Теперь она подчинялась законам физики, но Эрик чувствовал, что его снова обманывают. Некая сущность по-прежнему находится рядом с ним, и Рейвен наверняка бы смог увидеть её, если бы не утратил силы.

Опустив руку на песок, Фостер коснулся своей тени и невольно удивился тому, что песок под его рукой совершенно не был горячим. Наоборот, он был теплым и шелковистым, словно человеческая кожа. В тот же миг Эрик едва не вскрикнул. Нечто темное, похожее на узкую женскую ладонь появилось у него под ладонью, и их пальцы переплелись. Мужчина в страхе разорвал прикосновение и, вскочив на ноги, попятился назад, глядя на свою тень, словно безумец. В это мгновение Эрику действительно показалось, что он сходит с ума. Он отступал до тех пор, пока не натолкнулся спиной на ствол дерева и не осознал, что его тень исчезла под пышной кроной. Тяжело дыша, Фостер пытался заставить себя успокоиться. Он закрыл глаза, в отчаянии разыскивая в своем сознании хотя бы какое-то слово, которое могло заверить его, что он не сошел с ума.

- Нормально всё, нормально, - беззвучно шептал он самому себе. Но ничего нормального не было. Само нахождение в этом городе уже было ненормальным! Нечто невидимое сейчас охотилось на него или посредством его тени. То, что именно это чудовище убило любовниц Имандеса, Эрик уже не сомневался. Эристелю не было в этом никакого резона. Существо пришло следом за Фостером из храма. Что-то пробудило его, и Эрик всё больше склонялся к тому, что всё дело в медальоне, который он украл для Имандеса. У него появилась мысль поговорить об этом с оракулом, но Фостер боялся, как бы этот ублюдок не убил его, опасаясь чего-то, о чем никогда не расскажет.

Стоя в тени дерева, Эрик почувствовал себя в относительной безопасности. Хотелось остаться здесь до темноты, чтобы кровожадная сущность снова не могла материализоваться. Она использовала тень Эрика, как свое тело, и поэтому не задумывалась о законах физики. Пока что она была привязана к нему, но что, если она окрепнет и попробует захватить настоящее тело. Как то существо, что сейчас поселилось в госпоже Дмитрия. В этот миг Фостеру больше всего на свете захотелось оказаться подле Лескова, и чтобы тот внушил ему что угодно, лишь бы забыть о происходящем. Второй мыслью было напиться. Напиться так сильно, чтобы всё показалось бредом, созданным поджаренным на солнце воображением...

XX

Двойное проклятье

После ухода Эрика, Рейвен вновь оказался в одиночестве. Впервые эта просторная комната показалась ему настолько тесной, что стало тяжело дышать. С каждым днем положение становилось всё хуже, а надежда на спасение всё призрачнее. В таких сложных обстоятельствах Рейвен еще ни разу не бывал. Анализируя то, что происходит с его спутниками, Харт уже чувствовал, что не он – самый несчастный обитатель этого города. Лилит потеряла силы и вдобавок попала в руки самого жестокого воина. Ингемар умудрился связаться с женщиной, из-за которой его шансы погибнуть возросли до пугающей величины. В свою очередь, Эрик очень дорого заплатил за свою временную свободу, приняв на себя какое-то неизвестное проклятье. Еще ни разу Рейвен не видел его в таком состоянии. Дмитрий Лесков, который, казалось, всегда держал всё под контролем, оказался всего лишь пешкой в игре между оракулом и Ин-теп. Даже Ильнес, чья ситуация выглядела более-менее стабильно, завтра вместе с остальными выйдет на арену. Про завтрашний день Харт боялся даже думать. Слабость от колдовства Эристеля по-прежнему свинцом растекалась по телу, хотя, в отличие от Косэя, Рейвен всё же восстанавливался значительно быстрее. В глазах больше не двоилось, исчез озноб, пропала головная боль – последнее произошло благодаря таблетке Эрика, которой наемник по-братски поделился.

Сейчас полицейский мерил шагами комнату, и его мысли переключились на то, что рассказал ему Фостер. В мозаике этого города по-прежнему отсутствовала большая часть фрагментов, но что-то уже начинало вырисовываться. Во всяком случае, появилась рамка, ясно указывающая на то, что за её пределами ничего нет. Проклятье, наложенное на город женщиной по имени Анкханар, стало своего рода крышкой этого гроба, которую мог поднять только умерший. Видимо, сама Анкханар. И из всего этого красным шрифтом выделялось главное: именно проклятье каким-то образом блокирует портал, отвечающий за перемещение. Должен быть какой-то способ вернуть Анкханар из царства мертвых и заставить её снять проклятье. Был ещё вариант – воспользоваться услугами существа, захватившего тело Аканы, вот только Дмитрий категорически отказывался призывать его. Почему-то Лесков панически боялся этого духа, хотя ни Рейвену, ни Эрику толком не сказал, почему. Лилит говорила, в каком состоянии видела Дмитрия в доме Аканы, и, наверняка, эти раны нанес ему Ин-теп. Но, быть может, графиня ди Левильо имеет больше шансов подчинить это темную сущность, нежели Дмитрий. Лесков влиял не на демона, а на Акану, а вот Лилит... Но она так не вовремя утратила свои силы!

Хорошо, к чёрту Ин-теп! Если попробовать добраться до Анкханар? Дозвониться до мертвого может только Эристель, и Фостер крайне удачно умудрился с ним пообщаться на эту тему. И, если догадки верны, то некромант уже должен был снять проклятье. Однако он медлил, и это чертовски настораживало. Почему он тянет время? Лилит – его проводник, поэтому чем дольше они здесь находятся, тем больше риска, что графиня погибнет. Несмотря на их последнюю «ссору», некромант по-прежнему будет помогать Лилит, так как ясно дал Эрику понять, что не видит Египет своим последним пристанищем. Так почему же он медлит? Разве что Эристель до сих пор восстанавливает силы после ловушки Лилит.

«Черт подери! Какие еще могут быть варианты связаться с умершими?»

Рейвен в который раз прошелся по комнате и затем задумчиво коснулся рукой фигурки каменной кошки. Статуэтка пялилась на него своими глупыми глазами, но впервые она не показалась Харту такой ненавистной. Она заставила его мысли переключиться на египетских богов. Здешний правитель царства мертвых был некий Анубис. Нефертари говорила, что с богами могут разговаривать только воины арены, жрецы и оракулы. Воины арены получают право обратиться к ним за покровительством после третьего боя. Но что значит «обратиться»? Жалобно вещать что-то глиняному жуку-навознику или иметь полноценный диалог с кем-то из этих существ со звериными головами? Отвечают ли боги обычным смертным?