Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 125

Отложив острый нож, Косэй выпрямился и скользнул придирчивым взглядом по вошедшим. Выглядел он несколько удивленным, однако свое удивление попытался скрыть под маской недовольства, и у него это получилось.

- А, это ты... – с деланным пренебрежением бросил он, таким своеобразным образом приветствуя Нефертари. – Решила дойти до меня со своим новым, чтобы все могли его рассмотреть и тебе позавидовать?

- Разумеется. Я хочу, чтобы все в этом городе знали, что я могу покупать себе новых рабов, когда захочу, - ответила египтянка, проходя вглубь комнаты.

Рейвену не слишком понравилось, что про него говорят таким образом. Вся эта история с рабством казалась ему унизительной, и то, что им владеет красивая женщина, а не безобразный оракул, не сильно скрашивало это ощущение. Для здешних господ он был всего лишь пустым местом, и каждое напоминание об этом вызывала в нем волну бессильной злости. Нефертари и Косэй словно забыли о его присутствии и начали обсуждать то, над чем сейчас трудился красноволосый.

- Ах, да, кстати... – внезапно Косэй поднялся с пола и вышел в соседнюю комнату. Спустя минуту он вернулся и что-то бросил в руки Нефертари.

- Не дар богов, но тоже неплохо, - сухо пояснил он и вновь опустился на пол, чтобы продолжить свое занятие.

В руках Нефертари оказалась деревянная шкатулка, вырезанная в форме скарабея, сидящего на камне. Работа была кропотливой, и Рейвен вновь поразился мастерству создателя. Жаль, в двадцать первом веке такие вещицы стоят в разы меньше, если на них не налеплено имя известного дизайнера.

Тем временем египтянка пыталась разобраться, как открыть шкатулку. Когда она перевернула жука, красноволосый не выдержал и сердито рявкнул:

- Что ты за женщина, если даже подарок открыть не можешь? Это же жук, у него спинка поднимается!

- Откуда мне знать, что у него поднимается? – египтянка немедленно вспылила. – Будь это мужчиной, мне бы не пришлось крутить его так долго... Боги, какая красота!

Рейвен невольно попытался заглянуть египтянке через плечо, желая узнать, что ее так поразило. Вот только увиденное разом заставило его смертельно побледнеть. В шкатулке покоилось кольцо Лилит, то самое, которое она то и дело показывала Мирии, называя его самым любимым. Мысли, что с графиней случилось что-то ужасное, немедленно заполонили голову, и следующие несколько секунд Рейвен даже не слышал радостных восклицаний своей госпожи. Забывшись, он чуть было не потребовал у Косэя объяснений, но Нефертари опередила его, задав волнующий его вопрос:

- Я знаю твою работу, создатель: в своих творениях ты используешь дерево и кожу. Но не металлы и драгоценные камни. Клянусь всеми богами, я в жизни ничего прекраснее не видела, поэтому хочу купить у этого ремесленника все его украшения! Но это кольцо, наверное, стоило тридцать голов скота?

- Нет, оно досталось мне по цене глупости, - усмехнулся Косэй, довольный тем, что египтянка примеряет кольцо на палец. - Одна из вчерашних вещей должна была чистить мою конюшню, но вместо этого додумалась залезть поплавать в священные воды.

- И ты убил ее? – лениво поинтересовалась Нефертари, любуясь полученным украшением.

- Нет, она мне заплатила. Вот этой вещицей. У нее есть еще несколько таких. Если честно, мне глубоко плевать, что она залела в озеро: вся эта болтовня про неприкосновенные воды придумана лишь для того, чтобы тешить самолюбие жирных свиней, именующих себя господами.

Услышав это, Рейвен мысленно поблагодарил судьбу за то, что при Лилит оказались ее блестящие побрякушки. После случая с зажигалкой Харт понял, что этих людей можно удивлять всем, что хоть немного отличается от их собственных вещей. А у Рейвена подобных даров богов было немало: черная шариковая ручка, ай-под, часы, пачка сигарет, несколько мятных конфет «Mentos» и уже убитая усилиями Нефертари зажигалка.

- Но мы теперь тоже господа, Косэй, - отозвалась египтянка. – И нам нужно придерживаться общих правил.

- Мне нужна была свобода, а не право называть себя господином! – красноволосый вновь начал злиться. – И неприкосновенность! Именно за это я сражался и стал победителем!

- Кстати, о победителях... Ты в курсе, что выкинул сегодня Сфинкс? – с этими словами Нефертари устроилась в одном из кресел и бесцеремонно положила ноги на соседнее. – Да сядь ты уже куда-нибудь, - бросила она Рейвену.

Харт медлил. Что-то странное было в этом доме. Красота этой мебели поразила его, но еще больше поразила энергетика этих предметов. Определенно, мастер вкладывал в них душу, но что-то в них было неправильное, и Рейвен никак не мог понять, что именно. Не могли же все эти кресла и подушки передавать энергетику тех, кто на них сидел, а те, кто сидели, явно чертовски боялись владельца этой мебели. Дурацкое ощущение никак не покидало его, но Нефертари отвлекла его от размышлений, снова повторив свой приказ:

- Я же сказала, садись на пол. Ты вообще понимаешь с первого раза?

- А постоять нельзя? – Рейвен произнес это раньше, чем успел подумать о последствиях. Мысль о том, что ему приказывают, как собаке, подняла в нем волну злости.

- Оставь его стоять целый день на солнцепеке, - ухмыльнулся Косэй. Услышав такую перспективу, Харт молча опустился на пол, чем вызвал у египтянки довольную улыбку.

- Может, мне отправить его к тебе на перевоспитание? – мурлыкнула она. -

- И я верну его тебе по частям. Ну, так что там сегодня выкинул Сфинкс? По-моему, он вообще не в состоянии ничего «выкинуть».

Косэй с любопытством посмотрел на Нефертари, ловко покручивая в пальцах нож для резки кожи.

- Он стал учителем!

- Давно пора...

- Учителем МОЕГО РАБА! Который совершенно его не понимает. Или, может, ты мне объяснишь, что такое Бигмак, Косэй?

Услышав такой вопрос, красноволосый громко расхохотался. Как только Косэй выиграл на арене Сфинкса, Нефертари донимала его тем, что тот скоро свихнется со своим рабом, выражала издевательное сочувствие и насмешливо похлопывала по спине, едва Сфинкс открывал рот. Однако слово «Бигмак» от своего воина Косэй прежде никогда не слышал: это явно было изобретение чужака. И уж теперь Косэй решил оторваться по полной, хлопая по плечу свою язвительную гостью. Он бы уже это сделал, если бы не сидел так далеко.

- Бедный друг! - отсмеявшись, сказал он. – Теперь в нашем городе будут два Сфинкса. Один у меня, другой у тебя...

- Не смешно! – рявкнула Нефертари. – Если он будет говорить так, как твой Сфинкс, я вырежу ему язык.

Рейвен следил за этой перепалкой с таким лицом, словно попал в дурдом, прямо на перекличку, где один псих пытается доказать другому, что Наполеон среди них именно он. Этот балаган продолжался еще несколько минут, после чего Нефертари сердито замолчала и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулась в сторону.

- Сегодня луна круглая, поэтому жрецы снова открывают глаз Гора, - вдруг произнес Косэй, словно решив перевести тему. – Как думаешь, в какой мир можно попасть, если шагнуть в черные воды?

- Разве сегодня открывают? – заинтересовалась Нефертари, немедленно забыв о ссоре. – Боги, это так интересно! Оракулы столько времени бьются, чтобы ответить на твой вопрос. А те, кто уходят, не могут вернуться и нам поведать о своих странствиях. Хотелось бы верить, что тот мир лучше нашего...

В этот миг Рейвен начал прислушиваться. Нефертари и Косэй говорили о какой-то пирамиде жрецов, в которой, если полицейский правильно понимал, раз в месяц, в полнолуние проводился ритуал, который открывал портал в иной мир. Один из оракулов, господ или даже рабов мог переместиться в совершенно другое место, но решиться он должен был на это именно сегодня, так как на рассвете глаз Гора закроется, и придется ждать еще месяц.

Рейвен почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее. А что если этот глаз Гора и есть портал, который поможет ему и его спутникам вернуться. Что если сегодня у них есть шанс закончить эту безумное перемещение во времени и наконец оказаться в своем мире. Что если...